В бою обретёшь ты право своё...
Шрифт:
— Если хочешь — можешь запереться? — Артур указал на дверную задвижку, — и вообще чувствуй себя как дома…
Захлопнув дверь, Катр упала на кровать и разрыдалась, как маленькая девочка — за этими стенами бурлила незнакомая и угрожающая жизнь новой эпохи, абсолютно безразличная к страданиям одинокой, потерявшейся души. От этих мыслей её отвлёк, раздавшийся из-за приоткрытого окна, заразительный девичий смех. Выглянув, Катр, с высоты второго этажа, увидела двух девушек в коротких белых платьях, остановившихся поболтать с двумя парнями затянутыми в тёмно-зелёную пятнистую униформу. В сгущающихся сумерках неоновый свет фонарей сделал их белые платья отливающими нестерпимым серебряным блеском.
Стук в дверь прервал её самоанализ.
— Эй, девушка! — раздался весёлый голос Артура, — Можно к вам?
— Входи… — равнодушно пожала плечами Катр и добавила, — Ты же хозяин?
— В смысле, дома? — дверь распахнулась, и на пороге появился голый по пояс Артур, с переброшенным через плечо полотенцем, его влажные, коротко остриженные светлые волосы были зачёсаны назад, — Ну как тебе здесь? — он обвёл рукой комнату, — Жить можно?
— Как вам будет угодно, хозяин?.. — голос девушки, отвернувшейся к стене, звучал безжизненно и сухо, — Вашей рабыне всё равно, хозяин…
Улыбка медленно исчезла с лица Артура, — Тоже мне заладила, — «хозяин», «хозяин»! — он лёгким движением руки погладил девушку по плечу, пытаясь утешить — Запомни, девочка, мы в такие игры не играем! — Перед его глазами молниеносно пролетели события минувшей ночи, пробирающая до костей атмосфера ужаса в оккупированном городе, вспышки выстрелов во тьме, перекошенные от ярости и боли лица, въедающийся в кожу запах крови и сгоревшего пороха… Артур вспомнил, как его палец нажимал на спуск, посылая людям смерть, как отдавал в плечо автомат послушно отзываясь на команды, как падали сражённые им люди… он убивал, убивал впервые в жизни и как ни странно, теперь не чувствовал ничего кроме удовлетворения от хорошо сделанной работы!
— Так не бывает! — девушка резко развернулась в его сторону, — Всегда победитель делал побеждённого своим рабом!
— Ну, да! — Артур неожиданно усмехнулся, — И этому твоему «победителю» приходилось каждую минуту ждать удара в спину, «Пиррова победа»!?
— Что, что? — не поняла Катр.
— А…, был один такой полководец, который, победив в одном из сражений, сказал знаменитую фразу — «Ещё одна такая победа, и у меня не останется армии!»
— И что было дальше? — казалось, девушка заинтересовалась возникшим парадоксом.
— А, ничего хорошего! — Артур равнодушно пожал плечами, — Для него, конечно… Победы он ещё одерживал, но войну всё равно проиграл… Что и требовалось доказать!
— Наверное, так оно и есть, — незаметно для себя Катр, внутренне расслабившись, опустилась на край кровати, — только факты могут подтвердить или отвергнуть слова мудреца…
— Вот, вот! — Артур бросил быстрый взгляд на часы, — Философские беседы будем вести завтра, а сейчас тебе лучше принять ванну и отдохнуть, как минимум до утра…
Ночью Катр снился один бесконечный кошмар: «Она стоит на самом верху каменной башни, земля под ней качается, как в предсмертной агонии, разверзается трещинами, с громовым грохотом башня рушится в бездонный провал и она летит в бездну вместе с тучей бесформенных обломков, падает в полном мраке и никак не может достичь дна пропасти… А со всех сторон на неё направлены ненавидяще-торжествующие взгляды мертвецов, всех тех, кого Орден принёс в жертву во имя собственных интересов…»
От ужаса она закричала и проснулась от собственного крика в холодном поту с бешено колотящимся сердцем…
— «Пресвятая Дева»! — в дверях, высвеченный падающим через окно светом уличного фонаря, стоял заспанный Артур, кутаясь в накинутый на плечи халат, — Что случилось? Ты, должно быть, подняла на ноги пол города…
— Извини! — девушка села на кровати, обхватив себя за плечи дрожащими руками, — это был кошмарный сон… — она, как могла, постаралась передать ощущения одиночества, ненависти и ужаса, добавив в конце, что ещё никогда ей не было так страшно.
— Погоди минуту… — Артур почти бесшумно исчез в темноте, в абсолютной ночной тишине было слышно: как он, бормоча, что-то себе под нос, сначала открыл, потом закрыл холодильник, несколько раз тонко звякнуло стекло… Вернувшись, он протянул Катр, высокий, запотевший от холода, стакан до краёв наполненный ледяной, резко пахнущей мятой, водой.
— Выпей это и постарайся заснуть, — вложив стакан в дрожащие руки девушки, парень направился к двери…
— Подожди! — побелевшие от напряжения пальцы вцепились в стакан, как утопающий хватается за соломинку, — не уходи, не оставляй меня одну… Пожалуйста! Мне очень страшно!
— Да? — Артур развернулся и недоумённо поднял брови, — И как ты это себе представляешь?
— Делай, что хочешь! Раздели со мной постель, возьми моё тело, только не оставляй меня одну! — в больших зеленоватых с карим оттенком, глазах показались слёзы отчаянья…
Именно эти слёзы окончательно добили Артура. Присев рядом с девушкой он осторожно обнял её за плечи левой рукой, правой поднося стакан к её губам… — Выпей милая… — его взгляд остановился на, сбегающей по подбородку, тоненькой струйке воды… — и самое главное — ничего не бойся…
Неожиданно Катр выронила уже пустой стакан из ослабевших пальцев, упав на пол, сверхпрочное стекло протестующе зазвенело… А девушка, доверчиво положив голову Артуру на плечо, и, улыбнувшись, прошептала, — Пусть будет, как будет… — горячие руки потянули Артура вниз, — Ложись, рядом, пожалуйста… — Её пылающее тело, обожгло его кожу будто огнём…
Сжав зубы, Артур подумал, — Не сейчас! Не сейчас! — и усилием воли погасил нарастающую волну возбуждения.
— Спокойных снов! — прошептал он лежащей рядом девушке и услышал в ответ такое же тихое, — Спасибо! — когда она обняла его невинным движением маленькой девочки, обнимающей плюшевого медведя. Катр перешла свой Рубикон.