В чём измеряется нежность?

Victoria M Vinya

– Уж я надеюсь.

***

Дни стали пустыми и угрюмыми, наполненными неуёмной тревогой и нескончаемыми размышлениями. Мари никуда не ходила, не хотела общаться с друзьями: целыми днями отмокала в ванной или до вечера валялась в постели, глядя в потолок. Она не раз ловила себя на мысли, что даже отъезд в Канаду не действовал на неё подобным образом, не выбивал желание двигаться дальше. Мари забивала дни переосмыслением мгновений прошлого через призму выведанной тайны: сначала это подстёгивало её злость, но со временем её всё более волновали конкретные причины поступков Коннора. Роберт без конца посылал ей дивные букеты, сорванные в саду у его дома,

и прикладывал к ним длинные письма со словами поддержки. Даже вознамерился навестить «несчастную племяшку», но Мари закрылась у себя в комнате и никого не пускала, целый день глядя в окно с громко включенной музыкой. Поначалу она читала письма дяди, когда её обида и ярость были на пределе, но со временем эти строки стали ей противны. Её чувства к случившемуся потихоньку менялись. Хотелось поговорить. Хотелось найти подтверждение новым выводам. Просто поделиться печалью. Приближался сентябрь, а вместе с ним и начало учёбы в университете, что теперь не радовало Мари, а казалось грузом.

Когда душевные терзания стали невыносимыми, она позвонила Кристине. После ссоры с Коннором Мари несколько раз вела долгие беседы с подругой: невзирая на то, что они совершенно по-разному относились к роли андроидов в обществе, ей не хотелось слышать в телефонной трубке никого другого. И сейчас ей было необходимо увидеться, вновь услышать слова несогласия - ледяной душ благоразумия, как Крис это и умела.

– Ты с ним виделась после того вечера?

Они сидели на постели в пижамах и слушали любимые песни школьной поры. Кристина заплетала мелкие косички на голове Мари, лежащей у неё на коленях.

– Он заходил один раз. Где-то через день вроде… Хотел поговорить, но я его прогнала. Ничего не могла с собой сделать. Это было неправильно, но не знаю, стоило ли его слушать. Мне становилось тошно при одной только мысли, что все эти решения оправдаться - сухой просчёт, эффективная модель поведения, в которой нет никаких настоящих чувств.

– Как будто в этом что-то шибко дерьмовое.
– Крис покачала головой, выпучив глаза.
– Люди на эмоциях столько дряни иногда делают, а ты его полощешь за то, что он трепетно к твоим чувствам относится. Вот же козлина, да?
– Насмешливо хмыкнула.

– Знала, что ты его защищать станешь.

– Я, к слову, не оправдываю того, что он сделал, но, блин, это ведь несправедливо, что ты не позволила ему объясниться. Он был уязвим и всё равно пришёл к тебе. Ты не обязана была его тотчас прощать - хотя бы просто выслушать. А так у тебя голова забита целыми днями невесть чем, жить нормально не можешь, потому что тебе нужны ответы, но упрямство не позволило взять их.

– У него было целых десять лет, чтобы объясниться. Но он предпочёл из меня дуру делать.

– Ладно.
– Она закончила с волосами Мари и деловито уселась по-турецки.
– Давай начистоту: будь я на месте твоего Коннора, да тысячу раз сама подумала бы, прежде чем тебе признаться. Ты же чёртов ураган! Такая упёртая, как папаня твой, вообще ведь глухая становишься к другим, когда дело доходит до споров о твоих убеждениях. И Коннор это тоже знает. Да он это получше меня знает! И понимал, как непредсказуемо ты можешь отреагировать на его слова. Может, он хотел сказать, да ты не слушала, или времени не нашлось подходящего.

Кристина заметила перемену на лице подруги. Мари приложила кулачок к груди и отрывисто задышала.

– Он ведь хотел сказать… Вправду хотел. Много раз.
– Мари сосредоточенно нахмурилась.
– Не прямо, конечно, нет, но… Ведь все наши споры об андроидах

были для него ничем иным, как возможностью защитить себя. Может, даже подготовить меня к удобному моменту… Знаешь, он даже как-то оговорился и сказал о девиантах «мы», - грустная усмешка.
– Я мелкая была и не придала этому никакого значения.

– Ты, кстати, хоть раз подумала, что в этой ситуации не одной тебе больно? О его чувствах? Или ты свою любовь тоже тотчас отменила, когда обо всём узнала?

Мурашки пронеслись по всему телу, внутрь будто вбился клин, мысли пришли в движения. Из динамика ноутбука Кристины продолжали литься светлые песенки юности, возвращая в настоящее затёртые обрывки былого. Мари боялась спросить себя с той самой ночи, но этот вопрос был важнее других. Впилась ногтями в колено и крепко зажмурилась, пытаясь быть предельно честной перед собой.

– Не отменила, — произнесла уверенно и твёрдо она. — Но у меня теперь в голове всё так перепуталось. Я то виню его, то ненавижу себя за бахвальство и пустословие. Вся моя жизнь кажется подделкой, и я постоянно думаю о том, сколько настоящего было между нами.

– Хорошо. Я зайду с другой стороны. Тебе ведь нравятся Алая Ведьма и Вижн? Так вот, вы - это Ванда и Вижн!
– Кристина задорно развела руками.
– Вижн - андроид и очень подходит Ванде, потому что дополняет и держит в балансе природу непредсказуемых способностей своей возлюбленной. И когда я вспоминаю тебя и мужиков, что тебя окружают, начиная с отца и заканчивая дурными любовничками, то понимаю, что вижу такую же динамику. Ты всегда убеждала себя и мир, что тебе нужен «настоящий человек», что никогда не замутишь с андроидом, но вся шутка в том, что единственный, кого ты любила, блин, машина! У тебя в жизни и так кавардак, а Коннор был отдушиной и тишиной среди всей этой суеты. Может, ты и не хочешь видеть, но он подходит тебе именно потому, что он тот, кто он есть.

– Я об этом как-то не задумывалась. Да и не стала бы без тебя. Слишком страшно и рискованно. Физически мы очень разные. И даже если, допустим, просто допустим, у нас что-то получится, я психану уже в тот момент, когда начну стареть и увядать, а он по-прежнему будет так же молод и хорош. Ещё и будет говорить, что всё равно меня любит и всякое такое… У меня же крыша съедет!

– Но ты допускаешь эту мысль? Тогда тебе следует решить вот что, и это, пожалуй, определяет всё: что тебя расстроило больше - его ложь или то, что он андроид? Потому что если второе - вопрос закрыт и мы можем больше не продолжать этот разговор, но вот если первое…

– Ложь. Ложь растоптала меня сильнее.

– Ну, вот, с этим уже можно работать.

– Хотя спроси ты меня ещё пару недель назад, я бы не смогла ответить. Слишком остро тогда обиду чувствовала. И я всё ещё злюсь, но это уже другая злость.
– Мари поднялась с кровати, открыла окно и закурила, глядя на багряный догорающий закат.
– Ты права насчёт меня, Крис. Я обо всём сразу, не только о чём-то конкретном.
– Сжала в кулаке ткань той самой чёрной футболки с Вижном и Алой Ведьмой.
– На самом деле, я очень скучаю по нему, - прогнусавила она через заложенный нос и тихонько всхлипнула.
– Во мне столько ненависти к себе. И ведь понимаю, что злюсь на себя даже больше, чем на него.
– Нервически стала потирать большим пальцем подбородок.
– Наверное, я должна узнать, как мне поступить дальше. Должна почувствовать это. Должна решить, смогу ли я закрыть глаза на то, кто мы с ним. Вспомню ли, что важнее то, кто мы рядом друг с другом…