В горах Памира
Шрифт:
Один из наиболее сохранившихся скальных участков гребня, находящийся всего в 30 минутах ходьбы от Высотного лагеря, граничит с пятнадцатиметровым «провалом» в гребне. Спуститься в провал по скалистой стене не так-то легко, но все же, страхуя друг друга при помощи веревки и пользуясь немногочисленными выступами на поверхности скал, мы по одному спустились. Первым оказался внизу Блещунов, следом за ним Гарницкий и Рыскин; последним шел Губский. Когда я спускался по стене, Блещунов уже взбирался по противоположному склону «провала» на гребень. Он выбрал путь по извилистому и безопасному скальному кулуару.
После «провала» гребень резко идет на понижение. Скальные участки все время чередуются с осыпями. В самом
Последний подъем по гребню шел по мелкой осыпи, почти без скальных участков – это наиболее легкая часть пути. Слева резкой гранью лежит граница снега северного склона. Мы поднимаемся все выше и выше. Наконец, выходим на небольшою площадку. Отсюда открывается хороший вид. Дальше на восток отходит понижающаяся ветвь нашего отрога. Гребень отсюда теперь тоже резко понижается в южном направлении, как раз к основанию безыменной вершины – цели нашего похода.
Итак, нам предстоит спуск и, всегда обидная, потеря высоты. Итти придется главным образом опять-таки по осыпи, которая выделяется красно-бурым цветом слагающих ее обломков. Внизу, у подножья вершины, гребень отрога имеет снежную перемычку – перевал из амфитеатра верховий реки Чон-су на восток, в сторону долины реки Ак-байтал. Отсюда отчетливо видны на перевальной 'очке тропы, протоптанные единственными обитателями здешних гор – кийками. От перевальной точки начинается снежный склон безыменной вершины. Слева, на восток от вершины, внизу, ее основание огибает большой снежный цирк, верховья которого примыкают к вершине с наклонной скальной плитой.
Оглянувшись на пройденный путь, мы увидели южные склоны пика Погребецкого, поднимающего свое острие вверх. Почти бегом мы спустились к перевалу и сразу попали в полосу сильного западного ветра. Холодный, пронизывающий насквозь поток воздуха (обычное явление на перевальных точках) не дал нам остановиться здесь для отдыха и, не задерживаясь, мы сразу же вышли на снежный подъем. Только теперь, по существу, началось восхождение.
По твердому снежному насту подниматься легко. Справа от нас и выше по склону из снега торчат две клинообразные каменные гряды. Чем выше по склону, тем реже виднеются отдельные глыбы камней и, наконец, они совершенно исчезают под снегом. Та гряда, что дальше от нас, тянется выше. Эти две гряды служат хорошими ориентирами на этом участке. Мы поднимаемся по склону, поворачивая немного вправо. Там, где виднеется несколько последних камней первой гряды, еще не покрытых снегом, останавливаемся на отдых. Мимо нас влажной холодной массой стремительно проносятся серые тяжелые облака. Они то стелются по снежному склону, то под ударом ветра, вдруг обрываясь, уносятся на восток. Надвигается непогода.
Вторая скалистая гряда привела нас почти вплотную к снежному гребню. Он уходит на запад. Мы пошли по нему и, проваливаясь по колени в снег, подошли к месту, где из-под снега скалы гребня выступают и на несколько метров обрываются вниз. То, что мы увидели, привело нас в восхищение. У подножия небольшого обрыва виднелось маленькое замерзшее озерко с зеркально чистым льдом. Лед глубокой каймой опоясывал скалу. С противоположной стороны границы берега не видно: прямо от поверхности озерка поднимается блестящая белая фирновая стена шестиметровой высоты. Верхняя часть стенки
От обрыва путь меняется с западного направления на южное, и на этом коротком участке, до скал вверху, все время крутой подъем по глубокому снегу. Продвигаясь по пояс в снегу, мы своими телами прорываем в нем траншею. Кому приходилось заниматься таким делом замой на равнине, тот знает, какая это утомительная работа. На большой же высоте это поистине нечеловеческий труд. После нескольких шагов идущий впереди, почти падая от изнеможения, уступает место следующему, и тот прилагает все силы, чтобы еще на несколько метров приблизить траншею к скалам. Порывистый ветер, поднимая вихри снега, с бешеной силой налетает на нас.
Наконец под ногами ощущается твердая основа скалы. Но и она приносит нам мало облегчения. Стальные трикони ботинок скользят по скрытым снегом неровностям скалы, ноги проваливаются между камнями, больно ударяясь о них. Но еще несколько усилий, и мы освобождаемся из снежного плена: мы на открытых скалах большого жандарма. Холодный ветер превращает снежный налет на наших штормовых костюмах в ледяной панцирь.
Теперь нам отчетливо виден весь предвершинный гребень и в конце его вершина, свободная от снега. Левее вершины блестит белый снежный нанос. Его округлые мягкие очертания радуют глаз.
Холод дает себя чувствовать. Руки окоченели, хочется двигаться быстрее, чтобы согреться. Вершина уже близко, но осторожность, которая требуется при спуске по опасным скалам жандарма на гребень, сдерживает наш порыв. Отсутствие бдительности и несчастье – очень близки друг другу. Каждая опора, каждый выступ двадцатиметрового спуска проверяются нами с величайшей внимательностью. Ледорубы, чтобы они не мешали скалолазанию, мы упрятали в рюкзаки. Ветер крепчает. От холода губы едва шевелятся. Вполголоса сообщаем друг другу об опасных местах. Наконец спуск закончен, и мы снова на гребне; продолжаем итти к вершине и, не доходя нескольких десятков метров, обнаруживаем за небольшой скальной стенкой хорошее укрытие от ветра. Над нашими головами воет ветер, прорывающийся сквозь отверстие в скале.
Когда впервые нога человека вступает на вершину, им особенно сильно овладевает чувство победы над природой.
С вершины хорошо виден Музкольский хребет. Сколько еще надо работать, сколько совершить восхождений, чтобы распутать все это сплетение хребтов и их отрогов, вершин и ледников!
Вершину мы назвали именем заслуженного деятеля науки Узбекской ССР профессора И.А. Райковой – одного из активных исследователей Памира. Она была инициатором опытов по разведению здесь сельскохозяйственных культур.
Когда мы сложили тур и осмотрелись, было уже около 4 часов дня. Солнце спустилось довольно низко, а погода готовила нам неприятность. Не задерживаясь, мы поспешили в обратный путь.
Когда мы прошли седловину перевала и поднялись по ссыпи, начался снегопад. Все вокруг заволокли свинцовые тучи. Начало темнеть задолго до обычного часа – это для нас было почти катастрофой. Мы спешили, сколько позволяли нам силы и рельеф местности. Надо во что бы то ни стало до наступления темноты успеть притти в Высотный лагерь. Но прошло полчаса, а тучи становились все мрачнее. Видимость ухудшилась настолько, что знакомые очертания скал искажались в темной пелене снега. Скалы покрылись слоем снега. Опасность движения увеличилась: под снегом скрылись неровности склона, все становилось скользким. На этот раз Владимир Гарницкий, проходя все тот же злополучный скальный барьер, сорвался. Сгоряча он не обратил внимания на то, что повредил ногу, но через некоторое время начал прихрамывать.