В глубине Великого Кристалла. Том 1
Шрифт:
— Ты все о чем-то о своем думаешь, — заметил Пассажир. — Тревожишься, что домой опаздываешь? Да?
— Ага. Это само собой. А еще я о другом.
— О чем же?
— О вчерашнем. О Гальке.
— Ну… и что же тебя беспокоит? — тихо спросил Пассажир.
— А он, может, правда ушел с капитан-командором?
— Возможно, — охотно сказал Пассажир.
— Но они же были враги. Ну, старинная была война, враги могли уважать друг друга, только все-таки…
— Они были не враги, а лишь противники. Волею обстоятельств. Потом
— Ладно. А что этот командор в нем такого нашел? В Гальке-то… — неловко сказал мальчик. И стал чесать левым кедом правую ногу. — Чего такого, чтобы вместе идти?
— Видишь ли… — Пассажир взял мальчика за плечо, и они медленно пошли вдоль улицы. — Если принять ту версию, что Галька ушел из форта с командиром монитора… А тебе ведь этого хочется, верно?
Мальчик кивнул. Точнее, опустил голову и не поднял.
— Тогда логично предположить и другое: Красс не был тем, за кого себя выдавал.
Мальчик по-птичьи, сбоку, быстро глянул на Пассажира. Тот сказал:
— Тогда вся история повернется по-иному… если он был Командором.
— Как это?.. Ну да, был. Ну и…
— Подожди. Я не о его офицерском звании. Бытовала легенда о Командоре. О человеке, который ходит по свету и собирает неприкаянных детей. И не просто детей, а таких, как Галька, со странностями.
— Койво?
— Да… Именно им чаще других неуютно и одиноко в нашей жизни. Потому что они опередили время… Так говорил Командор. Говорил, что они — дети другой эпохи, когда все станет по-иному. Тогда, в будущем, каждый сможет летать, причем стремительно — на миллионы километров за миг. Люди смогут разговаривать друг с другом на любом расстоянии и, значит, всегда быть вместе. Не будет одиноких. Никто не сможет лишить другого свободы, потому что человек станет легко разрывать все оковы — и природные, и сделанные руками… И у каждого будет добрый дом во Вселенной, куда можно возвратиться с дороги… Это не мечта, а просто будущее. Ведь все на свете меняется, развивается, появляются и у людей новые способности… Только способность к одиночеству не появится никогда, потому что одиночество и вражда противны человеческой сути… Но до тех времен еще далеко, а мальчики и девочки со странными свойствами своей природы и души нет-нет да и появляются среди людей. Как первые ростки. Их надо сохранить… Это длинная легенда, не меньше, чем о Реттерхаль ме. А я рассказываю очень коротко…
Мальчик серьезно сказал:
— Если все было так, то это хороший конец. Для Гальки. Но ведь это уже совсем сказка.
— Как знать! Может быть, такие ребята — ничуть не странные, а самые нормальные. Может быть, наоборот, мир нынешних людей — странный, уродливый и не дает каждому открыть свойства своей души. Это не я говорю, это опять же мысли Командора.
Мальчик вдруг насупился:
— Это не только Командор говорит, а многие. У нас знакомый есть, дядя Валера, папин друг, дак он тоже… А папа отвечает, что это… как это? А, «философия для субботних вечеров». А в другое время, говорит, работать надо.
— Что ж, папа тоже прав.
— Беспокоится, наверно, — вздохнул мальчик. — Куда я подевался.
Пассажир опять взял его за плечо.
— Смотри-ка! Здесь автостанция.
Они только что обошли церковь. Позади нее была площадка с навесом, на площадке урчали два автобуса. В алтарном закруглении церкви желтела новая некрашеная дверь с табличкой «Кассы».
Пассажир и мальчик вошли. По-церковному светились узкие решетчатые окна. Было пусто. «Кассами» оказалось одно окошечко, к тому же закрытое. Рядом с ним висело расписание рейсов и схема путей. Мальчик остановился, закинув голову.
— Поглядите! Отсюда автобус ходит до Черемховска! Только три часа идет! И билет всего рубль тридцать!.. Я поеду!
— Ну что ж… — Пассажир, кажется, обрадовался за мальчика. — Так, наверно, и в самом деле правильно. Но смотри: отходит он в восемь вечера. Приедешь ты совсем поздно.
— А пароходом! Вообще неизвестно когда! Тут хоть точно.
— А денег на билет хватит?
— У меня же мелочи полный карман! Да еще бумажный рубль где-то. Вот он!
— А что будешь делать до вечера? Развлечений никаких, место незнакомое…
— Ну и хорошо, что незнакомое. Поброжу вокруг. Может, никогда бы в жизни в эту Веху не попал, а тут… интересно же. Я люблю новые места.
Пассажир сам купил мальчику билет. Постучал в окошко, сказал сонной девице:
— Один до Черемховска, пожалуйста. Позвольте, а почему рубль шестьдесят, когда в прейскуранте рубль тридцать? Какая еще предварительная продажа, если…
— Да ладно, — быстрым шепотом перебил его мальчик. — Пусть. — Он боялся остаться без билета.
— Ну и порядки, — проворчал Пассажир.
Мальчик сунул билет в нагрудный карман рубашки.
— Спасибо.
2
Спешить было некуда. Недалеко от автостанц ии они увидели столовую — такую же квадратно-стеклянную, как парикмахерс кая, но открытую. Пообедали в пустом зале. Неторопливо и сытно. Когда вышли, мальчик сказал:
— Ну и Веха! Как на забытой планете… Да понятно, люди в поле.
Он заметно повеселел. Дурашливо поглаживая живот, остановился перед зеркальным стеклом. И вдруг опять свел брови.
Пассажир как-то по-мальчишечьи, с подковыркой, проговорил:
— А спорим, знаю, о чем думаешь! Только не обижайся, что лезу в мысли.
Мальчик вопросительно обернулся.
— Ты думаешь: «А взял бы меня Командор?»
Мальчик опустил глаза, слегка набычился.
Пассажир мягко сказал:
— Тебе незачем было бы уходить с ним. У тебя… Ну, пусть не все ладно в жизни, но дом все-таки есть. Никто тебя не прогонял, а наоборот, ждут. Не правда ли?
Мальчик ответил нехотя: