Ужин для огня. Путешествие с переводом
Шрифт:
Мы поворачиваем обратно, и тогда нас ослепляет алмазный блеск воды, стекающей со скалы над выходом из пещеры. Внезапный выход на свет сродни религиозному пробуждению, и мне начинает казаться, что все было затеяно исключительно ради этого катарсиса. Вспоминается хрестоматийная аллегория Платона: «…Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка – невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол…»
– Совсем как у Платона, – говорю я.
– Совсем как в Индии, – предсказуемо отвечает Прашант.
Не знаю, не знаю. В Индии я не бывал. А здесь, в Эфиопии, вдруг понял, что пещера, которую описывает Платон, – это церковь. Не только знаменитая церковь Йимрехане Крыстос, возведенная внутри огромного грота в конце X века, но и любая из эфиопских церквей Средневековья с их пещерным освещением, с невысокой стеной (ширмой), отделяющей внешнюю часть храма от Святая святых. А если так, то и библейские «истории в картинках» на этой стене – те же платоновы тени, и толпа прихожан вглядывается в них в надежде распознать эйдетический образ Творца.
В Гондэре нас должен был встретить Тамрат, бывший сокурсник Уорку. Мы условились встетиться в «буна бэт» 55 в центре города; симпатяга-дальнобойщик высадил нас прямо у входа. На мой наивный вопрос, как мы узнаем Тамрата, Уорку прыснул. «Я думаю, он вас сам узнает, – сказал он, – если только вы не почернеете по дороге в Гондэр. Просто идите в кафе и ждите. Тамрат любит опаздывать, так что будьте готовы к тому, что вам придется подождать некоторое время».
55
Кофейня.
Уорку не ошибся: в людной кофейне мы были единственными ференджами. Но еще до того, как опознали нас, я узнал человека, сидящего вполоборота к нам недалеко от входа. Это был Кассахун. Не такое уж странное совпадение: он, как и мы, путешествовал по «золотому кольцу» (Аксум – Гондэр – Лалибэла), стало быть, вероятность повторной встречи достаточно высока. Странным было только то, что на сей раз он был без детей, в компании каких-то дядек при пиджаках и галстуках. Увидев нас, Кассахун радостно замахал руками.
– О, а вот и черные гости, хоть они и белые, – сказал он по-английски, указывая на нас и обращаясь к товарищам в галстуках. Товарищи дружно захохотали.
– Добрый день, Кассахун, – кивнул Прашант, протискиваясь к свободному столику, – вообще-то я не белый, а индус.
– Да вы не обижайтесь, это шутка. У амхарцев, – он обвел рукой сидящих за столом, – есть такое выражение «черный гость». Это тот, кого не ждали. Черные гости, хоть и белые. Игра слов. Понимаете? Просто я не ожидал вас здесь увидеть…
– Мы вас тоже.
– …Но я рад, очень рад. Присоединяйтесь к нам, у нас все говорят по-английски. Знакомьтесь…
Кассахун подозвал официанта, и нам принесли две чашки кофе.
– В прошлый раз вы меня угощали, а в этот – я вас, – тараторил Кассахун. – Вы правильно сделали, что сюда пришли. Лучший кофе в Гондэре.
– Мы договорились встретиться здесь с одним человеком.
– Вот как. Ну, надеюсь, он не заставит вас долго ждать. В Гондэре любят опаздывать… А мы тут до вашего прихода говорили на философские темы и разошлись во мнениях. Вот интересно, что вы скажете. Представьте себе такое: у человека раздвоение личности, и одна из его личностей мешает жить другой. Вторая личность терпит, терпит и наконец, не выдержав, убивает ту, которая не дает ей жить. То есть убивает себя, понимаете? Как это расценивать? Как самоубийство или как что-то еще?
– А какое это имеет значение? – недоверчиво спросил Прашант. Он все еще дулся на Кассахуна за шутку про черных и белых гостей, которая почему-то показалась ему очень обидной.
– С точки зрения религии, огромное. Самоубийство – тяжкий грех. Позвольте спросить, вы вообще кто – христиане, мусульмане?
– С точки зрения религии, из такого человека надо изгонять бесов, – вмешался я. За столом снова захохотали.
– Ай да ференджи! Молодец, так и надо, – похвалил один из галстуков, – на провокации не поддаваться. Ха-ха. Ю а уэлкам! Как вам в Эфиопии?
– Очень нравится.
– Верно. Страна на подъеме. Лет через пять-десять здесь будет новая туристическая мекка. Что, Кассахун, небось тысячу раз пожалел, что уехал, особенно после того, как ваши 56 пришли к власти?
– А я никуда и не уезжал, – пожал плечами Кассахун, – я просто в длительной командировке.
Открылась дверь, и на пороге появился тот, кого ждали. «Вы от Уорку? Я – Тамрат». Не черный гость, хоть и черный, с красными – от лопнувших сосудов – белками глаз. Интересно, откуда взялась эта идиома, «черный гость»? Амхарский писатель Хама Тума жалуется, что остальные африканцы называют эфиопов «красными» 57 . Мы такие же черные, как и вы, возражает им Хама Тума. Между тем у другого писателя, Афэуорка Гэбрэ Иесуса, неоднократно встречается фраза «черный, как дьявол». И правда, в средневековой эфиопской живописи дьявол изображается иссиня-черным, а святые, как правило, светлолики.
56
«Ваши», то есть тигринья (правительство Мелеса Зенауи).
57
Здесь тоже игра слов, т.к. под «красным» может подразумеваться: 1) светлокожий, белый – по-амхарски «кэй» («красный») применительно к цвету кожи означает «светлый»; многие эфиопы несколько светлее, чем африканцы-банту; 2) бледный, ослабший (в отличие от «черного», т.е. полного сил); 3) коммунист (ср. «Красный террор» Менгисту Хайле Мариама).
– Откуда вы знаете этих людей? – спросил Тамрат, когда мы вышли на улицу.
– Мы знаем только одного из них. Того, который из Тыграя. Мы познакомились в самолете, когда летели в Аксум. А вы? – Я видел, как, подойдя к нашему столику, Тамрат приятельски стукнулся плечами 58 с одним из компаньонов Кассахуна.
– Я тоже знаю только одного из них. Он мой сосед, – Тамрат внимательно посмотрел на нас с Прашантом. – Но, честно говоря, я советовал бы держаться от них подальше.
58
Общепринятый жест приветствия, сопровождающий рукопожатие у эфиопских мужчин.
– Почему?
– Потому что мы в Гондэре. Вам не рассказывали, что здесь творилось двадцать-тридцать лет назад?
– Красный террор?
– Красный, белый, не имеет значения. Знаете, что говорил один из наших опальных классиков? Каждое утро в Африке просыпается газель. Она знает, что если не научится бегать быстрее самого быстрого льва, то будет съедена. Каждое утро просыпается лев. Он знает, что если не научится бегать быстрее самой быстрой газели, умрет от голода. Неважно, кто ты, лев или газель. Когда наступает утро, ты должен бежать 59 .
59
Известное высказывание писателя Абэ Губеньи (1934–1980).