В гостях у эмира Бухарского
Шрифт:
Продолженіе 22 января.
Я тмъ временемъ разсматривалъ городскую стну и ворота Кауля. Стна, по туземному «чимъ», въ род нашихъ кремлевскихъ, только глинобитная и съ зубцами скругленными въ своей вершин; ворота же въ ней строены изъ жженаго кирпича и фланкируются по бокамъ двумя кирпичными круглыми башнями усченно-конической формы, изъ коихъ каждая снабжена узкими стрльницами и увнчана куполкомъ въ вид полушарія. Между башнями находится соединительная надстройка, висящая надъ прозднымъ пролетомъ и приспособленная къ оборон воротъ съ фронтона. Самая же стна, какъ вправо, такъ и влво отъ воротъ, отойдя на нкоторое расстояніе, заходитъ впередъ подъ угломъ, въ род бастіона, вроятно для того, чтобы доставить имъ съ фланговъ усиленную оборону перекрестнымъ огнемъ. Около воротъ справа, примыкая почти къ самой стн, находится большое кладбище, тсно усянное памятниками, въ обычной форм двускатныхъ гробницъ, оштукатуренныхъ алебастромъ.
Первоначально стна, окружающая городъ, была построена въ 215 (830) году Геджры, при калиф Мегди, и поводомъ къ ея сооруженію послужили тогда безпрестанные набги и грабежи сосднихъ туровъ; при эмир Измаил (изъ дома Самаидовъ) она была значительно расширена и укрплена, а въ 1220 году нашей эры совершенно разрушена Чингисханомъ, и затмъ, уже при его преемник Чагата, около 1234 года вновь возстановлена почти въ своемъ ныншнемъ вид. Имя въ вышину до четырехъ и въ толщину при основаніи до двухъ саженъ, она окружаетъ собою площадь въ 1,739
111
Собственно 11 верстъ 400 саженъ.
Наконецъ мы въхали въ дйствительный, то есть настнный городъ и двинулись вдоль узкой улицы, застроенной почти сплошными рядами домовъ, то кирпичныхъ, то глинобитныхъ, но большею частію все двухъэтажныхъ. Намъ и здесь предшествовала все та же огромная, празднично пестрая кавалькада чиновниковъ и джигитовъ, во глав которой торжественно выступали на кровныхъ жеребцахъ, изукрашенныхъ блестящими уборами, трое нашихъ сановниковъ. Городскіе жители вроятно были предувдомлены о предстоящемъ възд русскаго посольства, потому что, не смотря на пятницу, праздничный день, джумая, который мусульмане обыкновенно проводятъ дома, громадныя толпы молчаливыхъ зрителей степенно стояли на всемъ протяженіи нашего городскаго пути, а путь этотъ былъ далеко не изъ короткихъ. Везли насъ и по широкимъ и по узкимъ улицамъ, и переулкамъ, и мимо кладбищъ съ древними, алебастровыми гробницами, и мимо старыхъ мечетей и мавзолеевъ сь могилами того или другого святаго мужа или праведника-ишана, [112] признакомъ коихъ и здсь, какъ въ Самарканд и Ташкент, обыкновенно служитъ длинная жердина, съ высоко болтающимся на ней конскимъ хвостомъ или тряпицей, увнчанная бронзовымъ изображеніемъ простертой въ небо человческой пясти, или узорчато-сквознымъ копьецомъ въ род пиковаго туза. хали мы и по разнымъ крытымъ базарамъ, и мимо открытыхъ разнообразныхъ мастерскихъ, лавокъ, състныхъ, чайныхъ и караванъ-сараевъ, и мимо обширныхъ каменныхъ медрессе съ высокими порталами и минаретами, и по набережной канала Шахрирудъ, обсаженной раскидистыми талами и бородавчатыми тутами, и везд, везд встрчали насъ вс т же молчаливыя толпы степенныхъ мужчинъ съ почтительно сложенными на живот руками. Одни только странствующіе каляндари [113] да дувана (юродствующіе) монашескаго ордена Накш-бенди въ своихъ высокихъ, остроконечныхъ шапкахъ, туго подбитыхъ ватой, съ длинными посохами въ рукахъ и съ чупъ-каду [114] съ боку на пояс, да разные скрюченные калки и уродцы, то сидящіе на пяткахъ, то ползущіе на четверенькахъ, съ подаянною чашкой въ протянутой изсохшей или изъязвленной рук, да нсколько женщинъ-сартянокъ съ совершенно открытыми лицами — привилегія, принадлежащая исключительно нищенкамъ — отчасти нарушали общую тишину всей остальной толпы, — первые своимъ нескладнымъ пніемъ, очень похожимъ на то, когда начнутъ горланить псни наши пьяные мужики, а послднія своимъ поющимъ речитативомъ, который, кажись, совершенно одинаковъ у нищихъ всхъ странъ и народовъ. Иногда кое-какіе мальчишки порывались забгать впередъ, чтобы съ живйшимъ любопытствомъ заглянуть намъ въ лицо, или взапуски бжали наряду съ нашимъ экипажемъ, перегоняя и толкая другъ друга и тмъ рискуя попасть либо подъ колесо, либо подъ лошадей. Но бдительные курбаши тотчасъ же внушали имъ достодолжную степенность, для чего этимъ блюстителямъ уличнаго благочинія стоило только пригрозить своею нагайкой, и рзвые мальчонки сконфуженно останавливались или въ разсыпную наровили юркнуть изъ-подъ занесенной на нихъ руки куда нибудь въ сторону.
112
Ишанъ — ученый, книжникъ, законовдъ.
113
Каляндари — родъ монашескаго коммунистическаго братства. Вступающіе въ него отрицаются отъ рода и племени, отъ супружеской жизни и собственности; живутъ милостыней, которую длятъ между собой поровну, также какъ и все прочее свое имущество. Эти люди — квинть-эссенція мстнаго мусульманскаго фанатизма.
114
Такъ называется тыква, имющая форму бутыли съ широкимъ основаніемъ, узкимъ горломъ и маленькою головкой, обыкновенно употребляемая какъ сосудъ для храненія воды и составляющая необходимую принадлежность всхъ странниковъ вообще, а дувана и каляндарей въ особенности.
Толпа въ Бухар очень пестрая, и хотя въ ней мшаются разные оттнки колеровъ синихъ, коричневыхъ и срыхъ, но преобладаютъ все же цвта самые яркіе: желтый, алый, голубой, зеленый, фіолетовый, и нердко вы встрчаете ихъ на одномъ и томъ же адрясовомъ или шаиновомъ халат въ самыхъ оригинальныхъ, но всегда красивыхъ сочетаніяхъ. Вообще для палитры художника здсь найдется множество разнообразнйшихъ тоновъ и оттнковъ, которые однако въ общемъ нисколько не ржутъ вашъ глазъ, а только веселятъ его и развлекаютъ. На головахъ же правоврныхъ, надо всею этою пестротой одеждъ, царитъ почти исключительно цвтъ блый, преобладающій въ головныхъ уборахъ. Рдко когда мелькнетъ между чалмами красная или синяя, и то большею частію у какихъ нибудь зазжихъ афганцевъ или деревенскихъ простолюдиновъ; горожане же бухарскіе отдаютъ предпочтеніе снжно-блому цвту, какъ самому модному и элегантному.
Здсь тоже вдь есть свои моды и своя элегантность. Въ Бухар даже бараньихъ шапокъ немного. Баранья шапка это принадлежность захолустья и степи, а здсь столица, гд въ силу моды и хорошаго тона всесословно господствуетъ снжно-блая чалма весьма почтенныхъ размровъ, да еще какая! — тильпечъ, то есть сорокаоборотная, — значитъ, чтобъ окрутить ее сорокъ разъ вокругъ
Совсмъ не смютъ носить чалму только евреи, для которыхъ, подъ страхомъ смертной казни, установленъ закономъ особаго покроя четырехъугольный колпакъ изъ люстрина или проклейнаго коленкора, и притомъ не иначе, какъ чернаго цвта, отороченный узкою мерлушкой и напоминающій своимъ видомъ отчасти іезуитской клобукъ, отчасти польскую конфедератку. Не носятъ чалмъ также парсы-огнепоклонники и буддисты-индусы, но эти уже не по принужденію, а по собственному нежеланію. Парсы ходятъ въ войлочныхъ или соломенныхъ плетеныхъ клобучкахъ, а индусы въ суконныхъ съ мховою оторочкой шапкахъ, въ род схимнической скуфьи, и всегда какого нибудь темнаго цвта. Даже степнякъ-киргизъ, привыкшій зимой къ своему подбитому волчьимъ мхомъ, высокому, островерхому малахаю съ назатыльникомъ, который закрываетъ ему не только уши и шею, но а щеки, и бороду, и тотъ, попавъ въ столичный городъ Бухару, въ этотъ «благоуханнйшій цвтникъ ислама и просвщенія», тотчасъ же норовитъ купить себ на базар кусокъ московскаго миткалю или пянджи [115] и спшитъ неумло обернуть имъ себ голову.
115
Широкая блая бумажная ткань, идущая на чалмы и халатныя подкладки.
Изъ мусульманъ одни только каракалпаки остаются всегда и везд, даже въ самой «благороднйшей Бухар», врны своей высокой, расходящейся кверху, длиннорунной папах, которая своею формой напоминаетъ нашу прежнюю медвжью шапку лейбъ-гусаровъ. Цыганы же, извстные здсь подъ прозвищами джуговъ, мазанговъ и люли, носятъ что попало, заботясь не о мод, а лишь о томъ, гд бы половче стащить все, что лежитъ плохо. Объ остальныхъ принадлежностяхъ костюма не говорю, такъ какъ у всего этого разноплеменнаго люда он общія, то есть халатъ (тунъ, сарпай), надтый поверхъ ситцевой или миткалевой рубахи-халата (яхтакъ), съ тою лишь особенностью, что евреи не смютъ носить халаты яркихъ и пестрыхъ цвтовъ и подпоясывать ихъ платками или шалями, а обязаны подпоясываться веревкой, причемъ однакоже нкоторые изъ нихъ покупаютъ себ право замнять послднюю сыромятнымъ ремнемъ. Не носятъ халатовъ только наши поволжскіе татары, которыхъ насчитываютъ тутъ человкъ до двадцати, живущихъ въ качеств торговыхъ прикащиковъ или учащихся въ здшнихъ медрессе. Какъ въ Петербург и Москв, такъ и здсь они остаются врны своему традиціонному косоворотому бешмету и высокимъ, русскимъ сапогамъ, равно какъ въ большинств случаевъ продолжаютъ носить и свои низенькія, мерлушковыя шапочки.
Слдуетъ замтить, между прочимъ, что вс эти татары бойкій и тертый народъ, хорошо говорятъ по-русски, а иные и пишутъ, не прочь подчасъ побахвалиться тмъ, что мы де «россійскіе», «образованные», а это де что? орда азіятская! Но относясь въ душ къ туземцамъ сверху внизъ, они въ то. же время большой руки дипломаты и отлично знаютъ кому въ какую дудку подыгрывать. Вообще, званіе русскихъ подданныхъ ставитъ ихъ тутъ съ семидесятыхъ годовъ въ независимое и какъ бы. привелигированное положеніе, чмъ они конечно и пользуются для своихъ коммерческихъ предпріятій.
Представителей всхъ этихъ народностей узнаете вы на улицахъ сразу, съ перваго взгляда. Еврей непремнно щеголяетъ своею «красой Израиля», то есть длинными пейсами. Индусъ — ярко-желтою или красною трехъугольною мткой на лбу между бровями, и томно смотритъ на васъ нсколько изподлобья, какъ бы ушедшими куда-то въ глубь, большими, грустными глазами. Всегда самодовольный парсъ зачесываетъ виски за уши и ходитъ съ низко-лежащими на ше и ровно подстриженными волосами. Цыганъ всклоченъ, вовсе не заботится ни о бород, ни о костюм. Скуластый киргизъ бойко смотритъ на васъ умными, зорко прищуренными глазками. У туркменъ — продолговатое лицо съ рзко очерченными и приподнятыми на наружныхъ краяхъ бровями, тонкія губи и клинообразная бородка. Афганцы глядятъ мужественно, умно и нсколько строго, а что касается сартовъ [116] и персіянъ, то у этихъ почти всегда вы встрчаете умныя, открытыя лица, съ большими, хорошо поставленными глазами и добродушною улыбкой, въ которой однако нердко мелькаетъ что-то плутоватое, что называется «себ на ум», готовое при малйшей надобности перейти въ подобострастную льстивость. Въ костюм у здшняго сарта всегда замчается большая опрятность и даже щеголеватость; голова у него тщательно выбрита, усы надъ верхнею губой ровно подстрижены, борода расчесана и надушена, а иногда и подкрашена въ темный, буро-красноватый цвтъ съ какимъ-то даже лиловатымъ отсвтомъ; видъ вполн приличный. А персіянина-купца или чиновника узнаете вы между ними по нкоторому изяществу не только манеръ, но и самаго выраженія физіономіи.
116
Сарты представляютъ помсь узбековъ съ таджиками, то есть туринскаго элемента съ иранскимъ; вообще же сартомъ называется осдлый и преимущественно городской житель.
Что до женщинъ, то ихъ попадалось намъ очень мало, да и т при встрч заблаговременно отвертывались къ стн, вовсе не любезно оборачиваясь къ намъ спиной. Такъ, впрочемъ, должна поступать каждая добропорядочная мусульманка при встрч съ кяфыромъ; но предосторожность эта, въ сущности, совершенно излишняя, потому что вы все равно ничего не разглядите у нея изъ-подъ густой черной волосяной стки (чиметъ), покрывающей все лицо, и подъ накинутымъ на голову сро-синимъ, пари-пашевымъ [117] халатомъ со спущенными, длинными чуть не до земли рукавами. Эти рукава, очень широкіе въ плеч, постепенно все боле и боле суживаются къ запястью; обыкновенно ихъ сшиваютъ на-крестъ за спиной, на подол паранджи. Концы рукавовъ нердко расшиваются въ узоръ разноцвтными шелками. Этотъ халатъ — паранджа, или иначе фаранджа — окутывая съ макушки до пятокъ всю фигуру женщины, придаетъ ей такой некрасивый, неуклюжій видъ, что такъ и кажется, будто несчастная попала въ длинный мшокъ, да въ немъ и бродитъ чуть не ощупью.
117
Пари-паша — полушелковая, а также и шелковая матерія, преимущественно сро-синяго цвта, съ узенькими продольными полосками, идущая исключительно на женскіе халаты (паранджа).