В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая (Охота на мужа-2, или Осторожно: Разочарованная женщина)
Шрифт:
Я принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно душевнобольная, и даже стала что-то напевать себе под нос. Я с радостью приняла мысль, что осталось совсем немного, и я уйду на тот свет. Возможно, меня не станет от сердечного приступа, потому что нервы на самом пределе. Возможно, я умру от лихорадки, с которой уже просто не смогу справиться… А может, я просто сойду с ума? Жизнь в психиатрической лечебнице приравнивается к смерти…
Может быть… Когда меня не станет, ничего не изменится, только газетчикам прибавится немного работы. Поклонники… Поклонники будут поклоняться другим идолам. Очень скоро меня все забудут. И все же стоило прожить эту жизнь хотя бы для того, чтобы испытать настоящую славу.
Признаться
Я понимаю, что зрители по-своему жестоки. Они хотят знать о своем кумире буквально все. Натуральные ли у тебя волосы, силиконовая ли у тебя грудь, подтянуто ли у тебя лицо? Иногда хочется перестать привлекать внимание, смешаться с толпой, но ничего не получается.
Я вновь вытерла капающую с губы кровь и посмотрела на растерянного Макса. Я не понимала, почему он молчит. Возможно, переваривал все, что ему довелось услышать, и это вызывало у него какие-то сомнения, и никак не укладывалось в голове? А может, он обдумывал свой отказ, потому что не мог наплевать на бандитские законы, поставить на кон свою безупречную среди братков репутацию. Он молчал.
– Ты мне не поможешь… – Я не обращалась к Максу. Я даже перестала смотреть в его сторону. Я сказала это словно себе. – Я поняла, что ты не поможешь… Ты же браток, а это твоя «семья». Если меня похитили, значит, это кому-то нужно. Ты не пойдешь против своих товарищей. Да и зачем? Репутация превыше всего. Что бы вы ни сделали – всегда правы. Это не подлежит обсуждению. Ерунда, что похитили беззащитную женщину, чтобы выдать ее замуж за сумасшедшего урода. Это так, мелочи. Женщина виновата уже в том, что она телезвезда и приглянулась изуродованному шизофренику. Это ерунда, что она сойдет с ума или наложит на себя руки. Тебе наплевать на ее страдания, на то, что ее избили, как скотину. Это не имеет никакого значения. Ведь вы цените только себя и не можете сострадать даже своим близким, а до людей вне вашего круга вам просто нет дела. Знаешь, я на тебя не обижаюсь, не имею на это права. Но я хочу, чтобы ты знал – я поняла, что теперь совсем одна. Где-то там, в другой жизни, остались близкие мне люди, которые уже, наверное, извелись от безрезультатных поисков. Где-то там и сотни поклонников со своими беспардонными вопросами и безобидными просьбами автографов. Но все же в той жизни я всегда себя чувствовала как за каменной стеной. Я ничего не боялась. Ничего, кроме того, что могу вдруг оказаться за бортом известности. Правда, иногда мне было очень больно. Особенно когда обо мне писали гадости, врали, а многие этому верили и осуждали меня за аморальный образ жизни. В такие моменты мне хотелось сбежать, спрятаться и не высовывать голову. Но я хочу вернуться и посвятить себя карьере, без которой не могу жить. Хочу, чтобы меня осаждали поклонники, а фанаты мечтали дотронуться до моей руки. И пусть пишут даже самые безобразные гадости. Пусть говорят, пусть осуждают, но только не молчат. Плохо или хорошо говорят, но не молчат. Если человек говорит, значит, он не безразличен. А еще, еще я хочу связать свою судьбу с одним человеком. Не могу жить одна. Это вредно. Вредно и для здоровья, и для карьеры. Одна не может быть счастливой. И пусть желтая пресса не оставляет меня в покое, я вытерплю. Я очень терпеливая женщина.
Я вновь встретилась взглядом с Максом и прочитала в его глазах любопытство.
– У тебя есть любимый человек? – спросил он.
– Есть.
– Тогда почему же ты предлагаешь мне себя?
– Потому что мне больше нечего предложить. В данный момент у меня даже денег нет. Только тело.
– А ты считаешь, что любимый человек понял бы твою жертву?
– Не знаю, но я не хочу об этом думать. Я вообще не хочу ни о чем думать. Ни о чем, кроме своего освобождения.
Я постаралась посмотреть на Макса теми глазами, которыми я смотрела на мужчин до своего похищения. Он был довольно интересным, подтянутым и совершенно не походил на братка. Ни на братка, ни на «ботаника». Он был каким-то особенным, и я бы сказала, даже благородным. Наверное, именно поэтому я и увидела в нем союзника. Союзника с благородными мужскими чертами.
– Тяжело быть знаменитой? – неожиданно посочувствовал он. – Я наблюдал за тобой в тот вечер в ресторане. Люди смотрели на тебя, терялись и совершенно не знали, как себя вести в твоем присутствии. Верно, такой слепой фанатизм не вызывает ничего, кроме головной боли? Я понимаю: превратившись в звезду, ты перестала быть просто женщиной. Окружающие обращаются с тобой как с вещью. Тебе могут сказать гадость за спиной, посмеяться, плюнуть в лицо или облить презрением. Для того чтобы мириться с такой жизнью, нужно быть очень сильной. Слабая личность не смогла бы все это вынести. – Макс встал, посмотрел на часы, покачал головой, давая понять, что уже очень поздно. – Светает, – ласково сказал он и взял меня на руки.
Я не пыталась сопротивляться. Похоже, Макс мне поможет. Он обязательно мне поможет, но за это возьмет «натурой». Наверное, деньги ему не нужны, а вот от звездного тела он бы не отказался. В конце концов мы живем один раз, и не каждому дан шанс переспать со звездой. Что ж, правильное решение, довольно мудрое. Бережно положив меня на кровать, Макс достал носовой платок и промокнул им мою разбитую губу.
– Тебе больно?
– Нет. Я не чувствую боли.
– Это потому, что у тебя шок.
– Ты мне поможешь? – почти выдавила я из себя и почувствовала, как из опухших глаз потекли слезы.
– Помогу.
– Спасибо.
Я постаралась улыбнуться и покорно подняла ночную рубашку. На мне не было нижнего белья.
Трусики разорвал пахан, а к лифчикам я как-то не привыкла и постоянно их игнорировала. Раздвинув ноги, покрытые множеством синяков и царапин, я притянула Макса к себе и тихонько всхлипнула:
– Возьми меня. Ты же этого хотел. Ты когда-нибудь спал со звездами?
– Нет и не горю желанием.
С ужасом бросив взгляд на мою истерзанную грудь, Макс сложил мои ноги вместе и опустил ночную рубашку, накрыл меня пледом и бережно вытер мои слезинки.
– Я тебя не хочу и даже если бы сильно хотел, то никогда бы не смог воспользоваться ситуацией, в которой ты оказалась. Я не подонок. Лучше сбереги свои ласки для любимого человека. Я тебе помогу.
– Почему?
Мой вопрос смутил Макса. Он растерянно пожал плечами, но быстро нашелся:
– Считай, что я помог тебе как поклонник. Думаю, если бы кто-нибудь из твоих поклонников узнал, что ты в беде, он сразу бы поспешил на помощь.
– Когда?
– Что когда?
– Когда ты мне поможешь?
– В самое ближайшее время. Я все как следует обдумаю и помогу тебе с побегом.
– Спасибо.
– Еще рано благодарить. А теперь постарайся уснуть. Ты должна немного отдохнуть. Несколько часов сна, и ты будешь выглядеть намного лучше. Завтра я скажу тебе, как лучше организовать побег. Все надо сделать с умом, потому что чужие еще никогда не выходили отсюда живыми.