Узоры на твоей коже
Шрифт:
— Я вижу, вы…
— Да, мы с Гермионой обручились, — он поднял ладонь вверх, чтобы Макгонагалл отчетливо увидела платиновую полоску кольца.
— Ваши родители знают об этом решении?
— С этих пор я сам принимаю любые решения, профессор Макгонагалл. Они не властны над моей жизнью. Я выбрал ту сторону, которую считаю нужной. Я выбрал человека, которого считаю частью своей жизни. Все прошлые предрассудки более считаю неуместными. Я больше не приверженец безумной идеи о чистоте крови. Это лишь в наших головах. А в моей теперь чистейшая любовь к мисс Грейнджер,
— А последствия?
— Вы имеете ввиду сбережения в ячейке Гринготтса? — Драко сделал уверенный шаг вперед по направлению к столу Минервы и оперся ладонями на прохладное дерево. Минерва сглотнула и опустила взгляд. — Или вы о полном отречении с последующим выжиганием из семейного древа? — профессор молчала и разглаживала пальцами сухой пергамент перед собой. — Это меньшее из того, что я боялся бы потерять. Если вы беспокоитесь обо мне — не стоит. А с родителями я поговорю позже.
— Твоя мать разыскивает тебя, Драко, — произнесла Макгонагалл и наконец взглянула на юношу перед собой. — Свяжись с ней по каминной сети.
Драко растерянно посмотрел в ответ, мазнув по ее слегка влажным глазам и фыркнул в свойственной ему манере, делая вид, что ему всё равно.
— Хорошо, — подытожил он и оттолкнулся от стола, сделав шаг назад. — Знаете что, профессор? — Драко обернулся, едва задев ручку кабинета. — Единственное, о чем я попрошу вас — не вставляйте палки в колеса Гермионе. Ей очень сложно со всем справляться. Вы были для нее наставником какое-то время, знаю. Но нет смысла открещиваться от неминуемого. Она должна докопаться до истины. Не в этом ли ее самое сильное преимущество? И если для этого потребуется пропустить недели занятий — не вставайте у нас на пути.
У нас.
Это осколками прозвенело в голове Минервы, и она покачала головой.
— Вы вступаете в слишком взрослые игры и хотите поднять на уши Министерство. Это опасно.
— Да черт возьми, — выругался Драко и снова оказался возле ее стола, сжимая ладони в кулаки. Минерва вжалась в кресло и очки на ее носу сдвинулись вниз. Цепочка от них подрагивала от накаленной обстановки. — Мы подростки, но это совсем не значит, что мы не умеем жить. Вы думаете, мы ни черта не смыслим в происходящем? Или полагаете, что Гермиона не справится? Хрена с два! У нее есть я. Ее мать, отец, — Драко осекся и дернул головой в сторону окна. Пазлы витража казались сейчас слишком грубыми и блеклыми. — Вы когда-нибудь кого-то любили, Минерва? — уточнил он, не поворачиваясь к ней, и наблюдая за слабыми бликами солнца по ту сторону стекла. — Вы когда-нибудь были на волоске от того, чтобы потерять кого-то?
— Драко…
— Тогда вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Мы справимся.
Минерва пришла в себя лишь с оглушительным хлопком массивной двери. Несколько пергаментов слетело на пол. Грудь Минервы часто вздымалась от подступивших слез. Того, кого она любила больше всего, не было в живых. Тот, кем она дорожила, теперь лишь приветствовал ее каждое утро с портрета на противоположной стене.
Дамблдор кивнул ей и пригладил бороду. Он
***
Тишина гостиной Слизерина нарушалась размеренными гулкими шагами по каменному полу. Драко в который раз отмерял расстояние от дивана к лестнице, не решаясь подойти к порталу камина.
Пламя свечей танцевало в отражении на стенах, отбрасывая уродливые тени от канделябров. Полумрак поглощал большую часть обстановки, засасывая в свои лапы. Драко поежился в тонкой мантии и совершил очередной круг по гостиной. Он ощущал себя разбитым, словно судно, налетевшее на острые зубья скал. Разговор с матерью, который состоится с минуты на минуту, не давал покоя, жжение в груди то пульсировало, то отдалялось, облизывая волнами тошноты в самый неподходящий момент.
Драко, наконец, сел на краешек дивана и, сцепив пальцы в замок, подпер ими подбородок, до рези в глазах всматриваясь в мерцающие угли камина. Он пытался усмирить свои мысли контролем окклюменции, но они не подчинялись ему. До сих пор он не понимал мотивов родителей, так скоротечно объявивших о помолвке. Драко чувствовал себя безмолвной марионеткой в их руках и считал, что не заслужил такого отношения к себе. И уж точно не Гермиона. Она заслуживает спокойствия и счастья, а не того, чтобы подвергаться потрясениям по вине Паркинсон.
— Драко.
Внезапный голос матери вырвал его из задумчивости. Образ проявился в оживившемся пламени и Драко опустил руки на колени. Смятение сменилось горечью и агрессией.
— Зачем? — Его грубый и стальной голос разрезал тишину гостиной. — Снова захотели как лучше, да? — Драко дернул подбородком и выпрямился. — Вы оба гребаные эгоисты.
— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, Драко, — осадила его Нарцисса и вгляделась в глубину гостиной сквозь пламя. Сам Мерлин свидетель, она не желала ему зла и не планировала такой исход.
— А как мне еще реагировать на известие о помолвке, о которой я вас не просил? — Драко хотел было вскочить с дивана, но, переломив себя, выдохнул и сжал кулаки. — Конечно, вам же проще сделать всё как вам кажется правильным и удобным. Но только для себя. Вы ничего не знаете о Гермионе! Вы и понятия не имеете о моих чувствах. Потому что вам никогда не было до них дела.
— Драко, успокойся. — Нарцисса пыталась быть тактичной, но ее слова словно рассыпались, ударяясь о барьер, возведенный ее сыном. — Ты выжег себя с древа, отец был в гневе.
— Хах, — Драко фамильярно откинулся на диване, даже не взглянув на мать. — Это подарок ему на Рождество, так и передай.
— Не будь таким грубым.
— А то что, мама?
Нарцисса сжала губы и посмотрела на Драко в упор, пытаясь понять, что он сейчас испытывает — горечь разочарования или гнев.
— Ты никогда не рассказывал мне об этой девочке.
— Потому что ты бы даже слушать не стала. Как только тебе Пэнси напела черт-те что, вы сразу подсуетились, верно? Так что бы стоили мои слова? Что для тебя значит правда собственного сына?