В 2
Шрифт:
– Эй, мужик, ты живешь здесь?
Передо мной стоял молодой бритый крепыш со знакомым приценивающимся взглядом. Короткая, до задницы, кожанка распахнута. Под ней черный балахон с надписью: «Я русский». А за ним четверо молодцев, двое из которых по комплекции могли посоревноваться даже с Троугом. Я оцепенел, узнав за долю секунды и заводилу хулиганов, и его верных миньонов.
– Мужик, оглох что ли. В том подъезде живешь?
– Ага, – кивнул я.
Ты можешь стать трижды Игроком, убить кучу рахнаидов, победить бога и вытащить друга из-под носа кабиридов. Но вот обычный гопник, который внезапно вырастает перед
– Парнишка у вас в подъезде живет. Такой худой, среднего роста, с черными волосами. Лет двадцать на вид. Мы его ищем. Бывшие одноклассники. Друзья, в общем.
Один из недоумков позволил себе гоготнуть, но сразу же получил под дых от приятеля.
– Парнишка? Хм, нет тут таких.
– Точно?
– Точно.
– А дедок? Старый такой, подбухивает.
Я чуть не спросил – он тоже их бывший одноклассник? Страх постепенно ушел и осталось лишь раздражение. Легкая злость за то, что эти недоумки заставили меня испытать не лучшие эмоции.
– Этот живет. На последнем этаже. Ребят, я тороплюсь…
С трудом протиснулся между ними и пошел вдоль дома. Гопники переговаривались – допрос явно дал не ту информацию, на которую они рассчитывали. Я завернул за угол и достал зеркало. БлагословеннаяМаскировка – на меня смотрел побитый жизнью работяга лет сорока в соответствующей одежде: синие потертые джинсы, засаленная зимняя куртка, шапка, сдвинутая на затылок. Отражение дрогнуло и сменилось на мое – то, обывательское.
Надо дергать отсюда. И заодно решать, что делать с этими недоумками. Конечно, с Маскировкой они меня не узнают. Но сам факт нахождения рядом с моим домом этих неприятных личностей не радовал. Вдобавок, что будет, если они все же вычислят квартиру? Нет, этот вопрос нужно решать.
Позвонил Юле, поговорили немного, клятвенно уверил, что мы встретимся вечером. Зазноба застенчиво сказала, что к ней приехали родственники и она сегодня не сможет надолго. Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял. Пусть и бушевали во мне сейчас гормоны, как у любого нормального мужчины в полном расцвете сил, надо оставаться джентльменом. Или хотя бы пытаться.
До общины ехал в тяжелых раздумьях. Игровая действительность приносила новые сюрпризы. Не успевал разобраться с одной проблемой, как появлялась следующая. С другой стороны, постоянное развитие ставит новые задачи, которые требуют решения. Так всегда и во всем. Можно всю жизнь оставаться в своей крохотной зоне комфорта. Но это путь в никуда. В конечном итоге ты поймешь, что жить так больше нельзя, но кардинально поменять уже ничего не сможешь. Нужно постоянно расширять свою зону комфорта. Не выходить из нее, как советуют горе-коучи. А именно расширять. Чтобы действие, которое еще год назад вызывало страх или дискомфорт, становилось обыденным и ничего не значащим.
Самое важное, что головой я это все понимал. Оставался сущий пустяк – материализовать свои мысли. Для начала слез совершенно на другой остановке. С момента обнаружения второго выхода из общины, я частенько думал о нем. Как с точки зрения банальнейшего варианта отхода, так и места, где могло быть нечто интересное. И не ошибся.
Крохотная
– Присмотрел что, сынок?
Я глядел на груду разного хлама, от которой многие без сожаления избавляются и размышлял. Разве может среди двух стареньких утюгов, нескольких детективов сомнительного качества, газовых ключей и прочей дребедени найтись что-нибудь полезное? Наверное да, раз передо мной Игрок, да еще с таким интересным направлением.
– А у вас есть нижнее белье? Носки там, трусы. Но не обычные, а «наши».
– «Наши» есть, – кивнула бабуля и из пустоты вытащила искомое. Светлые носки, цвета раннего замужества, и семейные трусы фасона «первый парень на деревне», – хлопковые, хорошие, сама делала. Вот эти льняные.
– Без характеристик, – пощупал я пару.
– Я этим баловством не занимаюсь. Трусы они и есть трусы, зачем их глупостями всякими напихивать?
– И то верно. Почем?
– Носки по шесть грамм за пару, семейники по девять.
– Ого, – присвистнул я, вспомнив, за какие копейки покупал одежду в секонде.
– Так это исподнее. Как его... хэнд мейд, вот! Такого не найдешь нигде.
Я чувствовал, что меня обирают. Причем нагло и беззастенчиво. Но вопрос с нательным бельем необходимо решать. И довольно скоро. Тем более, деньги были. А Троуг, судя по рассказам, еще и свою часть яиц продал.
– Давайте по четыре пары. И того, и другого. Все возьму за пятьдесят.
– Как же за пятьдесят? – удивилась бабулька. – Старушке хоть пару грамм подкинь.
– Пару грамм, – кивнул я, отдавая пятьдесят две единицы.
Навык Торговли повышен до четвертого уровня.
Думаю, бабулька тоже в накладе не осталась. Я глядел, как она зачем-то складывает проданное в пакет «Магнита» и размышлял. Вот живешь ты, живешь, на пенсию выходишь. Начинается, как принято говорить у нас казенным языком, «период дожития». А тут бац и словно снег на голову – Игра.
Убили какого-то Ищущего рядом с тобой и пришлось занять его место. И все. Нет возврата к прежней жизни. Учись, приспосабливайся. Может, она раньше и ткать не умела.
– Родной, ты чего замер-то? Бери!
Я спрятал пакетик с трусами себе в мешок. Поблагодарил, попрощался и зашагал к Синдикату. Встретил на пути несколько Стражей в их неизменных масках, парочку Игроков, Румиса, что курил на крыльце своей зачаровательной мастерской. Последнему кивнул и тот благосклонно ответил тем же. У самого Синдиката один из Ищущих подметал ступени от снега. Пришлось немного подождать, поэтому я сначала услышал Троуга, а потом увидел.
– Всем выпивки за мой счет… Ик... Только не того уллумского дерьма, что ты наливаешь, без обид Лиций. Ик… Бурток, неси архейтского эля!
Корл стоял в середине зала, размахивая руками, как сумасшедший дирижер. Рис тщетно пыталась успокоить его, а ментат невозмутимо сидел за столом, положив морду на руку.
– Что за шум, а драки нет, – поприветствовал я честную компанию.
– Щас будет, – сквозь зубы процедила девушка, – если этот придурок не успокоится, я его посохом угощу.