В чужой стране
Шрифт:
Как-то после смены Комаров встретил Тягунова.
— Люди ждут сообщения с фронтов, Борис Иванович. Такое у всех состояние, а мы получаем сведения раз в три-четыре дня. Что-то надо делать. Хоть выдумывай сообщения из головы!..
— Да, рассчитывать только на листовки мы не можем. Вот уже неделю листовок нет, — с горечью ответил Тягунов. — Бельгийцам тяжело их печатать… Нужно что-то придумать, что-то придумать!..
Но шли дни, а положение не изменялось. Сообщения с фронта передавались в лагерь с перебоями.
Тягунов, Комаров, Сайковский, Ременников, Бещиков:
— Я думаю, что выход у нас один, — сказал капитан Сайковский. — Нужен приемник…
— Но где его взять? Кто вам даст? Комендант? Лагерь-фюрер? — запальчиво проговорил Комаров. — Фантазерство!
— Приемник достать можно, — спокойно сказал Сайковский. — Надо использовать Купфершлегера. Он может, например, подарить приемник коменданту…
— Купфершлегер? Так, так! — Тягунов сразу схватил мысль Сайковского. — Но этот Купфершлегер… Я ему не раз намекал, что мы нуждаемся в его помощи. Он проявляет нерешительность, побаивается!
— Это было до Сталинграда, Борис Иванович, — возразил Сайковский. — После Сталинграда настроение поднялось. Помните, как сказал Леонтович? Когда у большевиков на фронте успехи — на бельгийских рынках дешевеют продукты. И настроения тоже меняются!..
— Хорошо, я поговорю с ним прямо. Его бояться нечего… Теперь вот что. Последние диверсии, обвал в девятой лаве подтверждают, что независимо от нас действует другая подпольная организация.
— И очень смело действует! — проговорил Ременников. — Я убежден, что у них есть тоже связь с бельгийцами. Возможно, что и с теми, которые работают на нас. Бельгийцы не скажут ни им, ни нам о своих связях!
— Правильно, Александр, — согласился Тягунов, подумав, — но найти их мы должны. Что ты предпринял?
— Одного из той организации мы уже нащупали. Дубровский, старший лейтенант. За ним наблюдает Семенов, татарин. Этот Дубровский — парень надежный. На его счету три диверсии. Работает не один, мы уже установили…
— Передайте Семенову: действовать смелее. Мы не можем ждать! А с Купфершлегером я поговорю…
— Борис Иванович, на Купфершлегера можно нажать через Броншара, — заговорил Комаров. — Они друзья. Я могу встретиться с Броншаром завтра же.
— Нет, этого делать не следует. Купфершлегер поймет, что Броншар с нами связан. Раскрывать Броншара мы не имеем права. Поговорю с Купфершлегером сам.
Купфершлегер заходит в канцелярию почти каждый день. И он не упускает случая поговорить с русскими, особенно с Тягуновым, к которому питает большую симпатию. Через Купфершлегера кое-что уже удалось сделать. Пользуясь правами представителя шахты по делам военнопленных, он несколько раз отправлял в лагерь продукты сверх положенной нормы, хотя в документах указывался вес, точно соответствовавший
Тягунов ждал Купфершлегера весь день. Но он пришел в канцелярию только перед концом работы.
В канцелярии, кроме писарей, сидели лагерь-фюрер Виганд и зондер-фюрер Траксдорф. Купфершлегер дружески с ними поздоровался, уселся за свободный стол.
— У вас, кажется, свежая газета, господин лагерь-фюрер? — обратился он к Виганду, читавшему газету. — Что там новенького, хорошего?
— Можете прочитать. — Виганд снял очки и протянул газету. — Наши выпрямляют линию фронта…
Купфершлегер взял газету, стал читать сводку.
— Ого! «Сбито двенадцать английских и тридцать шесть советских самолетов! Два наших истребителя не вернулись на свою базу…» — Купфершлегер опустил газету и спросил с серьезным видом: — Вы слышали, господин лагерь-фюрер, Гитлер сказал, что все сбитые немецкие летчики попадают прямо в рай?
— Да, конечно.
— А сколько вчера вы потеряли самолетов?
— Вчера? Ни одного. Наши летчики дерутся прекрасно. О, немецкие асы!
— Да, да, разумеется… Но представьте себе, господин лагерь-фюрер, как раз вчера у врат рая произошла неприятная сцена. Пришли несколько немецких летчиков, немного, человек так десять-пятнадцать, а их в рай не пускают. Что? Как? Почему? Нам сам фюрер обещал рай! А им отвечают: правильно, мы всех сбитых немецких летчиков без всяких формальностей пропускаем в рай. Пожалуйста! Но ведь сегодня, согласно вашей сводке, не сбито ни одного немецкого самолета…
Лагерь-фюрер смотрит на Купфершлегера, по-бычьи наклонив голову, выставив тяжелый лоб. Он не знает, как ему поступить: разразиться бранью или рассмеяться. Но на лице бельгийца такая добродушная, невинная улыбка! Лагерь-фюрер оглушительно хохочет, крутит большой, коротко стриженой головой.
— Придумают же, подлецы!
Помощнику главного инженера шахты дозволительны такие шутки. Он с немцами в дружбе. Лагерь-фюрер не раз хорошо угощался в богатом коттедже Купфершлегера. Бывает там и сам господин комендант…
Лагерь-фюрер уходит к коменданту. Траксдорф копается в бумагах и что-то сердито бубнит себе под нос. Купфершлегер подходит к старшему писарю, просит найти какую-то справку. Тягунов передает справку вместе с запиской: «Нам необходимо встретиться. Здесь, после работы».
Купфершлегер приходит ровно в семь. Кроме старшего писаря, в канцелярии уже никого нет. Купфершлегер садится у стола, молча закуривает. Лицо его серьезно, — губы плотно сжаты. Он понимает, что предстоит важный разговор.