Ужин для огня. Путешествие с переводом
Шрифт:
– И как им здесь?
– Им нравится. Да и мне нравится. Люблю чувствовать себя туристом в собственной стране. Вы, может быть, уже заметили, что туристические места у нас посещают в основном не ференджи, которых здесь раз, два и обчелся, а эфиопы.
– Да, да. Я еще удивился и подумал, что люди здесь живут лучше, чем я думал. А ведь мне говорили, что в Эфиопии почти нет среднего класса.
– Так его и нет. Есть диаспора. Туристические места посещают эфиопы, которые живут за рубежом и приезжают, чтобы обучить детей амхарскому или потому, что сами, пока жили здесь, ни разу не ездили по стране. Большинство жителей Аддис-Абебы никогда не выезжали за пределы столицы.
– А вы сами из Аддис-Абебы?
– Нет, моя пуповина зарыта в предместье Аксума. Кстати, у вас в Аксуме уже запланирована эксурсия или вы летите наобум?
– В общем, наобум.
– Тогда, если хотите, присоединяйтесь к нам. Я буду все показывать своим детям, могу и вам заодно.
Если на что и можно рассчитывать, путешествуя по Африке, так это на путеводную нить случайных знакомств, по большей части сомнительных, с явным риском влипнуть в какую-нибудь историю. Впрочем, ничего сомнительного в нашем попутчике я не нашел: симпатичный человек средних лет, семьянин. По профессии, как выяснилось, метеоролог. Опасные приключения и стихийные бедствия не ожидаются. Да и зачем она, голливудская острота сюжета, когда место действия – легендарный Аксум, одно из «четырех великих царств» в манихейской картине мира; когда вокруг – смутные окраины библейской и эллинской древности, terra incognita, с которой начинается Гомерова «Одиссея»? Что может быть остросюжетней? «Был Посейдон в это время в далекой стране эфиопов, / Крайние части земли на обоих концах населявших: / Где Гиперион заходит и где он поутру восходит…» С этого и начать.
Западный край – Куш, земля мероитов, то есть Судан. Восточный край – Пунт, то есть Сомали, родина Нуруддина Фараха 26 . Сомалийцев хватает и в Эфиопии. В Аддис-Абебе сомалийца легко отличить от эфиопа: последний может быть одет во что угодно, а стиль одежды первого не предусматривает никаких вариаций. Мешковатый лоскутный халат, подпоясанный широким кушаком; поясной кинжал, заплечная связка никогда не надеваемых сандалий. Амхарцы – православные христиане, сомалийцы – правоверные мусульмане. И те и другие имеют право надеяться на лучшее. В самолете из Аддис-Абебы в Каир с нами летел целый гарем сомалиек, около сорока, а то и больше. Все, как одна, были одеты в черные хиджабы, у всех были испуганные некрасивые лица. Они боялись летать, боялись мужчин, но, пересилив страх, объясняясь исключительно жестами, попросили нас с Прашантом показать им, как пристегиваются ремни. Сомалийки летели в Джидду, куда их всем скопом выписал какой-то саудовский принц (там, кажется, все – принцы?). Бесправная армия домработниц, в сущности рабынь. Возможно, как раз в этот момент их братья, тоже рабы, проходили боевую подготовку, чтобы два месяца спустя учинить расправу над посетителями торгового центра в Найроби.
26
Сомалийский писатель, лауреат многочисленных литературных премий, в том числе Нейштадтской премии за трилогию «Кровь на солнце».
Где теперь сокровища Куша и Пунта, их незапамятная древность? По левую руку и по правую, с западной стороны и с восточной – заваленные мусором пустыри, кладбища пластмассовых бутылок. Аксум – ненамного чище, но в Аксуме идет стройка, над кособокими деревенскими хижинами и рифлеными крышами городских хибар громоздятся каркасы новых многоэтажных зданий. Кажется, в этом захолустном городке строят больше, чем в Аддис-Абебе, не говоря о Гондэре и Бахр-Даре. «Ничего удивительного, – сказал Кассахун, – просто Аксум – столица региона Тыграй, а Тыграй – вотчина Мелеса Зенави, который правил страной последние семнадцать лет. У нас всегда так: если у власти стоят тигринья, строят в Тыграе, если амхарцы, строят в Амхаре, если оромо, то – в Оромии…» 27 Но стройка Мелеса Зенави – ничто по сравнению с зодчеством аксумских царей, правивших две тысячи лет назад. Эти развалины древних дворцов и есть настоящий Аксум. Стелы, менгиры, подземные мавзолеи. С них и начать.
27
Тигринья, амхара, оромо – наиболее многочисленные народности Эфиопии.
А еще лучше – с царицы Савской, которую эфиопы величают Македой. По легенде, подробно изложенной в книге «Кэбрэ нэгэст», царица отправилась в Иерусалим «от пределов земли» не только «послушать мудрости Соломоновой», но и излечить врожденный недуг – деформацию стопы (в книге написано, что Македа родилась с «козлиным копытом»). Стоило ей прикоснуться к дереву, поваленному на подступах к городу, как козлиное копыто превратилось в человечью стопу. С тех пор священное дерево, обиталище добрых духов «адбар», причислено к предметам почитания (недаром в Псалмах Давида говорится: «Скажите народам: Господь царствует от дерева»). А может быть, оно почиталось и раньше. В Эфиопии вообще много предметов культа. Когда речь зашла о церковных обрядах, Кассахун поведал историю своего истово верующего родственника; за всю жизнь родственник не проработал ни дня, не потому, что был ленив, а потому что в календарном году, состоящем из тринадцати месяцев, нет ни одного дня, который не считался бы религиозным праздником. У родственника Кассахуна просто не хватало времени, чтобы выполнить все обряды поклонения и жертвоприношения. Тем более что, будучи человеком скрупулезным, он поклонялся не только бесчисленным абиссинским святым, но и другим высшим инстанциям: семейным духам, священным деревьям.
Итак, излечившись от зверолапия, Македа предстала перед Соломоном писаной красавицей и, зная его страсть к прекрасному полу, предусмотрительно взяла с царя клятву воздержания. В ответ Соломон заставил царицу поклясться, что та ничего не возьмет из дворца без его согласия. В тот же вечер за ужином хозяин обильно потчевал гостью соленой пищей, после чего тайно приказал слугам убрать все кувшины с водой, оставив только один – рядом с царским ложем. Ночью измученная жаждой гостья прокралась в Соломонову спальню, где, протянув руку к кувшину, была поймана с поличным. «Видела ли ты под небесами что-либо более драгоценное, чем вода? А ты хотела взять ее без разрешения!» – произнес Соломон и немедленно «взял ее в жены». Некоторое время они жили душа в душу, задавая друг другу загадки, но в конце концов запас загадок иссяк и Македе захотелось домой. На прощание Соломон вручил ей перстень, «чтобы могла не забыть ты меня. И коль случится, что обрету я семя в тебе, кольцо сие да будет знаком ему; и если сын народится, пусть он прибудет ко мне». Вернувшись на родину, царица Савская повелела подданным принять иудейскую веру. А девять месяцев спустя, само собой, народился тот самый сын – Менелик I, основатель аксумской династии. Далее в «Славе царей» рассказывается о том, как Менелик прибыл в Иерусалим, где был принят отцом и провозглашен наследником престола, но, подобно Македе, затосковал по африканской родине и стал собираться в дорогу. Перед тем как покинуть Иудею, Менелик выкрал из дворца Соломона Ковчег завета. Этот не вполне благочестивый поступок стал чуть ли не главным предметом гордости Соломоновой династии в Эфиопии, основанием ее легитимности в глазах народа. Относительно самого ковчега и его местонахождения имеются следующие версии: 1) ковчег был уничтожен вместе с церковью Марии Сионской во время одного из набегов исламского воителя Ахмеда Граня в XVI веке; 2) ковчег существует по сей день и находится в пристройке к отреставрированной в 1964 году церкви Девы Марии Сионской; он хранится в скинии, куда вхож всего один человек (кто этот человек, не уточняется); 3) ковчега не было, грабежа не было. Да и царицы не было.
Но что-то все-таки было. И если развалины, которые эфиопы считают руинами дворца Македы, на самом деле, как утверждают немецкие археологи, относятся к позднему аксумскому периоду (VI век н.э.), а «бани царицы Савской» – всего лишь водный резервуар того же периода, то подлинность аксумских стел, воздвигнутых в середине первого тысячелетия до нашей эры, вроде бы не вызывает сомнений. Обелиски из цельного камня, вырезанные в форме многоэтажных башен высотой до тридцати метров и весом до пяти тонн, первые «небоскребы» в истории человечества, они представляют собой загадку почище тех, что задавала Македа. Каким образом гранитные блоки таких размеров были добыты и доставлены в Аксум из мест горной разработки? Какие технологии использовались аксумитами для установления стел? А главное, какую функцию выполняли эти многоярусные сооружения с ложными дверьми у оснований? У подножия каждого монолита имеется большая мраморная плита, а под плитами – обнаруженные всего двадцать с небольшим лет тому назад катакомбы с каменными саркофагами. Таким образом, вроде бы подтверждается давняя гипотеза, согласно которой стелы служили надгробными мемориалами. Но как объяснить тот факт, что все саркофаги оказались пустыми и, если верить химической экспертизе, были пустыми с самого начала?
Ложные двери, ложный некрополь… Где же правда? – вопрошают немецкие и французские ученые, а итальянцы до того прониклись аксумской загадкой, что даже конфисковали одну из главных стел. Это случилось в 1937 году, во время фашистской оккупации. Стела была вывезена в Рим, где находилась вплоть до 2005-го. В 1960 году легендарный эфиопский марафонец Абебе Бекила завоевал золотую медаль на Олимпийских играх в Риме, поставив новый мировой рекорд; мало того, половину дистанции он пробежал босиком. Впоследствии бегун рассказывал, что почувствовал небывалый прилив сил, когда на горизонте показалась экспроприированная аксумская стела.
В отличие от яйцеголовых европейцев, эфиопы не склонны изводить себя пилатовыми вопросами. Истина есть истина, она содержится в книге «Кэбрэ нэгэст». Есть слава царей Соломоновой династии от царицы Савской до Хайле Селассие, три тысячи лет войны и жатвы, непрерывность истории устной и письменной. Есть камень Эзаны, эфиопский ответ Розеттскому камню, с надписями на сабейском, древнегреческом и геэз, свидетельствующими о принятии христианства и военном походе в Судан в IV веке. «Силою Господа всего сущего я повел войну против нубийцев, ибо восстали они и возгордились, – пишет безымянный придворный автор от имени царя Эзаны, – Я сжигал их города, построенные из кирпича и построенные из тростника, и аксумиты унесли пищу нубийцев, их медь, их железо и латунь, и они разрушили изображения их храмов и хранилища пищи и хлопка и бросили все это в Нил» 28 . Есть и другие скрижали, петроглифы, мегалиты, случайные открытия крестьян-издольщиков, чьи имена выгравированы теперь на мемориальных табличках рядом с именами аксумских царей Базена, Зоскалеса, Гыдырта и Рамхая.
28
Перевод М. Вольпе.
Есть гробница царя Калеба, отрекшегося от короны, чтобы уйти в монастырь, а рядом – гробница его сына Гэбрэ Мескела, последовавшего примеру отца (начиная с VI века иночество царей стало в Эфиопии делом обычным). В подземных коридорах пахнет трупным разложением и летучими мышами. В начале девяностых, когда СВЭД и ЭНРП поочередно проводили чистки по всей стране, катакомбы аксумских царей стали убежищем для сотен, а то и тысяч мирных жителей, в том числе и родни Кассахуна. Теперь эти апартаменты пустуют в ожидании следующей революции.