В двух шагах от края
Шрифт:
Личного секретаря редактора все называли Танюшей, причем этот уменьшительно-ласкательный вариант имени в равной мере использовали как поклонники, так и откровенные недоброжелатели, просто в первом случае произносили его почтительным придыханием, а во втором с ехидными интонациями. Против шерсти, секретаршу гладил только Пьеро, считавший девушку, способную играючи вывести из строя рабочий компьютер по три раза на дню, достойной именоваться исключительно Танькой.
–Чего у тебя опять? – невежливо осведомился Петька, грубо выталкивая Танюшу из-за стола, – я же у тебя с утра был, все тебе вроде наладил!
Танюша одернула узенькую юбочку, капризно топнула стройной ножкой, обутой в лакированную туфельку с блестящей пряжкой на щиколотке и хотела было жалобно пропеть в свое оправдание что-то невразумительное, но тут на глаза секретарше внезапно попались мы с Эриком, и она моментально перенаправила свое внимание в более перспективное русло.
–Линкс! – воскликнула Танюша со сложным сочетанием радости и разочарования. Радовалась она свежей пище для сплетен, а разочарование, скорее всего, испытала по поводу моего цветущего внешнего вида. Наверняка, мои дражайшие коллеги уже успели обмусолить мое единственное интервью Фаруху Кемалю, и ожидали увидеть измученную тяжелейшими переживаниями особу, желательно одетую в рубище и с вороньим гнездом на голове.
–Танюш, шеф на месте? – позволять обалдело хлопающей ресницами секретарше рассматривать меня в деталях я не собиралась. Все-таки я последние пару суток не в SPA-салоне провела, а следы усталости не скроешь никакой косметикой, и рано или поздно все тайное все равно станет явным, предательски проступив даже через слой тонального крема.
–А… Да! –нерешительно протянула Танюша. Ее тонкие ухоженные пальчики с аккуратными розовыми ноготками замерли на селекторе и без особой уверенности вдавили кнопку. Фарфоровое личико Танюши выглядело почти испуганным, а сложенные бантиком губки чуть заметно вздрагивали. Неужели, снова попала шефу под горячую руку?
Нервные срывы у главного редактора «Вечерней столицы» периодически случались, и основной удар на себя часто принимала именно Танюша, чей кофе неизменно оказывался слишком холодным или слишком горячим, костюм чересчур вызывающим или, наоборот, старомодно пуританским, а прическа ужасающе безвкусной. Танюша безропотно выслушивала претензии начальника и, дождавшись подходящего момента, на цыпочках отступала в приемную, где и благополучно пересиживала вспышки гнева. Покладистость, исполнительность и безграничная преданность руководству в итоге привели к той редкой в редакции «Вечерки» ситуации, когда над Танюшей практически не капало. Звезд с неба она не хватала, отвечать на звонки и перекладывать бумажки у нее получалось весьма недурственно, а хорошенькая мордашка и точеная фигура отлично смотрелись на фоне шикарного интерьера приемной. Думаю, многие умные и одаренные журналисты в глубине души завидовали Танюше – умственной ее работу можно было назвать только с очень большой натяжкой, а премировал свою секретаршу шеф достаточно регулярно. Особенно после очередного приступа плохого настроения.
–Что такое? – судя по взвинченному голосу, шеф хотел принимать посетителей не больше, чем невинно осужденный отбывать наказание в колонии строгого режима, – я занят!
–Антон Маркович, к вам Линкс пришла, – на одном дыхании сообщила Танюша и инстинктивно пригнулась в ожидании неминуемой бури. В приемной повисло гнетущее молчание. Даже копающийся в компьютере Пьеро перестал недовольно бурчать себе под нос и заинтересованно высунулся из-за монитора. Один лишь Эрик проявлял завидное самообладание, и взгляд его темно-серых глаз из-под полуопущенных век был преисполнен циничного безразличия ко всему и вся.
–Линкс, значит… – динамик значительно искажал голос шефа, но флюиды его ярости проникали в приемную и через канал селекторной связи, – ты знаешь, куда тебе идти, Линкс! Отправляйся в том самом направлении, которое ты указала в своем вчерашнем сообщении! Или тебя проводить?
–Не надо, сама дойду, -фыркнула я, – но сначала нам нужно поговорить!
На другом конце провода послышались приглушенные ругательства, а потом шеф и вовсе перестал подавать признаки жизни. Наверное, берег нежные Танюшины ушки от адресованной мне нецензурной брани. Я была абсолютно не против дождаться, пока эмоции шефа немного схлынут, и он будет готов к адекватному восприятию моего визита, но атмосфера в «зале ожидания» с каждой секундой устраивала меня все меньше и меньше.
У настоящего репортера всегда есть чисто профессиональный нюх на сенсации. Истинный журналист за версту чувствует едва ощутимый запах жареного, и, словно натасканная гончая, сразу берет след. Учитывая, что в «Вечерней столице» шеф собрал ищеек высшего класса, нет ничего странного, что в приемную начали понемногу подтягиваться охотники за эксклюзивом. Я прекрасно понимала, что мой демарш автоматически сделал меня желанной добычей для собственных коллег, и не слишком горела желанием быть растерзанной этими кровожадными акулами пера. Да и непривычный к повышенному вниманию Эрик стал подозрительно поглядывать на выход, напрочь заблокированный застывшей в дверях Мирой Оганесян из отдела писем.
–Шеф, я захожу, – предупредила я, и крепко сжав руку Эрика, ломанулась в кабинет. Танюша от меня подобной прыти явно не ожидала и потому элементарно не успела воспрепятствовать нашему вторжению. Зато в обстановке сориентировалась на удивление быстро, и вместо того, чтобы останавливать меня на полпути, лишь оперативно выключила селектор. Уж чего Мира Оганесян только в читательских письмах не насмотрелась, но некоторые словесные обороты шефа, сопровождающие мою наглую интервенцию, ей лучше никогда не слышать.
–Явилась! – кратко резюмировал шеф, когда я плотно закрыла за собой дверь и несмело приблизилась к редакторскому столу. Запас табуированной лексики у него порядком иссяк, но запал еще остался, и разговор мне точно предстоял не из легких.
–А это кто такой? – на фоне моей харизматичной натуры, Эрик выглядел каким-то блеклым и невыразительным, да и держался он преимущественно в тени, но шеф выцепил его практически мгновенно, -где-то я его видел… Ах, да, в интернете уже есть его фотографии с подписью «Ида Линкс и ее тайный возлюбленный провели бурную ночь вместе». Почему же ты не попросила Фаруха Кемаля заснять вас в постели? Насколько я понял, он теперь твое доверенное лицо, да, Линкс?
–В нашей постели Фарух Кемаль явно был лишним, – кончиками губ улыбнулся Эрик и без приглашения подвинул себе массивный дубовый стул, – если для вас это имеет значение, то меня зовут Эрик, и на данный момент это, по-моему, единственное, что мне стоит о себе рассказать. Я сделаю вид, будто меня здесь нет, а вы спокойно поговорите с Линкс. Идет?
Готова поспорить, что подобные экземпляры шефу доселе не попадались. Эрик с его внешностью выходца из гетто и манерами пресытившегося прожигателя жизни поразил моего редактора до такой степени, что он машинально убрал ноги со стола и уставился на моего спутника широко раскрытыми глазами. Взгляд у шефа был въедливым, словно ржавчина, а сосредоточенное выражение холеного лица свидетельствовало о трудоемком процессе осмысления происходящего. За это время шеф позабыл, что на меня надо продолжать орать и почти мирно спросил: