В Августовских лесах
Шрифт:
– Вы сами-то, дедушка, пойдете в колхоз?
– спросила Варя.
– Ежели над скотом должность дадут, почему не пойти? У меня еще ноги крепкие, - пристукнув каблуком об пол, ответил Ожешко.
– Я еще думаю к вам на Кубань в гости приехать. А то я дальше Гродно нигде не был.
– Приезжайте, обязательно приезжайте!
– приветливо и просто ответила Варя.
За последние дни у Вари взяли адрес многие люди и обещали приехать на Кубань в гости. Все они верили, что ничто не может помешать установившейся между ними дружбе.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Была суровая зима 1940 года. Сорока
– Ползут в маскхалатах...
Вдруг в напряженной тишине раздался громкий крик: "Хальт!" Следом загремели автоматные и пулеметные очереди. Сбивая с веток пушистый снег, пули полетели в сторону пограничников.
Бражников вспомнил, как лейтенант Усов во время инструктажа наряда предупреждал, что фашисты могут прибегнуть к провокации, для того чтобы перебросить во время стрельбы диверсантов.
Бражников и Сорока на провокацию не ответили. Но когда нарушители переползли границу, пограничники бросились к ним. Враги вскочили и метнулись в лес. Начавшаяся вьюга зализывала следы начисто.
Бражников и Сорока шли по следу прорвавшихся нарушителей, но догнать врагов не смогли. Кое-где видневшиеся следы вывели их на проселочную дорогу, по которой рано утром проехали лесорубы на нескольких санях и перемешали разрыхленный снег. Бражников решил идти по этим следам. Вскоре он встретил бежавшего навстречу по дороге Ивана Магницкого.
В то утро жители Гусарского вышли рубить лес для новой школы. Магницкий выехал вместе с ними. Едва они приступили к работе, рассказывал Магницкий пограничникам, как по их следу пришли шесть человек военных во главе с командиром и, ссылаясь на то, что здесь пограничная зона, запретили производить порубку леса.
– Как же они могут нам запрещать, когда мы от лесничества имеем разрешение?
– жаловался Магницкий. Затем, понизив голос до шепота, он продолжал: - Командир такой высокий, нос с горбинкой, на вид очень бравый. Остальные - солдаты; пилы у них есть и топоры, походные мешки за плечами. Но дело в том, товарищ сержант, что солдаты эти какие-то странные, неприветливые и уже в годах... Я ж знаю, наши красноармейцы почти все молодые. Потом очень уж быстро они шли, запыхались. Я спросил про стрельбу, которую слышал рано утром, а командир начал на меня орать, что я такой и сякой и много хочу знать. Так, товарищ сержант, на меня еще никто не орал, а в особенности военные. Ушли они очень поспешно по направлению к Грушковке. Я посылал за ними сына своего Петра посмотреть, куда они пойдут. Петро, прячась за деревьями, пошел вслед и увидел такую картину. Встретили они на дороге подводу. Это ехал Олесь Седлецкий. Я его попросил, чтобы он помог обществу лес вывозить. Сынишка рассказывал, что эти военные насильно влезли в сани Олеся и погнали его коня на Грушковку. Мне думается, что наши красноармейцы не могли так поступить...
– Какие у них петлицы?
– спросил Бражников, начиная догадываться, что
– Петлицы черные, - ответил Магницкий.
– Да, это петлицы саперных войск. Но сейчас в этом районе наших саперных войск нет, - задумчиво проговорил Бражников и, обратившись к председателю Совета, сказал: - Товарищ Магницкий, подвезите нас побыстрее на своей лошади до Грушковки. Выясним, что это были за саперы, почему они вам запретили лес рубить... А сыну вашему на другой лошади придется на заставу скакать.
Бражников быстро написал Усову донесение, а сам вместе с Сорокой и Иваном Магницким поехал в Грушковку.
...Олесь выехал на субботник после других. Утром он пропустил чарочку настойки и, сев в сани, отправился в лес. Запел по дороге песню, но закончить ее не успел. Неожиданно в пролеске его остановили военные и стали расспрашивать, куда он едет.
– Куда же еще мне ехать, как не в лес? Сегодня мы бревна вывозим для нашей школы!
– сказал он.
– Довези-ка нас, дядька, до Грушковки. Лес твой никуда не убежит, сказал командир и без дальнейших разговоров сел в сани.
Олеся возмутило такое поведение военного. Он встал с саней, поправил чересседельник и сказал угрюмо:
– До Грушковки два километра, можно и пешком дойти, а меня народ ждет. Нет уж, вы не задерживайте...
– Мы тебе хорошо заплатим. Мужики подождут, а мы торопимся, проговорил все тот же высокий, горбоносый.
– Я тоже тороплюсь, опаздываю, - ответил Олесь.
Глаза его глядели упорно и мрачно. Вытерев рукавицей отвислые большие усы, Олесь с горечью подумал: "Неужели и зять мой Костя может так поступить с простым крестьянином?" Но солдаты в это время уже облепили его сани и торопили поворачивать.
– Я приказываю тебе как советский командир!
– крикнул горбоносый с раздражением.
– У меня зять - тоже советский командир. Но он так не сделает, как вы!
– зло сказал Олесь, с волнением наблюдая, как один из солдат взял лошадь под узцы и завернул ее в обратную сторону.
Дорога шла по узкой лесной просеке и прямой стрелой скатывалась по длинному отлогому откосу почти до самой Грушковки. К большому озлоблению Олеся, командир несколько раз хлестнул хворостиной и без того бойко бежавшую кобылу. Так проскакали под горку с полкилометра. Вдруг лошадь остановилась и, вскинув голову, громко заржала. Позади саней тотчас же раздалось заливистое ответное ржание. Горбоносый командир вздрогнул и повернулся. По изволоку вдогонку им на полном галопе, разбрасывая по сторонам вихри снега, мчалась группа всадников, за ними виднелось несколько саней, над головами сидевших в них людей поблескивали топоры.
Не успел Олесь опомниться, как военные мгновенно выпрыгнули из саней и пустились бежать в лес.
Подскакавший Усов спрыгнул с коня. По его примеру спешились и другие. Соскочили с саней и лесорубы, устремившиеся на помощь пограничникам.
– Кого вы везли, Алексей Юрьевич?
– спросил Усов.
– Да ваши солдаты, они меня того...
– недоуменно забормотал Олесь, прижимаясь к запотевшей лошади.
– Ну, потом разберемся, - неопределенно и сердито проговорил Усов. А сейчас надо догнать ваших "пассажиров"... Быстро в обход, Бражников и Стебайлов...