В глуби веков
Шрифт:
На рассвете, освеженные отдыхом и сном, македоняне спустились в долину.
Выйдя из теснин, Александр развернул войско широким фронтом. Армия шла, занимая всю прибрежную полосу от линии гор до кромки моря. Увидев вдали сверкание персидских копий, Александр остановил войско. Так между горами и морем, на узкой прибрежной полосе у Исского залива, две армии снова встали друг против друга.
Наступил решающий час. И, как всегда перед большой битвой, Александр обратился к своим воинам с речью. Суровый и торжественный в своих блестящих доспехах и в боевом шлеме, царь встал перед войском:
— Македоняне!
— Мы сбережем нашу славу! — грянули в ответ македоняне. — Мы сбережем славу Македонии!
Александр обернулся к отрядам эллинских городов:
— Помните, эллины, что война против Эллады была начата персами по дерзости Дария Первого, а затем и Ксеркса, который требовал от вас земли и воды, чтобы не оставить вам ни глотка в ваших реках, ни куска хлеба. Дважды были разрушены и сожжены эллинские храмы, дважды осаждались ваши города, нарушались все божеские и человеческие законы. Помните, эллины, мы пришли отомстить за Элладу!
— Отомстим за Элладу! — ответили эллины.
Александр подъехал к отрядам иллирийцев и фракийцев. Зная, что они пошли с ним в Азию с надеждой захватить побольше сокровищ, он сказал им:
— Храбрые воины! Смотрите на вражеское войско, сверкающее золотом и пурпуром. Они не оружие несут на себе, а добычу. Нападите на них со всей отвагой, отнимите у них золото, обменяйте свои голые, холодные скалы на их богатые поля и луга!
Так, ловко и безошибочно находя пути к сердцу каждого, Александр воспламенил армию. Военачальники бросились к царю пожать ему руку, сказать ему о своей преданности. Войска кричали и требовали, чтобы он немедленно вел их в сражение.
Рассмотрев, как стоят войска у Дария, Александр несколько изменил свой строй, чтобы уравновесить силы. И, убедившись, что воины его готовы к сражению, выехал вперед на своем вороном Букефале и повел войско в бой.
Дарий не тронулся с места. По персидскому обычаю, он стоял на высокой царской колеснице посреди строя. Дарий хорошо видел армию Александра — она была невелика. И все-таки, когда царь македонский двинул свою фалангу, сердце у Дария дрогнуло. Фалангиты, блестя щитами, медленно, мерным шагом приближались к нему. Дарий видел, что Александр, подняв руку, сдерживает их, все время сдерживает… Фаланга надвигалась, как что-то неотвратимое. Это действовало на нервы, это грозило неизбежной бедой, это было невыносимо! Хотелось отпрянуть, бежать от того, что шло на него. Дарий чуть не крикнул, чтобы гнали коней!..
Но опомнился. Между ним и Александром стояли густые ряды его персидских воинов.
Македоняне приблизились к персам на полет стрелы. Персы сразу подняли дикий, нестройный крик. Македоняне тоже закричали, громыхнув щитами. И в тот же момент Александр, перестав сдерживать фалангу, бросился к реке, а за ним ринулось и войско.
Дарий махнул рукой. Персидская конница пошла на македонян. Началась битва. Войска
Могучий перс Оксафр, брат Дария, понял, что делает Александр. Оксафр бросился на защиту царя — он поставил свою конницу перед его колесницей. Он был силен и отважен, македоняне падали под его ударами, его конница стояла стеной… Но левое крыло персидского войска уже сломалось, не выдерживая рукопашной схватки.
В это время и у македонян разорвалась линия фронта. Эллинские наемники Дария, увидев это, бросились туда, надеясь сбить и смешать македонские ряды. Наемники старались спихнуть македонян в реку. Македоняне не отступали, что есть сил пробиваясь на берег.
Александр поспешил на помощь своим. Они дрались и в реке, и на берегу. Битва была свирепой, яростной, полной ненависти…
Дарий еще надеялся на победу. Его конница перешла реку и сражалась с фессалийской конницей Александра: Оксафр еще боролся…
Но Александр, отбросив наемников, снова подступил к отряду Оксафра. Он со своей фалангой вломился в самую гущу его конницы. В свалке кто-то ударил царя кинжалом в бедро, но он только вздрогнул, не опуская меча.
Дарий с ужасом смотрел, как падают с коней один за другим его защитники, его самые славные полководцы. Уже горы мертвых воинов лежат вокруг его колесницы… Еще дерется Атизий, еще держится Реомифр. Но македоняне уже достают копьями коней в его колеснице, кони бесятся от боли, рвутся из упряжи… А Македонянин все ближе; они уже смотрят издали в глаза друг другу, и Македонянин видит, как бледнеет, как растерянно оглядывается вокруг персидский царь, ища спасения…
А где спасение? Вот, окровавленный, падает с коня Реомифр… Уже лежит под копытами конницы Атизий. От удара мечом по голове валится правитель Египта Стабак… Александр близко, он пробивается к Дарию неотвратимо, как сама смерть; его жестокие глаза светятся, как острия копий!..
Дарий не выдержал. В ужасе, забыв о своем царском величии, он сам схватил вожжи и погнал квадригу. Колесница перекатывалась через груды мертвых тел, кренясь то в одну сторону, то в другую. Дарий, как безумный, гнал коней по узкому побережью залива — только уйти из рук Македонянина, только вырваться, спастись!
Царь бежал. А вслед за ним бежало и его огромное войско. Персы бежали не оглядываясь, сначала всей массой, потом одни бросились по дороге, ведущей в Персию, другие спешили укрыться в горах…
Персидские всадники не могли уйти от фессалийской конницы: они были скованы своими тяжелыми пластинчатыми панцирями и в бегстве были так же медлительны, как и в битве. Спасаясь от фессалийцев, персидская конница смешалась на узких дорогах со своей бегущей пехотой, и пехотинцы с воплями погибали под копытами коней беззащитно и бесполезно.