В гостях у эмира Бухарского

Крестовский Всеволод Владимирович

Ныншній день посвятилъ я осмотру историческихъ достопримчательностей города и началъ съ могилы Хазряти-Шейхъ, надъ которою еще уцллъ тамбуръ упавшаго купола, опоясанный вязью куфическихъ надписей изъ поливчатыхъ изразцовъ. При гроб находится мечеть и медрессе въ память святого. Но во внутрь мавзолея меня почему-то не пустили, придумавъ наскоро отговорку, что настоятель ушелъ де изъ дому и ключъ унесъ съ собою, а потому о внутреннемъ расположеніи и украшеніяхъ мавзолея и могилы святого сказать ничего не могу. Судя же по вншности полу-развалившагося и запущеннаго зданія, думаю, что и внутренность его находится не въ лучшемъ состояніи.

Отъ Хазряти-Шейха прохалъ я съ караулъ-баши къ Акъ-Сараю, развалинамъ знаменитаго дворца Тимурленга. Вышиной эти развалины будутъ саженъ до двнадцати, и какъ снаружи, такъ и со внутренней стороны покрыты мозаичными узорами и куфическими надписями изъ разноцвтныхъ поливчатыхъ изразцовъ. Одна изъ этихъ надписей гласитъ, что «царь есть тнь Божія на земл», другія представляютъ изречевія въ подобномъ же род.

Акъ-Сарай (блый дворецъ) былъ начатъ постройкой въ 781 (1379) году геджры, по поводу слдующаго обстоятельства:

Предпринявъ четвертую войну противъ Харезма (ныншней Хивы), Тимуръ получилъ отъ харезмійскаго владтеля Юсуфъ-Суфи письмо, въ которомъ тотъ писалъ ему, что долго ли міръ будетъ терпть муку и бдствія изъ-за самолюбія двухъ человковъ и что ради блага страны и человчества, не лучше ли было бы этимъ двумъ просто выйти другъ

противъ друга на поединокъ, и тмъ поршить споръ, чмъ подвергать об арміи кровопролитной битв. Тимуръ пришелъ въ восторгъ отъ такого предложенія и, не взирая на просьбы приближенныхъ не рисковать своею драгоцнною жизнью, первымъ явился на мсто поединка и громкимъ голосомъ вызывалъ на бой противника. Но Юсуфъ-Суфи струсилъ и не выхалъ къ нему, предпочтя въ послднюю минуту ршить дло общимъ сраженіемъ, въ которомъ, однако, былъ разбитъ и вскор умеръ, въ 781 (1379) году въ крпости Харезм, во время ея осады Тимуромъ. По взятіи Харезма, побдителю достались громадныя сокровища, которыя вмст съ искусными ремесленниками и учеными онъ привезъ въ свой родной городъ Кешъ (нын Шааръ), гд и веллъ построить Акъ-Сарай въ память объ этой побд. Вамбери говоритъ, [77] что въ начал своей завоевательной карьеры Тимуръ былъ особенно расположенъ къ Кешу и сдлалъ его духовнымъ центромъ средне-азіятскаго міра, почему этотъ городъ и получилъ титулъ «куббетъ уль ильмъ в’эль эдебъ», т. е. «куполъ науки и морали». Профессора знаменитыхъ высшихъ школъ Харезма, Бухары и Ферганы должны была поселиться въ его стнахъ, и Тимуръ имлъ намреніе сдлать его своею резиденціей, что, по мннію Вамбери, достаточно доказывается построеніемъ Акъ-Сарая. Этотъ дворецъ, строившійся боле двнадцати лтъ, былъ произведеніемъ исключительно персидскихъ архитекторовъ, которые остались врны національному стилю до того, что на верху главнаго фронтона помстили гербъ «льва и солнца», украсивъ такимъ образомъ жилище туранскаго завоевателя эмблемой князей иранскихъ. ^{7} Самую видную и великолпную часть этого дворца, какъ и всхъ прочихъ зданій того времени, составлялъ порталъ, или пишъ-такъ, [78] высоко подымавшійся надо всмъ остальнымъ зданіемъ и завершавшійся полу-куполомъ, остатки коего видны и въ настоящее время. Пишъ-такъ быль снабженъ фантастическими нишами и раздлялся внутри на нсколько этажей, имвшихъ отдльные высокіе покои, мозаично облицованные пестрыми изразцами, что отчасти сохранилось и понын, а снаружи весь былъ покрытъ мозаичными цвтами и арабесками бирюзоваго, синяго, золотаго, желтаго и другихъ колеровъ. Такіе изразцы выдлывались въ Кашан, почему и до сихъ поръ еще носятъ названіе «каши». По описанію Вамбери, не знаю, впрочемъ, откуда заимствованному, во дворц находился цлый рядъ мозаичныхъ покоевъ, и женское отдленіе преизобиловало пышностью и великолпіемъ; а предъ обширною праздничною залою тянулся большой тнистый садъ и между цвточными его грядами струились, журча, «милые ручейки», т. е., попросту сказать, арыки. Садъ существуетъ и теперь, только не предъ, а позади большой праздничной залы (айна-ми-махана), которая, впрочемъ, построена уже въ позднйшее время, и между его карагачами хотя и существуютъ очень старые, но возрастъ ихъ во всякомъ случа едва ли достигаетъ пяти столтій.

77

Исторія Бухары, т. 1, 229.

78

Пишъ-такъ по-персидски значитъ передъ кровли.

6 января.

Въ часъ дня визитъ къ Кулябскому беку. [79] Это молодой человкъ лтъ около двадцати пяти, высокаго роста и очень красивый собой: большіе тихіе глаза, матовый цвтъ лица и прекрасная, шелковисто-черная борода; одтъ очень просто: въ обыкновенный адрясовый халатъ, на голов блая кисейная чалма; но отсутствіе роскоши восполняется безукоризненною свжестью и чистотой всего его костюма. Говоритъ онъ только по-таджикски, и потому разговоръ во время визита шелъ при посредств одного изъ нашихъ приставовъ, который съ таджикскаго переводилъ маіору Байтокову на узбекскій языкъ; а Байтоковъ уже передавалъ князю по-русски. Но на вопросы князя, обращаемые къ беку, приставъ по большей части отвчалъ самостоятельно, а бекъ скромно отмалчивался да улыбался пріятно. Такъ, между прочимъ, на замчаніе въ вид комплимента, что пріятно, молъ, видть, какъ цнитъ высокостепенный эмиръ личныя достоинства и способности людей, если не затрудняется возводить на важный и отвтственный постъ бека человка столь молодыхъ лтъ, мурза юзъ-баши поспшилъ отъ себя разъяснить, что нашъ амфитріонъ попалъ въ беки вовсе не по личнымъ заслугамъ и способностямъ, а исключительно въ силу правъ своего происхожденія, такъ какъ званіе и должность бека въ Куляб всегда остаются наслдственными въ его род. Онъ же, на вопросъ о таджикскомъ язык, сообщилъ, что это въ сущности тотъ же персидскій языкъ, только вульгарный, грубый и сохранившій въ себ боле древнія формы, давно уже вышедшія изъ употребленія въ ныншнемъ литературно-обработанномъ, изысканномъ язык, какимъ объясняются при двор эмира и въ ученыхъ кругахъ, но все же языкъ этотъ, или, врне сказать, куябское нарчіе, настолько близокъ къ персидскому, что, когда эмиру приходится объясниться съ бекомъ, то онъ обращается къ сему послднему по-персидски, а бекъ отвчаетъ на куябскомъ нарчіи, и оба превосходно понимаютъ другъ друга.

79

Кулябу или но тахрисебскому произношенію Куябъ — одно изъ горныхъ восточныхъ бекствъ, въ сосдств съ Каратегинскимъ хребтомъ, между рками Кчи-Сурхъ-Абъ и Пенджъ. На лвомъ берегу первой изъ нихъ стоитъ городъ Кулябъ.

Чтобы не повторяться, не стану описывать нашего пріема, угощенія и обмна подарковъ; скажу только одно: бдные беки… Они принимаютъ, насъ въ силу особаго приказанія эмира, не имя въ томъ, сами по себ, ни малйшей надобности, и для этихъ пріемовъ принуждены расходоваться на угощенія и подарки, что въ совокупности составляетъ сумму не маленькую. Воображаю, какими пріятными эпитетами награждаютъ они въ душ все наше посольство!.. И добро бы хоть наши отвтные подарки вознаграждали ихъ нсколько за расходы, такъ и этого нтъ: ни одинъ бекъ, по положенію, не иметъ права оставить у себя полученные имъ отъ кого бы то ни было дары, а обязанъ полностію представить ихъ въ распоряженіе эмира, который иногда возвращаетъ ихъ беку, а иногда оставляетъ себ, и послднее считается даже знакомъ особенной милости. Вообще, посщеніе его высокостепенствомъ какого либо бекства и беку, и обывателямъ въ особенности далеко не дешево. Н. А. Маевъ [80] разсказываетъ, что сумма, расходуемая бекомъ на пріемъ хазрета, достигаетъ 100,000 теньговъ, что равняется 20,000 серебряныхъ рублей. Въ день прізда эмира въ городъ бекъ подноситъ ему подарокъ, состоящій изъ одной кровной лошади въ драгоцнномъ убор и одного тюка (девятки) халатовъ; при отъзд — четырнадцать лошадей, четырнадцать тюковъ (по девяти штукъ въ каждомъ) халатовъ и кожаный кошель (тартукъ)

съ теньгами отъ сорока до пятидесяти тысячъ, т. е. отъ восьми до десяти тысячъ серебряныхъ рублей. Кром того, пока эмиръ гоститъ въ бекств, ему ежедневно подается достарханъ изо ста пятидесяти блюдъ и лакомствъ, которыя онъ раздаетъ своимъ приближеннымъ, состоящимъ тоже на кормахъ у бека, а т ежедневно перепродаютъ вс эти подачки мстнымъ торговцамъ, обязаннымъ volens-nolens покупать ихъ у дворскихъ челядинцевъ по базарнымъ, справочнымъ цнамъ. Да надо замтить, что, кром придворнаго штата, эмира всегда сопровождаетъ въ его путешествіяхъ и разъздахъ по краю еще почетный конвой, состоящій изъ сотни «кулъ-батчей» [81] и нсколькихъ батальоновъ сарбазовъ, которые точно также кормятся на счетъ бека.

80

Матеріалы для статистики Туркестанскаго края, выпускъ V, стр. 94.

81

Кулъ-батчи, въ буквальномъ перевод значитъ: дти-рабы. Этотъ отрядъ рекрутируется изъ плнныхъ мальчиковъ-иранцевъ и изъ сыновей рабовъ, въ большинств своемъ тоже иранскаго происхожденія.

А такъ какъ дневной маршрутъ «высокаго гостя» въ рдкихъ случаяхъ превышаетъ полтора или два таша (12–16 верстъ), то пребываніе его въ предлахъ того или другаго бекства, даже самое краткосрочное, все-таки выходитъ довольно продолжительнымъ. Посчитать вс эти расходы — въ общемъ итог набжитъ весьма и весьма почтенная сумма, за которую, конечно, приходится расплачиваться не столько беку, ибо бекъ все-таки наверстаетъ свое потомъ не мытьемъ, такъ катаньемъ, сколько торговому и земледльческому классамъ мстнаго населенія. Вотъ почему просто совстно становится принимать отъ бековъ вс эти подарки; а не принять невозможно въ силу кореннаго, извчнаго обычая, ибо это значило бы нанести не только ихъ самолюбію, но и самому эмиру величайшее оскорбленіе.

Токсаба все еще не показывается.

Отъ спертаго воздуха, недостаточности свта и, наконецъ, отъ копоти и дкаго дыма, выбиваемаго втромъ изъ желзной печки въ нашей комнат, докторъ и я начинаемъ страдать глазами: вки воспалены и слегка припухли, глаза слезятся и гноятся, ощущается въ нихъ рзь и зудъ, словомъ, вс признаки начинающагося воспаленія. На двор уже скоро сутки какъ идетъ дождь, смшанный со снгомъ. Слякоть невообразимая.

Вечеромъ, гд-то по сосдству, была томаша. Очень долго играли на сурнахъ и бубнахъ, а потомъ маскарабазы стали подражать собачьему лаю и реву ишаковъ (такой родъ комическихъ представленій здсь въ большой мод), и производили это столь долго и съ такимъ совершенствомъ, что переполошили, наконецъ, въ околотк всхъ собакъ и ословъ, которые ревностно присоединились къ концерту клоуновъ и долго потомъ не могли успокоиться.

7 января.

Въ восемь часовъ утра термометръ Реомюра показывалъ -9°(-11 °C), а въ полудню морозъ долегчалъ, и ртуть поднялась до -7 1/2 °(-9 °C) Снгу навалило за ночь цлыя массы, такъ что на узкихъ улицахъ образовались непроходимые сугробы. Наши юзъ-баши, обыкновенно являвшіеся къ девяти часамъ утра узнать отъ имени эмира о здоровь и желаніяхъ посольства, сегодня не явились. Такой знакъ невниманія нсколько озадачилъ было князя, но вскор оказалось, что нынче, по случаю пятницы, [82] происходилъ торжественный выздъ эмира въ городскую мечеть къ большому богослуженію (намазъ джума), гд должны были будто бы обязательно присутствовать и наши приставы, которые поэтому явились къ намъ поздне и то лишь посл того, какъ за ними послали по длу. Еще до ихъ прибытія, вернулся изъ Самарканда нашъ гонецъ и привезъ отвтную депешу главнаго начальника Туркестанскаго края относительно телеграфнаго дла, гд говорится, что для окончательныхъ переговоровъ по сему длу будетъ впослдствіи присланъ особо чиновникъ по дипломатической части, о чемъ-де своевременно было заявлено токсаб еще въ Ташкент. «Обязанность посла, говорится дале въ депеш, только предупредить объ этомъ эмира и заручиться согласіемъ». Такимъ образомъ, эта депеша не только разъясняетъ, но отчасти и измняетъ сущность открытыхъ было переговоровъ.

82

Еженедльный праздничный день въ мусульманств.

8 января.

Еще вчера, пославъ за юзъ-башами, князь объявилъ имъ, что получилъ отъ генералъ-губернатора депешу, по которой ему надлежитъ въ скорйшемъ времени объясниться съ самимъ эмиромъ. Юзъ-баши доложили объ этомъ кому слдовало и сегодня утромъ явились сказать князю, что эмиръ готовъ принять посольство сегодня же, посл вечерняго намаза, для чего и поручено изіъ, юзъ-башамъ, пригласить насъ пожаловать во дворецъ въ 4 с половиною часа пополудни.

Мы нарядились вмст съ конвоемъ въ полную парадную форму (казаки, впрочемъ, были въ шинеляхъ) и въ четыремъ часамъ были уже въ полной готовности хать. Въ это время явились юзъ-баши, сопровождая новое лицо, одтое въ форменный парадный халатъ изъ мелкотравчатой индійской парчи. Оказалось, что это тотъ самый Дурбинъ-инакъ, съ которымъ мы уже познакомились при первомъ представленіи эмиру. Онъ бывшій главный казначей эмира, остающійся и понын не безъ вліянія на финансовыя дла ханства, а въ настоящее время въ качеств «шигаула» (оберъ-церемоніймейстера) пользуется положеніемъ одного изъ самыхъ приближенныхъ лицъ къ эмиру. Это уже пожилой человкъ лтъ эа пятьдесятъ, но очень еще бодрый, средняго роста, нсколько худощавый, съ явно-выкрашенною въ темно-каштановый цвтъ окладистою бородой. Типъ лица иранскій; большіе умные, живые глаза; выраженіе физіономіи кроткое, но не безъ того, что называется «себ на ум»; улыбка тихая, сладковатая; манеры, очень живыя отъ природы, онъ не безъ успха старается сдлать плавными и сдержанными. Вообще, мы замчаемъ, что многимъ «европейцамъ» стоило бы позаимствоваться манерами и умньемъ держать себя у этихъ soi-disant, «дикарей-азіятовъ».

Юзъ-баши объяснили, что его высокостепенство нарочно прислалъ самаго близкаго къ своей особ человка, чтобы съ почетомъ сопровождать насъ на сегодняшнюю аудіенцію. Мы въ лиц князя, конечно, отвчали, что вполн цнимъ столь высокое къ намъ вниманіе.

Ровно въ половин пятаго часа посольство тронулось со двора своимъ обычно-церемоніальнымъ порядкомъ. День былъ ясный, солнечный, но морозъ доходилъ до -18°(-22.5 °C). Хорошо еще, что не было втра. На ныншній разъ мы замтили во встрчномъ церемоніал нкоторые оттнки, какихъ въ прошлый не было. Такъ, у воротъ цитадели, противъ почетнаго караула, стояли два знаменосца, имя по бокамъ себя ассистентами двухъ пянджа-башей [83] и двухъ офицеровъ съ обнаженными саблями, а на вышк боковыхъ воротъ, ведущихъ въ пушкарный' дворъ, куда мы теперь свернули по указанію хавшихъ впереди насъ бухарскихъ церемоніймейстеровъ, сидли придворные музыканты и играли намъ на сурнахъ, флейтахъ, торбанахъ и литаврахъ нчто очень чувствительное, такъ по крайней мр надо полагать по протяжнымъ заунывнымъ звукамъ.

83

Пятидесятникъ — чинъ, соотвтствующій унтеръ-офицеру.