В гостях у эмира Бухарского
Шрифт:
На дальнйшемъ пути мы послдовательно перескли три широкія сухія русла, наполненныя галькой и довольно крупными валунами, а на двнадцатой верст отъ города прохали въ виду урочища Ханъ-Чаарбахъ, которое представляетъ собою остатки стны, обрамлявшей нкогда станъ какого-то войска и имющей около версты протяженія по каждому изъ четырехъ фасовъ. Какому именно войску принадлежалъ этотъ лагерь, мн не могъ объяснить сопровождавшій насъ караванъ-баши [42] Массумъ-ходжа, старожилъ самаркандскій, да сказывалъ, что изъ ныншнихъ самаркандцевъ едва ли кто и знаетъ, когда и какъ появились эти стны. Оно и немудрено: Самаркандъ на своемъ вку подвергался безъ числа вражьимъ нашествіямъ и вторженіямъ.
42
Начальника обоза.
Впереди виднлись покрытые снгомъ абрисы Шарсабизскихъ горъ (Зарявшанскій хребетъ), къ которымъ мы и направлялись. По пути встрчалось много обработанныхъ полей какъ на равнин, такъ и на взгорьяхъ, а въ горныхъ лощинахъ
Остановились мы на ночлегъ близь кишлака Сазаганъ, въ двадцати семи верстахъ отъ Самарканда, куда прибыли въ часъ дня, одновременно съ посольскимъ обозомъ. Мстный аминъ или даха-аксакалъ (волостной старшина) съ сазаганскимъ кишлакъ-аксакаломъ (сельскимъ старостой) и нсколькими джигитами, въ своихъ форменныхъ почетныхъ халатахъ (сарпаи), съ жалованными медалями на груди, встртили посольство на границ своего участка, и по обычаю, ради оказанія пущаго почета, дожидались на рубеж, слзши съ коней и сложивъ на живот скрещенныя руки. Когда коляска посла остановилась предъ ихъ группой, аксакалы, подойдя къ ней, отрекомендовались и первые съ простодушнымъ достоинствомъ протянули князю руки для пожатія, не дожидаясь съ его стороны почина. Таковъ обычай, потому что, вступая на ихъ землю, мы становились ихъ гостями, а они нашими хозяевами.
Ночлегъ былъ приготовленъ въ юртахъ, убранныхъ внутри коврами и ватными стегаными одялами, служившими какъ подстилки для сиднья и спанья. Но тамъ нашлись, впрочемъ, и сартовскія очень удобныя и эластичныя кровати, и столы, покрытые ярославскими цвтными салфетками, и даже нсколько гнутыхъ внскихъ стульевъ. Въ зеленой, снаружи, бухарской палатк, подстеганной внутри симметрично скроенными и правильно расположенными кусками разноцвтныхъ ситцевъ, кретона, адряса и шаина [43] и расшитой по бордюрамъ и фестонамъ узорами изъ шелковаго снура, былъ приготовленъ достарханъ, то есть встрчное угощеніе, [44] состоявшее по обычаю изъ хлбныхъ лепешекъ, фруктовъ, каленыхъ фисташекъ, грецкихъ орховъ, кусковъ сахару, московскихъ леденцовъ въ махровыхъ цвтныхъ бумажныхъ обложкахъ со стишками на билетикахъ и т. и. Затмъ насъ угостили обдомъ, чисто въ мстномъ вкус и мстнаго приготовленія, гд фигурировали жареныя куры съ лукомъ, пельмени, каурдакъ, кебабъ, шурпа и палау, въ томъ порядк, какъ они здсь перечислены. Послднее блюдо, составляющее финалъ каждаго порядочнаго азiятскаго обда, полагаю, достаточно извстно всмъ: это то, что у насъ въ Россіи называется пилавъ, только здсь оно приготовляется иначе, а именно рисъ варится не въ вод, а на растопленномъ бараньемъ жир, въ плотно закрытомъ чугунномъ котл, гд онъ и доходитъ паромъ, посл чего приправляется кишмишемъ и разварною морковью, нарзанною тонкими и длинными тесьмами, какъ вермишель, и обкладывается кусками баранины.
43
Адрясъ и шаинъ — бухарскія полушелковыя и шелковыя матерія съ яркими и крупными разводами.
44
Достарханъ собственно значитъ скатерть, разостланная для угощенія, но въ переносномъ значеніи этимъ словомъ опредляется и все вообще угощеніе, на ней поставленное.
Названія остальныхъ блюдъ, за исключеніемъ куръ и пельменей, для большинства читателей, вроятно, звучатъ чмъ-то совсмъ незнакомымъ, а потому позволю себ вкратц объяснить, что это за снди, тмъ боле, что впослдствіи намъ еще предстоитъ не разъ съ ними встрчаться.
«Каурдакъ» или, по иному произношенію, «кавардакъ» (вотъ откуда происходитъ извстное словцо русскаго жаргона!..), это мелко нарзанные куски свжей баранины, которые жарятся въ котл или на глубокой сковород въ собственномъ соку, съ приправой соли, перцу и иногда луку, подвергаясь во время обжариванія процессу безпрерывнаго потряхиванія и мшанія ложкой или лучинкой. «Кебабъ» — жаркое изъ воловьяго мяса, вырзаемаго изъ филейнаго куска отдльными пластинками, какъ бы ремешками; жарится оно на угляхъ и подается на столъ съ присыпкой изъ какого- то ароматическаго прянаго порошка, приготовляемаго изъ смянъ растенія, которое по мстному называется «сарыкъ». Что же до «шурпы», то это — бульонъ изъ баранины и домашней птицы съ приправой изъ луку и кореньевъ, подаваемый въ фарфоровыхъ лоханочкахъ русской или китайской фабрикаціи, совершенно такихъ, какъ наши полоскательныя чашки. Вс эти кушанья, не смотря на свою, такъ сказать, примитивность, очень вкусны, а съ дороги показались намъ еще вкусне. Роль напитковъ играли при этомъ чай и кумысъ. Въ ножахъ, вилкахъ и ложкахъ тоже не встртилось недостатка: въ этомъ отношеніи мстные жители уже успли, если не всегда для собственнаго употребленія, то для своихъ русскихъ гостей, перенять европейскій обычай — сть съ помощью столовыхъ приборовъ. Были даже и салфетки изъ нарочно раскроеннаго для этой цли коленкору.
Съ закатомъ солнца въ воздух значительно похолодло; но и противъ этого неудобства нашлась своя защита. Сноровистые узбеки, джигиты мстныхъ аксакаловъ, съ помощью небольшого топорика вырубили въ земл
45
Круглое отверстіе, образуемое верхнимъ обручемъ юртоваго каркаса, которое въ случа надобности можетъ быть сполна или отчасти закрываемо кошмой.
26 декабря.
Изъ Сазагана выхали въ девять часовъ утра во вчерашнемъ порядк; обозъ же отправился впередъ еще съ разсвтомъ.
Путь нашъ лежалъ вдоль сверныхъ предгорій Шарсабизскаго хребта, тянущагося съ востока на западъ, и во многихъ мстахъ перескалъ довольно широкія сухія русла, наполненныя не только галькой, но и очень крупными каменьями, повидимому въ нсколько десятковъ и даже сотъ пудовъ всомъ. Русла эти, называемыя «чашма», берутъ свое начало въ каменистыхъ склонахъ Шарсабизскихъ горъ, и каждую весну, въ періодъ таянія снговъ, изобильно наполняются водой, которая устремляется на равнину съ такою силой, что, отмывая отъ кряжа эти громадные каменья, увлекаетъ и катитъ ихъ уже по равнинной части русла на довольно значительныя разстоянія. А если зима отличалась особеннымъ обиліемъ снговъ, то весенняя вода бываетъ столь высока, что, выступая изъ береговъ, заливаетъ сплошь окрестныя поля, и вотъ почему на послднихъ мстами встрчаются значительныя пространства, изобильно усянныя галькой и валунами.
Эти весенніе потоки, даже въ лон своего русла, порою бываютъ вовсе непроходимы въ бродъ, и для того, чтобы переправиться на другую сторону, путникамъ приходится ожидать предразсвтнаго часа. Дло въ томъ, что въ ночное время, съ прекращеніемъ таянія горныхъ снговъ, потоки значительно мелютъ и наиболе низкая вода бываетъ въ нихъ именно предъ разсвтомъ и въ первые часы утра; но затмъ, едва поднявшееся на извстную высоту солнце отеплитъ воздухъ, русла начинаютъ быстро наполняться водой все выше и выше, и къ началу десятаго часа утра переправа уже становится невозможною. Съ окончаніемъ таянія снговъ кончаются и весенніе разливы, и едва схлынетъ и всосется въ землю вода, на что въ здшнемъ климат ей нужно очень немного времени, какъ русла, еще вчера столь бурливыя, становятся совершенно сухими на всю остальную часть года, и лишь по немногимъ изъ нихъ слабо просачивается скудная струйка, выдляемая горными ключами.
Шарсабиэскій кряжъ на протяженіи своемъ отъ Кара-Тюбинскаго ущелья до Джамскаго прохода остается подъ снгомъ лишь въ зимніе мсяцы. Онъ иметъ характеръ сплошнаго массива, гд залегаютъ породы разнообразныхъ песчаниковъ, пласты гипса и мрамора, кремнистые сланцы и граниты, а мстами обнаруживаются и каменноугольныя прослойки. Сверные и южные склоны хребта, все такъ же какъ и въ боле восточной его части, прорзываются многочисленными ущельями, гд среди садовъ залегаетъ не мало кишлаковъ, большею частью не обозначенныхъ на нашей карт. [46] Изъ этихъ селеній наиболе значительное Аксай, лежащее въ лощин на высот 2,730 футовъ противъ горы того же имени въ 6,990 футовъ. Отъ этого пункта, чмъ ближе ко Джаму, тмъ все положе и ниже становится горный массивъ, переходя западне Джама въ песчаниковые холмы, сливающіеся, наконецъ, съ открытою ровною степью. Взгорья и поля воздланы весьма тщательно «подъ дождь», и между ними многіе земельные участки окопаны канавками и ограждены глинобитными стнками. Дорога, конечно, первобытная, грунтовая, но во многихъ мстахъ представляетъ собою прекрасное естественное шоссе. Камни, которыми кой-гд усяны придорожныя поля, суть обломки розоваго гранита, кремни, шпатъ и кварцъ, известнякъ, бловатый и изсиня-срый мраморъ (кокъ-ташъ); послдняго здсь въ особенности много.
46
Изданіе военно-топографическаго отдла Туркестанскаго военнаго округа въ сорокаверстномъ масштаб.
Горизонтъ слва закрывался горнымъ кряжемъ; за то впереди, прямо передъ глазами, открывался широчайшій и необозримый въ своемъ простор видъ на бухарскія степи, которыя изъ ближайшаго къ намъ желто-бураго оттнка постепенно переходили все боле и боле въ воздушно-синій колоритъ и, наконецъ, словно океанъ, незамтно сливались гд-то въ очень большой дали съ окраиной безоблачно синяго неба. Относительно ихъ мы находились на высот около 3,000 футовъ, и такъ какъ пологая мстность постепенно понижается въ направленіи къ западу, то горизонтальныя полосы этихъ степей казались намъ какъ бы нисходящими ступенями какой-то необозримой террасы.