В дебрях урманы
Шрифт:
– Это называется славой, – горько пошутил я.
– Нет, меня не слава ждет, а тюрьма! Ладно, за тебя отвечать, в конце концов, тебе: ты просил взять тебя на охоту, писал письма мне. Ты взрослый человек! Но ведь о ребенке до сих пор не было сказано ни слова. Вся ответственность за него ложится на мою голову!
– И на мою тоже, ведь я отец.
– Володя, пойми: тут же не воспитательная колония для малолетних! Это же глухая тайга, бездорожье! Да что мне повторяться! Ты же сам еще не хлебнул ни глотка таежной охоты, а уже малыша тянешь в пропасть!
Тут вмешались женщины. Неля спросила:
– Скажи, а Тоня твоя действительно ничего не знает?
– Я не посвящал ее в свои планы.
– Она же бросит тебя, когда узнает, какое жестокое испытание приготовил ты собственному сыну!
– Неля, мне самому нелегко, поверь! Я об этом думал многими ночами. Но у меня нет другого выхода! Разве трусливый сын не калека? Это еще хуже! Пусть он встретится с Природой, почувствует себя ее частицей. Возможно, в нем проснутся первобытные инстинкты. Жизнь в глуши перевернет его представление о ней. Я ведь не бросаю его одного, я буду постоянно рядом!
– Папу могут лишить участка, – робко вставила Люся.
– Меня вытурят в два счета! – уцепился за эту мысль Константин. – И за то, что я взял ребенка, и за невыполнение плановых поставок. Ведь если я не буду приносить шкурки соболя и белки в зверопромхоз, то участок передадут более изворотливому охотнику.
– Костя, если бы у тебя был сын, ты бы взял его на охоту? Сегодня ты говорил мне, что с детства приучал бы его к суровой жизни и постарался бы сделать из него мужественного человека.
Константин остановился, внимательно посмотрел на меня, и робкая улыбка тронула его губы.
– Ты говорил мне, что будь у тебя сын – пропадал бы с ним в тайге все свободное время, – настаивал я, нутром чувствуя какое-то изменение в настроении Константина.
– Эх, Володя, припер ты меня к стенке. Если бы у меня был сын… – он замолчал и после некоторого раздумья сказал:
– Такие вещи мне одному не решить.
– А от кого это зависит?
– От председателя зверопромхоза, конечно.
– Давай завтра отправимся к нему.
– Хорошо, – согласился Константин, – если застанем. Начинается сезон охоты, и он на месте не сидит.
На мое счастье, председатель оказался на месте. Человек плотного телосложения, с крупными чертами лица сидел за большим столом и читал какую-то книгу.
Завидев нас, он приветливо поздоровался и сказал:
– Вот настоящий охотник был! А как пишет! Словно с ним сидишь в засаде на крупного зверя! Читали, небось, Хемингуэя? – обратился он ко мне.
Пока он говорил, я мысленно благодарил Бога за то, что он позволил мне встретиться с человеком, который был так же, как и я, неравнодушен к творчеству великого писателя и охотника. Это придало мне уверенности, и я приободрился.
– У меня дома есть много книг, вырезок из журналов и газет о жизни и творчестве Хемингуэя, – ответил я. – Хемингуэй – мой любимый писатель, поэтому собираю о нем все, что появляется в печати.
Крупный человек более пристально посмотрел на меня, улыбнулся и спросил:
– Вы можете прислать мне вырезки и фотографии?
– Хорошо, я пришлю. Как только возвращусь с охоты, сразу же выполню вашу просьбу.
– А что это вас привело ко мне, Константин Ефимович?
– Исключительная ситуация, Петр Васильевич. Пусть сам Владимир Иванович и расскажет.
И я снова рассказал о своем трусливом сыне, подробно и красочно. Председатель грузно ходил по кабинету, изучающе смотрел на меня и время от времени потирал руки. Его лицо не было хмурым и растерянным, как у моего дальнего родственника. Оно выражало живой интерес. Когда я закончил рассказ, председатель задал несколько вопросов.
– Какую одежду вы приготовили сыну?
Я ответил, что, кроме куртки из шинельного сукна, есть еще штормовка, спортивный костюм, два свитера, «теплое» и «холодное» белье, две пары шерстяных носков, шапка и лыжная шапочка, две пары рукавиц и многое другое, что приготовила жена.
– Константин Ефимович, как у вас с продуктами на лабазе?
– Продуктов забросили много. На этот счет проблем нет.
– Лекарства вы с собой берете?
– Все самое необходимое, – ответил Константин.
– Хорошо. Я понял, что Владимир Иванович решил преподнести сыну урок мужского воспитания. Так ведь?
Я кивнул.
– Тогда, пожалуйста, напишите мне расписку. В ней укажите, что сына в тайгу берете по собственной воле в целях воспитания в нем мужественных черт характера, что вы полностью отвечаете за его жизнь и здоровье. Думаю, что только так вы снимете камень с души Константина Ефимовича.
Я подготовил расписку, председатель внимательно прочитал и написал в уголке: «С распиской ознакомлены». Поставил свою подпись, дал подписаться Константину и вложил документ в толстый рабочий журнал.
Если таким образом свалился камень с души родственника, то с моей души свалилась невероятно тяжелая глыба.
Весь оставшийся день мы посвятили окончательной подгонке одежды. Закончив с ней, разложили на полу вещи, которые должны были взять с собой, и по длинному списку, составленному опытным охотником, аккуратно вложили их в рюкзаки.
Собрали маленький рюкзачок и для Сашульки. В него вошло все самое необходимое: пара теплого белья, пара шерстяных носков, пять маленьких плиток шоколада, банка говяжьей тушенки, кусочек сливочного масла, банка сгущенного молока, кулек белых сухарей, коробок спичек в целлофановом пакете, перочинный нож и несколько рыболовных крючков с лесками.