В царстве тьмы. Оккультная трилогия
Шрифт:
— Спаси меня Христос! Крест побеждает ад!
Улицы, по которым она бежала со своим необыкновенным спутником, были пусты и безлюдны — поздний час и проливной дождь разогнали всех по домам, но Мэри не обращала внимания на непогоду. Совершенно неожиданно на повороте одной из улиц оказалась она перед открытой дверью небольшой часовни. Несколько лампад озаряли строгие лики святых и большую икону Скорбящей Божьей Матери. Мэри вскрикнула. Случайность, которая привела ее к часовне, была словно ответом свыше, что раскаяние ее услышано, что Небо снова приемлет ее под святой кров свой. Перед ней были милостивые покровители всех
Выпустив ошейник тигра, Мэри вошла в часовню и, упав на колени, с мольбой протянула к иконам руки: молитва, давно изгнанная и запрещенная, лилась из ее уст подобно потоку любви и раскаяния, вымаливая силу и поддержку.
— Помилуй мя, Господи! — повторяла она, кладя земные поклоны и касаясь лбом плит.
И ее призыв не был напрасным, вера и надежда оживали в ней, возвращая некоторое спокойствие. В порыве страстной признательности молилась она, благодаря Бога за свое спасение и прося указать ей надлежащий путь, чтобы навсегда порвать с преступным прошлым.
Вдруг она вспомнила о своем товарище по несчастью, тигре. Она оставила его без надзора; если он начнет бродить по улицам, могут произойти несчастья. Она тревожно оглянулась и увидела, что Пратисуриа лежал у входа в часовню, уткнув морду между лап. Он ждал, верный друг, только что спасший ее от кинжала Уриеля и уничтоживший злодея вместо того, чтобы убить ее. Мэри подбежала к нему и, став перед ним на колени, обласкала его, а тигр поднял голову и полизал ее руку; что-то грустное и тревожное проглядывало в его зеленоватых глазах, смотревших на нее почти человеческим взглядом. Жалость охватила сердце Мэри, и ее глаза наполнились слезами.
Но иная мысль заставила ее вздрогнуть, и она с болезненной тоской задала себе вопрос: что она будет делать и где найдет убежище в такую погоду, среди глубокой ночи, да еще в этом позорном костюме и в обществе тигра, потому что покинуть Пратисуриа на произвол судьбы она ни за что бы не решилась. Она была одинока, но тем не менее предпочла бы смерть необходимости вновь переступить порог дома Ван дер Хольма.
Тщетно искала она выход из своего ужасного положения, как вдруг ее внимание привлек гудок автомобиля; прежде чем она успела укрыться в тени часовни, автомобиль остановился в двух шагах от нее, дверца открылась — Заторский с князем Елецким выскочили на тротуар.
— Мэри! Слава Богу, что мы нашли вас! — воскликнул доктор, бросаясь к ней.
— Спасите меня, Вадим! — ответила Мэри, подбегая к нему.
— Для этого мы и приехали, — сказал князь, укутывая ее в привезенный плащ. — Живо, Вадим, неси ее в экипаж, она еле держится на ногах, — добавил он, видя, что Мэри шатается.
Доктор поднял ее, как ребенка.
— Возьмите и Пратисуриа, ведь он спас мне жизнь, — слабым голосом проговорила Мэри, протягивая к тигру руки.
А тот, вероятно, принял это движение за приглашение, потому что одним прыжком очутился возле автомобиля, первым вскочил внутрь и улегся, к большому удовольствию князя и Заторского, вошедших вслед за ним с Мэри на руках.
Но пережитые ею страшные волнения совершенно истощили силы Мэри, голова у нее закружилась, и она без чувств повисла на руках несшего ее доктора.
Когда они прибыли в убежище, Веджага-Синг приказал передать
— А нам, друзья, предстоит отправиться в дом Ван дер Хольма, где нас ждет неотложная работа — завершить высшее правосудие.
С помощью Ковиндасами они переоделись в длинные белые шерстяные одежды, затем маг и князь надели на шею цепи с магическими знаками, сообразно их сану, а Заторский — серебряную звезду на ленте. Закутавшись в плащи, они сели в автомобиль в сопровождении Ковиндасами, несшего большую шкатулку черного дерева.
В мрачном доме Ван дер Хольма была полная тьма, все было заперто, за исключением садовой калитки, через которую бежали Мэри и Пратисуриа. Шедший впереди князь зажег большой электрический фонарь, и они вошли в темный вестибюль. Так же уверенно, как если бы он жил в этом доме, прошел Веджага-Синг прямо к выключателю, повернул его, и яркий поток света озарил отвратительную картину.
Один из сатанистов, вероятно, хотел бежать, но тут смерть настигла его: труп стоял на коленях, обнимая колонну и с запрокинутой головой, а в затылок ему вцепилась огромная, также сдохшая, кошка, и — невероятное дело! — морда животного была изумительно похожа на сморщенное, старообразное лицо карлика.
Веджага-Синг приказал Ковиндасами достать из шкатулки две магические шпаги, которыми и снабдил спутника, а себе взял широкий меч, гибкий и сверкающий клинок которого походил на огненный луч. В другую руку маг взял золотой крест, излучавший снопы света, князь с доктором также взяли по кресту. Вооруженные таким образом, все трое поднялись по лестнице в приемные покои, а Ковиндасами нес за ними тазик с водой и кропильницу.
Всюду было зажжено электричество, но на пороге большой залы они с омерзением остановились, глядя на расстилавшееся перед ними поле сражения.
Впереди всех лежал Уриель, тело которого было буквально растерзано зубами и когтями тигра, а изувеченные трупы Абрахеля, Укобаха и Зепара, вместе с окровавленными кусками мяса, покрывавшими пол, свидетельствовали, с какой яростью работал тут царь джунглей. Там и сям валялись скорченные ужасными судорогами тела неизвестных людей, а между ними — разлагавшийся труп баронессы Козен. Возле зарезанного козла лежал тот, кто так удивительно походил на Заторского и разыгрывал роль сатанинского жениха Мэри. При всей роскоши отделки и обстановки, несмотря на лившиеся потоки света, бальная зала представлялась действительно уголком царства тьмы, где зло развернулось во всем своем ужасающем безобразии и где его покарало небесное правосудие.
Высоко держа лучезарный крест, Веджага-Синг направился к той части стены позади красного и теперь опрокинутого престола, где было точно пригвождено страшное существо, зловещий сын бездны. Он имел человеческий облик, но гибкое тело до самой шеи поросло черной пушистой и блестящей шерстью, покрывавшей голову, точно шапочкой с маленькими, изогнутыми рожками. Зеленовато-бледное лицо, искаженное в эту минуту бессильным бешенством, оканчивалось внизу острой бородкой, а красные, налитые кровью глаза горели, как уголья. Разведенные руки с крючковатыми, точно когти, пальцами и большие зубчатые крылья были пригвождены к стене пущенными в него магом раскаленными, с крестами на конце стрелами, которые и обезвредили дьявольское чудовище.