Узница Нод-Алора
Шрифт:
— Еще?! — ахнула я, хватаясь за сердце. — Я что, сдала его квартиру беженцам?
— Что? — удивился ходу моих мыслей Хад, а потом фыркнул: — Нет. До квартиры ты не добралась. Но Аллах свидетель, лучше бы добралась. Смотри дальше.
Ощущая тупую боль в груди, я перевела загнанный взгляд на экран, где уже начали пропадать помехи. Картинка снова прояснилась, и в кадр попала новая сцена. Трое человек, включая оператора, находились в небольшой комнате с низким потолком и цветным освещением. На стене висела большая голопроекция управляющего экрана, а возле стен стояли мягкие но ободранные диваны разных стилей. Их явно притащили из какого-то другого места. Возможно, то место было ограблено.
В центре комнаты стоял большой стол, на котором стояло еще несколько бутылок. В глубине души я почувствовала неприязнь к злосчастной таре. Однако атмосфера в комнате была довольно бодрой. Щелкая пультом и щурясь пьяными глазами на экран, девушка просматривала каталог песен и приходила во все большее негодование.
— Здесь нет песен, которые я знаю!
— Конечно, — безразлично ответил робот, валяясь на диване и присасываясь к бутылке, взятой со стола. Это была не та бутылка, которую он пил раньше. Та была в руках у чудовища, и оно ее пило. — Это ж другой мир, Наибулина. Тут и песни другие.
Со стороны раздался кашель, а потом чудовище хрипло спросило:
— Как ты ее сейчас назвал?
— Наибулина, — легко ответил Хад. — Это ее фамилия, брат.
— Какая подходящая фа...
— Я — Алмазова! — взревел монстрик и швырнул в оператора пультом. Пульт попал в лоб и отлетел в сторону. Блин, как об стенку горох.
— Да! — тут же поддакнула я, бросая на сомалийца возмущенный взгляд. Тот безразлично моргнул и бросил в рот еще горсть семечек. Ему вообще фиолетово было, он не Хаттабыч.
Пошатнувшись, хвостатая радость восстановила равновесие, отбросила в сторону склоки и дрязги и скомандовала:
— Хад, я хочу наши песни. У тебя есть?
— Ага, — все так же безразлично ответил робот, закидывая ноги на стол и опрокидывая несколько цветных бутылок. — Какую хочешь?
Девушка тут же пришла в восторг и начала называть песни, которые хотела бы спеть. Кадр качнулся, показывая, что оператор кивнул, а после девушка взяла микрофон, дождалась подключения робота к локальной сети караоке, а когда полилась музыка, эфир жестоко разрезал ультразвуковой скулеж:
— Я как Федерико Феллини! Дайте Оскар Этой богине! Ла-ла-ла! Ла-ла! ЛА!!! Хочет главную роль в картине! Ай-ла-ла-ла! ЛА-А-А!!!
Роботу было пофиг, он меланхолично отхлебнул с горла, а вот чудовище монструозный вой сразил сразу и наповал. В глубине души я была готова к тому, что если наш тюремщик и выжил после этого корпоратива, то точно останется глухим. Особенно к моим будущим молитвам понять, простить и амнистировать. Если бы не глубокая уверенность в собственной безнаказанности, я была бы вовсе не удивлена, если бы в следующую минуту девочке перерезали глотку, которая издает такие душераздирающие звуки.
Закрыв уши руками, чудовище низки опустило голову, но с ракурса съемки было видно только напряженное плечо и подергивающееся колено. И поверьте мне, это он не в такт пританцовывает. Эх.
Роботу становилось все лучше, таймер в углу экрана плюнул на неблагодарное дело обратного отсчета и начал считать в другую сторону, а у нас участились помехи в воспроизведении событий. Экран снова мигнул, и некогда любимая песня про Оскар сменилась другой, не менее захватывающей композицией.
Чудовище закрыло лицо руками и, по моему скромному мнению, горько плакало, а монстрик хищно улыбнулся, лихо поправил два хвоста на макушке и пошел в атаку. Ну я так это называю. Из динамиков полилась знакомая многим землянам песенка, а девочка выбрала объектом песни чудовище. Прилипнув к тому самому напряженному плечу, она отчаянно завывала ему в побелевшее от оттока крови ухо:
— Отпустите меня в Гималаи, в пеpвозданной побыть тишине! Там pаздеться смогу догола я, и никто не пpистанет ко мне! Отпустите меня в Гималаи, отпустите меня насовсем! А не то я завою, а не то я залаю, а не то я кого-нибудь съем!!!
Экран такого тоже не вынес и покрылся рябью. Я сидела на простынях красная, как вареный рак, но тюремный концерт на этом не закончился. С садисткой жестокостью Хад решил показать мне вообще все, что в тот вечер было исполнено. Следующий эпизод начался с того, что я села на пол, вцепилась в штанину чудовища и очень тоненько завыла:
— Прекрасное Далеко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь!!! От чистого истока в Прекрасное Далеко, если подпишешь амнистию, я начинаю путь!!!
Хоть волосы у чудовища и были короткими и черными, но к концу куплета он смог вцепиться в них двумя руками, а я заметила пару седых волосинок. Чудовище, если ты еще жив, покойся с миром. Так бывает, ты ни в чем не виноват, ты просто попал на вентилятор. Здоровья павшим.
Частота мерцания экрана увеличилась, и следующие треки были показаны частично, но основную суть уловить было несложно.
Певица стояла, расправив плечи, горящий взгляд устремлялся в даль, а великая песня звучала, как грохот миномета:
— Пусть он вспомнит девушку простую, пусть услышит, как она поет!!! Пусть он землю бережет родную, а любовь Кристюша сбережет!!! Пусть он землю бережет родную, а любовь Кристюша сбережет!
Экран снова дернулся, и вот обстановка уже выглядит иначе. Два друга чокнулись бутылками и достали откуда-то карты и фишки. Они явно начали раздавать в покер или что-то подобное, познав дзен до такой степени, что вой баньши им был уже не страшен и даже кровь из ушей не капала. Главная героиня же в кадре отсутствовала, там были только бутылка, набор карт и закинутая на колено нога чудовища в тяжелых ботинках, однако все еще звонкий голос звучал неустанно:
— Там живут — и песня в том порука — нерушимой, дружною семьей. Три танкиста — три веселых друга. Экипаж машины боевой.
Оператор подумал, посмотрел на мигающее уведомление о том, что причинять вред людям нельзя, иначе система активирует протокол защиты людей и обезвредит устройство, и решил еще сильней споить танкистку. Он наугад взял со стола бутылку и сунул ее в руки девочке. Девочка, не будь танкист, тут же промочила горло. Дальше песни стали звучать уже не так отчетливо:
— Нынче рано партизаны дом покинули родной! Ждет тебя дорога! К партизанам в лес густой!!! Раскудря-а-а-авый! Ай-ла-ла-ла!!!