В чём измеряется нежность?
Шрифт:
— Слушай, как насчёт встретиться сегодня после работы в баре?
— У тебя программу заглючило, что ли? — Рид воинственно сложил руки на груди — всегда готов обороняться, даже если и угрозы нет.
— Я не набиваюсь к тебе в друзья. Просто предлагаю пообщаться как взрослые люди, что много лет работают вместе. Сможешь спросить, о чём давно хотел. — Он вздёрнул брови с хитрецой. — Дело ведь не в отсутствии моей «дебильной волосины», верно?
— Да с чего ты вообще решил, что мне есть до тебя дело?
— Хорошо, продолжай быть мудаком, мне не жалко.
Равнодушно
— Ладно! — крикнул он вдогонку. — Так и быть, посидим.
Коннор одобрительно кивнул и принялся за дела.
У Хэнка сегодня был согласованный с Фаулером выходной для подготовки к тестам на повышение. Андерсона вдохновляло упорство Коннора, к тому же тот был одним из немногих, кто верил в своего старика и подначивал попробовать свои силы: «Тебя вообще прочили в комиссары. Чего это вдруг ты решил сдаться?» — с жаром настаивал Коннор. И однажды Хэнк обнаружил, что эта вера стала и его тоже.
Капитан Андерсон. Звучало, как прекрасное эхо той жизни, от которой он когда-то отказался, желая утопить себя и крупицу надежды на дне стакана в прокуренных барах. Теперь привкус могильного тлена навсегда оставил его, растворился в счастливой улыбке того, кому он помог совершить первые неуверенные шаги в человечность. Глядя на своего сына, Хэнк вспомнил, как любит жизнь.
Без взаимных подколов и шуток с напарником день для Коннора тянулся уныло и не предвещал ничего интересного, кроме монотонной бумажной работы.
Вечер пятницы брёл по улицам неспешно, вразвалочку и хмельно посмеиваясь. Сентябрьский ветерок был тёплым и радушным, располагал к поздним прогулкам и приключениям. Даже если бы у бара «Красный Кадиллак» не было стильной таблички с багровой неоновой подсветкой, клиенты всё равно стекались сюда так же шустро, как пиво из продырявленной бочки. «Детройтский малый колизей», «мичиганский филиал мордобоя», «пивное чистилище», «бухни, потрахайся, проблюйся» нарекли заведение постоянные клиенты. Некоторые даже забыли его настоящее название, отчасти, конечно, и потому, что пропили остатки разума или размазали его по заляпанному полу во время очередной потасовки. «Местечко как раз по мне», — резюмировал Гэвин, довольно гоготнув, когда парковал свою машину рядом с баром.
— С виду вроде недурно, — отметил Коннор.
— Да в чём прикол оценивать фасад? Главное — начинка!.. Хотя для тебя, наверное, это не имеет никакого смысла, если не понимаешь, каково залить в глотку хорошего бухла или разбить до мяса костяшки кулаков.
— Что ж, значит, для меня сегодня некоторые «бессмысленные вещи» могут обрести смысл. — И начал любопытствующе оглядываться по сторонам.
— Кончай говорить загадками! Как баба, честное слово, — бросил в ответ Гэвин, скривив рот. — И давай заходи уже! Долго будешь усераться с прелести этого «архитектурного ансамбля»? Выпить охота.
Внутри было тесно, накурено и душно. Когда новоприбывшие посетители начали протискиваться по узкому коридору в зал, прямо на них, в сторону туалетов, вылетел сильно перепивший паренёк — очевидно, какой-то бедолага-новичок, влезший в алкогольный спор с местными пропитохами:
— Джо-Джо! — с заискивающей, глуповатой улыбкой крикнул Гэвин, помахав хозяйке бара.
— Смотрите, кого притащило, — со снисхождением и нарочитой саркастичностью ответила Джоан, разливая шоты. — Давно тебя не видела. И ещё столько же с удовольствием не видела бы…
— Как всегда любезна.
— Она не очень-то тебе рада. — Коннор смешливо вздёрнул брови.
— Да там долгая история… Старые сложные отношения, разбежались, потому что не сошлись характерами, то да сё. — Рид почесал затылок и сел на только что освободившийся барный стул.
— Разбежались мы, потому что ты урод и себялюбивый упырь. Но в принципе можно сказать, что я не сошлась с твоим мерзким характером, — изящно наклонившись, произнесла Джоан и налила Гэвину двойной бурбон. — Хотя бы секс был хороший… Две первые порции за мой счёт: для тебя и твоего дружка.
— Ты супер, Джо-Джо, — чуть не промурлыкал тот совершенно непривычным для ушей его спутника голосом.
— Иди нахер.
— Я вообще-то пытаюсь быть милым.
— Ага, ровно до той секунды, пока опять во что-нибудь не вляпаешься. — Она оправила пушащиеся кудрявые волосы и отошла к другому концу стойки.
«И тут она мне такая, типа, я люблю, когда в жопу пожёстче засаживают. Ну, а я чё? Взял — и засадил, как она просит!» — пробасил стоящий рядом здоровяк, затем с ревущим хохотом толкнул Коннора в локоть, и тот сконфуженно улыбнулся, мотнув головой.
— Почему-то есть ощущение, что вторая порция мне уже не понадобится, — произнёс с недоверием Коннор и оглядел поданный напиток.
— Потому что тебе и от первой смысла нет? — уточнил со смешком Рид, пригубив свой бурбон.
— Нет, потому что я улечу с одного стакана.
— Куда? В Барбилэнд?
— Надеюсь, что хотя бы не под стол.
Гэвин вопросительно свёл брови, прямо взглянул в лицо своего собеседника и выжидающе прищурился.
— Ты-то?
— Я-то.
— Гонишь, — недоверчиво фыркнул Гэвин, но приготовился наконец-то получить исчерпывающие ответы на свои вопросы.
Недолго думая, Коннор схватил из ближайшей подставки чистый нож для фруктов и прочертил тонким концом лезвия кожу ладони, стиснув зубы.
— Твою мать… — изумлённо буркнул Рид, не сводя глаз с проступившей алой полоски. — И… И как это, блядь, понимать?