В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)
Шрифт:
Во время бесед с князем Лобсын рассказал ему о своем племени монголов-торгоутов, родиной которых также является долина Эдзин-гола, и которые ушли оттуда вместе с войсками Чингиз-хана в его походе XIII века на запад, а затем поселились вперемешку с киргизами на степях Джунгарии. Лобсын спросил князя, когда же его предки вернулись на свою родину — на Эдзин-гол. Князь сообщил, что это случилось 450 лет назад и что он слышал от своего отца передаваемую из рода в род жалобу на то, что те, которые устроили это возвращение на родину, ошиблись, так как последняя по своей природе оказалась хуже, чем долина Кобу между Сауром и Семистаем, где торгоутские князья осели после походов с Чингиз-ханом: Лобсын рассказывал князю о горах Саура, Семистая, Барлыка, Джаира, о прекрасных летовках на их прохладных высотах, удобных зимовках в долинах и соглашался, что на Эдзине гораздо хуже: хороших летовок нет, весь год проводят на берегах реки, где много насекомых, песчаные бури и природа гораздо беднее.
Обратный путь в Чугучак продолжался больше месяца; мы шли большею частью по той же дороге и без особенных приключений, так что описывать путь не имеет смысла. Упомяну только, что мы в одно утро после ночного перехода свернули к крепости Черного ламы, чтобы завезти ему обещанные книги. На стук в ворота нам открыл после переговоров старик-монгол и сообщил, что Черный лама захватил у китайского каравана крупную сумму серебра, которую везли в Урумчи, и счел, что у нею довольно денег для выкупа брата и сестер. Поэтому в сопровождении четырех своих соратников он поехал в Пекин, а старика оставил караулить крепость на случай, если денег нехватит, чтобы выкупить всех трех детей, и придется вернуться и продолжать свой промысел. Верблюдица, бараны и козы были оставлены старику, чтобы поддержать его существование.
Мы провели день у него, оставили ему муки и пшена, взятых на Эдзин-голе для Черного ламы, и вечером отправились дальше. Вторая остановка была возле Баркуля на том же постоялом дворе; здесь я израсходовал оставшиеся бумажные деньги на покупку муки, пшена, момо для людей и гороха для лошадей. Последний участок нашей обратной дороги был иной. Мы прошли в Гучен и оттуда прямо через пески Гурбан-тунгут к солончакам в низовьях реки Кобук, минуя более длинный маршрут к Алтаю и по реке Урунгу. Это было возможно потому, что наступила зима, выпадал снег и мы могли обходиться без колодцев и ключей, пользуясь снегом для себя и животных; в песках между Гученом и Кобуком имеется несколько больших безводных переходов, которые делают этот участок пути недоступным в теплое время года.
Мы благополучно перешли через пески к озеру Айрик-нур в низовьях реки Дям мимо города Нечистых духов и по долине Мукуртай проехали в Чугучак.
Все добытое в Хара-хото я передал консулу, который отправил его в Академию наук и получил за него деньги, которые покрыли мне все убытки по мануфактуре с небольшим излишком, что я считал достаточным, так как занимался раскопками не с целью обогащения, а из чистого интереса. От консула я узнал также имеющиеся в литературе сведения о причинах гибели города Хара-хото.
Народное предание о городе говорит, что последний владетель города, богатырь Хара-цзянь-цзюнь, считая свое войско непобедимым, собирался отнять престол у китайского императора. Поэтому китайское правительство выслало большой военный отряд. Целый ряд битв между ним и войсками богатыря близ границ Алашанского княжества в горах Шарцза был неудачен для войск богатыря. Китайские войска заставили их отступить и, наконец, укрыться в городе Хара-хото, который они обложили. Не решаясь итти на приступ, китайское войско задумало лишить город воды. Река Эдзин-гол в то время текла вокруг города. Китайцы запрудили русло реки мешками с песком и отвели реку на запад. Говорят, что запруда эта видна до сих пор в виде вала, в котором торгоуты находили еще недавно остатки мешков. Осажденные, лишившись воды, начали рыть колодец в северо-западном углу города, но, хотя прошли уже около 80 чжан (по 5 аршин), воды не нашли. Богатырь решил дать врагам последнее сражение, но на случай неудачи заранее использовал вырытый колодец, в который свалил все свои богатства — не менее 80 арб, по 20-30 пудов в каждой, одного серебра, не считая других драгоценностей. Затем умертвил двух своих жен, сына и дочь, чтобы над ними не надругались китайские офицеры, приказал пробить брешь в северной стене вблизи места скрытых богатств и через брешь во главе своего войска напал на неприятеля. В схватке он был убит, войско разбито, неприятель разграбил город, но зарытых богатств не нашел. Говорят, что они лежат до сих пор в колодце, несмотря на поиски китайцев соседних городов и окрестных монголов. Неудачу объясняют тем, что богатырь сам заговорил место. В это верят потому еще, что в последний раз искатели клада открыли вместо него двух больших змей с красной и зеленой чешуей.
В этом рассказе неправдоподобно то, что осажденные в городе не могли добыть в колодце воды. Если раньше вокруг города протекала река, то более вероятно, что в слоях наносной почвы, на которой стоял город, была вода и даже на небольшой глубине. Возможно, что эти колодцы скоро были исчерпаны. Столь же неправдоподобно отсутствие воды на глубине 400 аршин, т. е. 280 метров. В обширной долине с озерами и низовьем Эдзин-гола, в толщах наносов этой реки, наверно есть грунтовая вода на небольшой глубине, а глубже — артезианская.
Нужно упомянуть, что добытые нами древности XIII века в Хара-хото оказались очень интересными и выяснили много деталей жизни и быта китайского города на окраине пустыни, в котором побывал итальянский посланник Марко Поло. Но можно было спросить, чего ради люди основали этот город в низовьях реки Эдзин-гол, там далеко к северу от культурной и населенной полосы Китая, которая тянется вдоль всего северного подножия горных цепей Куэн-луня и Нань-шаня, по которому проходила известная «шелковая дорога» и происходило издавна сухопутное сообщение между Южной Европой и Китаем в средние века, когда морские пути еще были плохо изучены и опасны. Можно надеяться, что изучение древностей, добытых нами в Хара-хото, выяснит условия существования этого города и причины его основания в местности, не представлявшей никаких красот и удобств, а только берега реки с грязной водой, богатой илом, с кустами тальника, тамариска, тополей среди пустыни, вдали от гор. Признаков каких-либо полезных ископаемых мы вблизи этого города не нашли.
Бумажные деньги, найденные в городе, среди которых были ассигнации годов правления Чжун-тун Юанской династии, показали, что в годы 1260-1264 н. э. город еще существовал. Эта монгольская династия царствовала в Китае с 1260 по 1368 год.
СОКРОВИЩА ХРАМА ТЫСЯЧИ БУДД БЛИЗ г. ДУНЬ-ХУАН
Богатые результаты нашей поездки в мертвый город низовий реки Эдзин-гола окончательно укрепили мое стремление отыскивать развалины древних городов и добывать сохранившиеся в них сокровища, спасая их от гибели и расхищения. Поэтому Лобсын во время своих поездок по кочевьям киргизов и калмыков постоянно собирал у них сведения о развалинах селений и городов, я занимался тем же в Чугучаке у китайских местных и приезжих купцов, а консул просматривал старые китайские географические труды и литературу по Китаю и Индии, которую получал из посольства в Пекине.
В конце зимы в мою лавку зашел китайский купец, приехавший из г. Дунь-хуан, самого западного в провинции Гань-су. Он намеревался ехать дальше через Сибирь в Москву и даже за границу в поисках каких-то товаров особого рода, о которых он не распространялся, а только осведомился, занимаюсь ли я их сбытом. Между прочим, в разговоре он упомянул, что недалеко от г. Дунь-хуан, более известного под именем Сачжеу, находится в пещерах предгорий хребта Алтын-таг большая буддийская кумирня, содержащая будто бы тысячу статуй божеств. Ламы этой кумирни бедствуют, так как монгольского населения вблизи совсем нет и храмы привлекают очень мало посетителей и жертвователей. Поэтому ламы охотно продают богомольцам статуэтки богов, которые сами лепят из глины, а также старые буддийские книги, сохранившиеся от прежних времен, когда кумирня процветала. Часть пещер уже обрушилась и недоступна. Он упомянул, что купил там несколько буддийских сочинений и везет их в Париж, где имеется знаток санскритской литературы, который может оценить значение этих книг.
Интерес, который возбудило у ученых небольшое количество старых книг, привезенных нами из развалин Хара-хото и отправленных в библиотеку Академии наук, заставил меня принять к сведению это сообщение купца и поговорить потом о нем с консулом. Последний подтвердил наличие храма с тысячью будд вблизи Сачжеу, известного в китайской литературе, и посоветовал мне при случае посетить его и собрать более подробные сведения. Вскоре после этого и Лобсын, расспрашивая очень старого монгола, бывавшего в молодости даже в Лхасе, также слышал от него о храме с тысячью будд, который очень славился в старое время, но теперь посещается редко, так как лежит слишком далеко в стороне от главных путей монгольских богомольцев, пробирающихся на поклонение как в монастыри Гумбум, Лабран на северной окраине Тибета, так и в Лхасу. Прежде, лет сто и двести назад, особенно в то время, когда в Джунгарии правил независимый от Китая хан, монголы этой области, а также западной заалтайской части Монголии, направлялись в Лхасу через Хами и Сачжеу, и кумирня с тысячью будд на пути этих богомольцев являлась первой и самой крупной, расположенной, так сказать, в преддверии Тибета. Подле нее караваны богомольцев останавливались для отдыха и молились богам о благополучном пути через суровые нагорья Тибета, где караваны нередко подвергались нападениям тангутов и тибетцев.