В благородном семействе

Теккерей Уильям Мейкпис

– Эх, ты, п'а-астак!
– сказал многоумный милорд.
– Он не мог п'ичинить тебе вреда, ни ты ему! Писта-алеты за-аядили без пуль.

– Что?!
– вскричал Фитч, отшатнувшись.
– И это у у вас, господа, называется шуткой? Ах, милорд, милорд!
– Тут бедный Фитч разразился доподлинными слезами на алой атласной груди миссис Каррикфергус; а она и мисе Рант обе и без того рыдали в голос. И так под громкие крики и ликование коляска укатила.

– Какай слюнтяй и ca-аве'шенный осел!
– вынес свой премудрый приговор Синкбарз.
– П'авда, Тафтхант?

Тафтхант, разумеется, с ним согласился; но Брэндон

был настроен на великодушие.

– Ей-богу! По-моему, эти слезы делают ему честь. Когда я сошелся с ним сегодня утром, я намеревался провести игру честно. А мистер Тафтхант, когда он называет человека трусом, потому что тот плачет... мистер Тафтхант отлично знает, что такое пистолет, и знает, что иной джентльмен, как ни смел, а не решится стать под дуло.

Мистер Тафтхант понял намек и пошел вперед, кусая губы. А что касается нашего благородного моралиста, мистера Брэндона, то я счастлив сообщить, что судьба уготовила ему добрую награду в том же роде, какая только что выпала на долю мистеру Фитчу, но еще более высокую.

Заключалась она в том, что, забыв приличия и девичий стыд, в присутствии лорда виконта Синкбарза и его приятеля, это маленькое глупое создание, Каролина Ганн, выбежала из гостиной в коридор (она простояла у окна с той минуты, как только очнулась от обморока, и - боже мой!
– какой страх, какую пытку вытерпело это бедное трепещущее сердечко за полчаса отсутствия ее любезного!) - Каролина Ганн, говорю я, выбежала в коридор и кинулась на шею Брэндону, и целовала его, и называла своим милым, 'милым, милым, дорогим своим Джорджем, и рыдала, и смеялась, пока Джордж, мягко обхватив ее за талию, не увел ее в маленькую грязную гостиную и не прикрыл за собою дверь.

– Ого!
– воскликнул Синкбарз.
– Вот это, ей-богу, сцена! Эй, Бекки, Полли, как вас там... несите нам завт'ак; и надеюсь, вы не забыли п'о содовую. Тафти, мой мальчик, па-а-шли наве'х!

* * *

Когда Брэндон прибежал к ним на второй этаж - а сделал он это через две минуты, сдав Каролину на попечение Бекки, - в глазах его стояли слезы; когда же Синкбарз принялся над ним подтрунивать в своем обычном утонченном стиле, Брэндон торжественно сказал:

– Прошу вас, сэр, перестаньте смеяться, так как эта девица, клянусь, очень скоро станет моей женой.

– Вашей женой!.. А что скажет ваш отец, и что скажут ваши к'эдиторы, и что скажет мисс Голдмор с ее ста тысячами фунтов?
– спросил Синкбарз.

– Плевать я хотел на мисс Голдмор, - сказал Брэндон, - и на кредиторов тоже; а мой отец пусть утешается, как может.

Брэндон ушел в свои мечтания.

– Не о чем тут раздумывать, - воскликнул он, помолчав.
– Вы же видите, что это за девушка, Синкбарз. Я люблю ее - видит бог, я схожу по ней с ума! Она будет моей, чем бы это ни кончилось. И к тому же, - добавил он, понизив голос, - почему отец непременно должен об этом знать?

– О, гуом и молния, вот это любовь!
– закричал его друг.
– Ей-богу, мне нравится такая решительность. И к черту всех на свете отцов. Постойте! Блестящая мысль! Если вам нужно обвенчаться, на это у нас есть Том Тафтхант, он и обделает вам все это дельце.
– Маленький лорд Синкбарз был сам не свой от радостного возбуждения и думал про себя: "Вот это, черт возьми, настоящая интрига!"

– Как, разве Тафтхант рукоположен?
– удивился Брэндон.

– Да, - ответил его преподобие.
– Разве вы этого не видите по моей одежде? Я рукоположен шесть недель тому назад, когда окончил курс. Отец Синкбарза обещал мне приход.

– И ты нам обвенчаешь Джорджа - сейчас же!

– Как, без лицензии на брак?

– На черта нам далась лицензия! Мы же не побежим доносить, как вы думаете, Джордж?

– Но только, чтоб в ее семействе не узнали, - сказал Джордж.
– Уж эти побегут!

– А с чего им? Почему Тому не обвенчать вас прямо тут, в комнате, безо всякой церкви и разных причиндалов?

– Вы меня вызволите, милорд, - сказал Том, - если что случится; и если Брэндон на это идет, что ж, я готов... Ему каюк, если он на это пойдет, пробурчал Тафтхант про себя, - и уж тут я ему отомщу, подлецу: будет знать, как заноситься и помыкать людьми!

* * *

Итак, в тот самый день, в комнате Брэндона, достойным служителем церкви - его преподобием Томасом Тафтхантом, без лицензии и при единственном свидетеле - милорде Синкбарзе, бедняжка Каролина, не смыслившая ничего, слыхом не слыхавшая ни про какие лицензии, знать не знавшая об оглашениях, была некоторым образом обвенчана с неким джентльменом, называвшим себя Джорджем Брэндоном; причем "Джордж Брэндон" не было его настоящим именем.

Никаких записей в церковных книгах не сделали - Тафтхант всего лишь прочитал по требнику текст свадебного обряда. Бекки, единственная попечительница Каролины, не заподозрила обмана: когда бедная девочка расцеловалась с нею и, краснея, показала свое золотое кольцо, она подумала, что все сделано, как полагается. И в тот же день счастливая чета отбыла в Дувр на те пятьдесят фунтов, которые Синкбарз одолжил жениху.

Бекки получила от Каролины письмецо, которое должна была свезти ее маменьке к Свигби; и они уговорились, что она возьмет расчет и перейдет в услужение к барышне. На другое утро Синкбарз и Тафтхант отправились пароходом в Лондон; у Тафтханта было неспокойно на душе, виконт же клялся, что "провел здесь самый веселый день своей жизни и что ничего на свете он так не любит, как интригу".

В то же утро большая дорожная колесница миссис Каррикфергус выехала из Маргета, увозя некоего длиннобородого джентльмена. Бедный Фитч съездил к себе на квартиру, чтобы еще раз попытать счастья с Каролиной, и прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть... как они с Брэндоном садятся вдвоем в почтовую карету.

Шесть недель спустя "Вестник Галиньяни" вышел со следующим сообщением:

"В Британском посольстве епископ Ласкомб сочетал браком Эндрю Фитча, эсквайра, с Марианной Каролиной Матильдой, вдовою покойного Энтони Каррикфергуса (Ломбард-стрит и Глостер-плейс), эсквайра. После роскошного dejeune {Завтрака (франц.).} счастливая чета отбыла на юг в собственной великолепной карете четверней. Подругой невесты была мисс Рант; и, как мы приметили, общество украшали своим присутствием граф и графиня Крэбс, генерал сэр Раис Карри, К. О. Б., полковник Уопшот, сэр Чарльз Суонг, достопочтенный Элджернон Перси Дьюсэйс с супругой, граф Понтер и другие представители светской элиты, находящейся сейчас в Париже. Шафером жениха был его друг Майкл Анджело Титмарш, эсквайр, а роль посаженого отца взял на себя его сиятельство граф Крэбс. После отъезда новобрачных пиршество возобновилось и за здравие оригинальной четы был осушен не один бокал искрометного шампанского из погребов мсье Мериса".