Ужасы. Замкнутый круг
Шрифт:
— Они оплатили проживание, а потом бросили все и сбежали? — Джеф нахмурился. — Не вижу никакого смысла.
— Разве люди думают о смысле, когда влюблены? — вздохнула Петула.
— Как мне кажется, — сказал Джордж, — они влюбились друг в друга, влюбились в Грецию и отправились набираться разнообразных впечатлений.
— Он влюбился? — В голосе Гвен звучало сомнение. — Сразу после пережитого разочарования?
— Если бы она была серой мышкой, я бы согласилась, — сказала Петула. — Но она была по-настоящему красивой девушкой.
— Да и он славный
— Действительно, они были похожи на вас, — добавила его жена. — Я имею в виду не внешнее сходство, а некое подобие характеров.
— Спасибо, — криво ухмыльнулся Джеф. — Я имею в виду, я в курсе, что я не мистер Вселенная, но…
— Зато имею крепкую задницу! — закончила за него Петула. — А это как раз то, что сегодня так нравится девчонкам. Значит, с тобой можно иметь дело.
— Слышал? — ввернула Гвен, слегка подталкивая его локтем. — Я же тебе говорила!
Но Джеф все еще хмурился.
— Разве их никто не искал? Что если они попали в аварию или с ними еще что-нибудь случилось?
— Нет, — сказала Петула. — Видели, как они садились на паром в городе. Действительно, один из местных таксистов отвозил их туда, Сперос.
Гвен и Джеф переглянулись.
— Странный тип этот Сперос, — сказал Джеф.
Джордж пожал плечами:
— Ну, я не знаю. Вы с ним знакомы разве? Это из-за своего глаза он выглядит немного зловеще…
«Может быть, он и прав», — подумал Джеф.
Вскоре после этого их рюмки опустели, и они вышли, чтобы начать свои исследования…
Деревня была лабиринтом вымощенных булыжником, выбеленных узких улочек. Несмотря на то что она казалась совсем крошечной, в ней можно было заблудиться, хотя и не надолго. Если пойти вниз по склону, не важно, в каком направлении, всегда можно было выйти к морю. А если подниматься в гору, можно выйти к главной дороге, если же не удалось, то стоит повернуть за угол и продолжить подъем, тогда наверняка выйдешь. Наиболее исхоженной, с самыми истертыми булыжниками была улочка, которая вела к сильно утрамбованной тропе, а та, в свою очередь, тянулась к пляжу. Дважды пройдя мимо угла, на котором располагалась лавка с выпивкой, вы навсегда запомните, где она находится. Витрина оказалась сплошь оклеена этикетками, некоторые были узнаваемы, о значении других оставалось только догадываться; внутри стальные стеллажи от пола до потолка заполняли все мыслимые бренды; здесь были представлены даже экзотические и дико дорогие (на родине) марки в смехотворно дешевых трехлитровых бутылках из магазина беспошлинной торговли с собственными хромовыми пробками.
— «Курвуазье»! — тоном ценителя произнесла Гвен.
— «Гран Марнье»! — запротестовал Джеф, — Что, пять пинт «Гран Марнье»? За такую цену? Ты можешь поверить в это? Это надо купить домой. А что возьмем сейчас?
— Кокосовый ликер, — сказала она. — Или мятный шоколадный — добавлять в наш полуночный кофе.
Также они обнаружили несколько маленьких симпатичных таверн, где люди сидели
Таверна Дими была внизу, в гавани, где широкая, низкая стена защищала посетителей от падения в море. Они заказали греческий салат, который разделили на двоих, блюдо из кусочков ягненка, запеченного на древесной щепе, и полбутылки местного вина, которое стоило очень дешево. За едой, потягивая вино, они слегка разомлели; еле уловимый легкий ветерок с моря приносил желанную свежесть в жаркий день.
— Ты действительно чувствуешь еще в себе силы? Черт возьми, я совсем нет, — заныл Джеф.
Она, конечно, не испытывала прилива безграничной энергии, однако не хотела сдаваться без борьбы.
— Была бы твоя воля, — с сарказмом сказала она, — мы бы сидели здесь и любовались, как сушатся рыболовные сети, правда?
— Нет ничего плохого в том, чтобы просто отдыхать, — ответил он. — Мы же в отпуске, ты помнишь?
— В твоем понимании «просто отдыхать» означает превратиться в овощи и лежать без движения! — парировала она. — Я говорю, мы сейчас пойдем искупаемся, потом на время сиесты вернемся на виллу и еще кое-чем займемся, и…
— А мы можем заняться этим «кое-чем» перед сиестой? — Он сохранял на лице непосредственное выражение.
— И тогда мы будем уже отдохнувшие после дороги и готовые к сегодняшнему вечеру. Ненасытный самец!
— О'кей. — Он пожал плечами. — Как скажешь. Но купаться будем с пляжа, не со скал.
Гвен посмотрела на него с подозрением. Это было бы слишком легко.
Теперь он усмехнулся.
— Это была мысль, ну, в общем, знаешь… — Он замялся.
Обсыхая на солнце после заплыва, еще тяжело дыша, Гвен сказала:
— Я не понимаю.
— Хм…
— Ты очень хорошо плаваешь. Откуда тогда в тебе эта водобоязнь, на которую ты жалуешься?
— Во-первых, — ответил Джеф, — я плаваю не очень хорошо. Да, сотню ярдов я проплыву, как дельфин, но больше этого — уже как кирпич! Я совсем не умею держаться на воде. Как только я останавливаюсь, я тону.
— Так не останавливайся.
— Когда устаешь, то останавливаешься.
— Что же тебя так напугало, что ты стал бояться воды?
Он рассказал:
— Это было на Кипре. Я был ребенком. Совсем маленьким. Я смотрел, как отец ныряет в море со скалы, может быть, двадцати или тридцати футов высотой. Я решил, что тоже смогу. И вот однажды, когда мои предки не видели, я попытался это сделать. Должно быть, я стукнулся головой обо что-то, пока летел вниз. Или просто ударился о воду. Отец вытащил меня. Он был медиком — искусственное дыхание и все такое… Поэтому я теперь и плавать люблю не особо, и совершенно не люблю нырять! Я могу поплавать — поплескаться на мелководье, как сегодня, — но это мой предел. И только с берега. Ненавижу скалы, высоту. Все очень просто. Ты вышла замуж за труса. Вот так.