В глубинах космоса
Шрифт:
— Друзья, я не буду юлить. Скажу, как есть: дела наши чрезвычайно плохи. То, что мы получили сообщение от Сольбано, не больше, чем удачное стечение обстоятельств, — Вацлав сделал паузу, взглядом выхватив Йосолу. — ДюГанд решил избавиться от нас. Он узнал о той истории со станцией. Теперь мы, как на ладони. Он поставил невыполнимое условие всем нам: или он обнародует эту информацию, или мы возвращаем одну штуку. Ту самую, что мы помогли ему однажды найти. Он утверждает, что она у нас. Вот и все. Как мы все тут можем понять, ничего мы у него не забирали, и все же Джоруд утверждает обратное. С момента его
Как только Вацлав замолк, поначалу сохранялась тишина. Потом люди зароптали, а затем у Софии подкосило ноги. Ее успел подхватить Алексий, благо он стоял поблизости, и вместе с Сашей они усадили ее в кресло. Пока Йосола приносила воды, Младич обратился к капитану:
— Постой-ка. Почему тогда с нами не разобрались еще на Закстаноре? — Иван скрестил руки на груди, глядя на капитана и иногда посматривая на женщину.
— Почем мне знать? — пожал плечами Вацлав. — Могу предположить, что условности для государственного аппарата.
— Вот дерьмо! Да у него организация такого уровня, что они могут человека из истории вычеркивать! Уверен, попади мы в тюряжку и там наша история оборвется…
— Не мели чепухи, — встрял Алексий. — Опять эти твои таинственные организации? Да они попросту какое-нибудь научное подразделение Ронума, не более. А Джоруд мужик прошаренный, использует свое положение с максимальной выгодой.
— Или же у нас действительно что-то есть, — сказал Младич тверже, переведя взгляд с Алексия на Вацлава. — У нас же точно нет того, что надо ДюГанду?
— Абсолютно точно, — кивнул капитан.
Когда Софье полегчало и когда мужчины побеседовали друг с другом, Соколовский с неким отреченным взглядом задал очевидный вопрос, тот, что витал в головах экипажа. Вероятно, они знали ответ, но всячески оттягивали время, чтобы узнать правду.
— Что мы теперь будем делать?
— Положение плачевное, тут нечего скрывать. Вероятно, Джоруд не слезет с нас. Конечная наша цель: прилететь на станцию «Край» и совершить прыжок на другой конец галактики или куда бы она ни вела. Перед этим залететь на Даргот и постараться пополнить наши припасы там, но, я вот сейчас думаю, что нас скорее всего перехватят раньше. Поэтому, Край наш выход.
— Ты сошел с ума, — покачал головой Илья. — Ты точно сошел с ума! — он взъерошил свои волосы и присел на выступ стены. — Ты хоть понимаешь, что если мы так сделаем, то мы покойники? И это будет хорошо, если мы умрем. Я не хочу расставаться ни с Марией, ни с семьей навечно и блуждать хрен пойми где без возможности вернуться назад.
— Твои предложения? — задал капитан вопрос, считая, что может все же у остальных будет здравое решение.
— Не знаю, — понуро ответил Юхельссон. Как и любой другой, он совершенно не был готов к такой беде. — Нам точно надо было дождаться Марию. Ты, бл**ть, лишил нас здравой возможности если не спастись, то переждать бурю!
— Где, Илья, на Земле? Ты всерьез уверен, что у Марии бы хватило влияния, чтобы мы там просто где-то в административной части куковали?
— Я
— О-хо-хо, — усмехнулся Вацлав, подойдя ближе. — Было бы иначе! Нас бы приняли, это может и так, но взяли бы только как членов ордена. Это, по-твоему, лучшая участь?
Кристиан вновь недовольно покачал головой.
— У нас было бы время, чтобы обдумать ситуацию лучше. А ты же предлагаешь нам что-то с этой станцией сделать. Да мы даже не знаем, работает ли она еще или нет!
— Работает, — твердо заявил Флён.
— Мне бы твою уверенность, — процедил Илья.
— И как они только смогли разузнать? — развел руками Алексий.
Ему попытались ответить, хотя в каждую из версий верилось с трудом.
— Может быть, нам прилететь к Сольбано? Все-таки о нас… — только начал Саша, но его оборвали.
— Исключено, — махнул рукой Младич. — Стоит нам там появиться и там же нас повяжут. За то, что сбежали с Закстанора, и за подрыв станции. С множественными жертвами в лице персонала, между прочим.
— Но мы могли бы попробовать договориться! — взмолилась Софья. Женщина выглядела подавленней остальных. — Может быть, все же он попросту ошибся? Думал, что его вещь у нас, а надо было его убедить, что все совсем не так?
С ней согласился Соколовский, да только он был вечно на стороне хорошего развития дела. В действительности все могло происходить совсем иначе, не так наивно и прямолинейно. Об этом поспешил напомнить Илья, хотя Младич, призадумавшись, не исключил возможности ошибки. Только теперь было уже поздно что-то решать.
— Расходитесь по рабочим местам, — скомандовал Флён. — Нам предстоит долгая дорога. Возможно, слишком долгая.
— Нет, — тут же сказал Юхельссон, замотав головой пуще прежнего. — Я не могу на такое пойти, — расставание с Марией было для него тяжелее всего. Он не знал, как прожить без нее пару дней, а тут вопрос стоял о возможных множествах лет. — Не могу!
— Илья-Илья! — Вацлав схватил его за плечи. — За решеткой, думаешь, будет лучше? Нам дадут лет двадцать, а то и больше. Но, как сказал Тарадон, Джоруд не даст вам просто так спокойно отсидеть. Ты не думай, я тоже про него кое-что узнал. Это страшный человек, который не считается с жизнями других людей. И то наше дело с ним это ясно показало. В его организации для испытаний есть так называемый мусор — люди, которых используют как материал для тестов с объектами. И вы попадете в их число, а для остального мира вы умрете в тюрьме или по дороге — второе, кстати, лучше. Подрыв транспорта со всеми находящимися внутри, а? А на деле вы будете раз за разом выполнять указания, пока однажды один из объектов ДюГанда вас не убьет.
Разумеется, капитан все это выдумал, но счел такую историю максимально правдивой для Фонда. Вацлав и сам отчасти верил своим словам, не считая того, что Джоруд убил бы их просто так.
— Должен быть другой выход, — не унималась София.
Если он и был, то его пока никто не видел. Все угрюмо разбрелись по кораблю. Капитан же вернулся к своему креслу, чуть позже к нему подошел Мед. Его напряженное лицо и взгляд, устремленный на Вацлава, пока он приближался, так и говорил, что первый помощник хотел что-то сказать. Или же он раздумывал над чем-то. А в итоге мужчина не проронил ни слова.