В гостях у эмира Бухарского

Крестовский Всеволод Владимирович

Въ 615 (1218) году монгольскія полчища Чингисъ-хана изъ глубины Гобійской степи наводнили собою многія мусульманскія страны Средней Азіи, а годъ и нсколько мсяцевъ спустя дошла очередь и до Бухары. Причиной этого нашествія было то, что Султанъ-Магометъ, властитель Бухары, спьяну веллъ казнить 490 монгольскихъ купцовъ, заподозривъ въ нихъ соглядатаевъ Чингисъ-хана, а затмъ казнилъ и посла, отправленнаго въ нему Чингисомъ спеціально для разъясненія этого дла.

Чингисъ подошелъ къ городу въ первые три дня могаррема [148] 617 (1220) года и расположился станомъ подъ его стнами. Бухара, располагавшая всего лишь 20,000 воиновъ, ршилась защищаться, но вылазка бухарскаго гарнизона окончилась такимъ пораженіемъ, что лишь немногимъ удалось вернуться въ городъ. Тогда устрашенные обыватели отправили къ Чингису почетныхъ лицъ молить его о пощад, и монгольскій джигангиръ [149] въ сопровожденіи ихъ торжественно вступилъ въ городъ. Здсь прежде всего обратилъ онъ вниманіе на великолпное зданіе большой соборной мечети, построенной еще эмиромъ Измаиломъ, и спросилъ, не дворецъ ли это хана. Ему отвчали, что это «домъ Божій». Тогда Чингисъ сошелъ съ лошади, поднялся на паперть и возгласилъ оттуда сопровождавшимъ его монгольскимъ полкамъ: «Лугъ скошенъ, кормите вашихъ коней!» Эти слова были какъ бы сигналомъ къ неистовой рзн и грабежу всего, что нашлось въ город. Историки этого погрома, Джувейни, Ибнъ-уль-Атгиръ и другіе изображаютъ его яркими и ужасными красками. «Не только вс дома и вс сундуки были разбиты

и похищены изъ нихъ вс сокровища, говоритъ Джувейни, но не были пощажены даже священные предметы, ни по виду, ни по достоинству своему не представлявшіе ршительно никакой цнности въ глазахъ грабителей. Такъ, кораны были изорваны и разбросаны подъ ноги вьючнымъ животнымъ вмсто подстилки, а лари, въ коихъ хранились священныя книги, обращены въ ясли для корма лошадей. Самые почтенные шейхи и муллы, свтила мудрости и учености, должны были прислуживать бражничавшимъ ратникамъ въ качеств шербетъ-бярдаровъ [150] и убирать за ихъ ишаками, какъ конюхи». Пробывъ въ город нсколько часовъ, Чингисъ выхалъ на Мосаллу, открытую загородную площадь, служившую для общественныхъ молитвъ, куда уже заране было согнано все городское населеніе, и веллъ представить себ самыхъ знатныхъ и богатыхъ обывателей, которыхъ набралось здсь 280 человкъ и въ томъ числ 90 иноземныхъ купцовъ. Обратясь къ нимъ, онъ сказалъ: «Знайте, люди, что вы совершили тяжкіе грхи, въ которыхъ боле всхъ виноваты ваши правители» (намекъ на Султанъ-Магомета). «Вы недоумваете, кто это такъ говоритъ съ вами? Такъ знайте же, что я бичъ Божій. Не согрши вы, Богъ не послалъ бы меня для своей кары надъ вами». Приставивъ къ выборнымъ города охранную стражу, Чингисъ занялся при ихъ посредств приведеніемъ въ извстность земельныхъ участковъ и количества получаемыхъ съ нихъ доходовъ. А тмъ временемъ остатки войскъ Султанъ-Магомета, скрывавшіеся въ урд, еще не взятой приступомъ, не переставали тревожить его станъ мелкими ночными нападеніями. Чингисъ потребовалъ ихъ выдачи, чего выборные, конечно, не могли исполнить, тмъ боле, что населеніе оказывало своимъ войскамъ тайную поддержку. Тогда Чингисъ веллъ сжечь городъ и разрушить до основанія его стны. Нсколько дней горла Бухара, пока вся не обратилась въ груду мусора, а гарнизонъ въ урд все еще не сдавался. Монголы нсколько разъ пытались было брать ее приступомъ и заставляли горожанъ-бухарцевъ лзть впереди себя на штурмовыя лстницы, но гарнизонъ продолжалъ держаться. Наконецъ цитадель была взята только тогда, когда трупы людей и животныхъ, заполнивъ ровъ, образовали собою какъ бы гору, примкнутую къ стн, и по этой-то гор поднялись на верхъ стны безчисленныя толпы монгольскихъ ратниковъ. Гарнизонъ весь былъ вырзанъ, и вмст съ нимъ та же участь постигла и 30,000 горожанъ, казненныхъ чрезъ палача на площади, а остальные, безъ различія званія, кром стариковъ и слабосильныхъ, были уведены въ неволю и разсяны въ разныя стороны. Ибнъ-уль-Атгиръ повствуетъ, что «въ тотъ ужасный день только и слышались стоны и вопли мужей, женъ и дтей, разлучаемыхъ навки. Монголы насиловали женщинъ и двицъ предъ глазами ихъ мужей, отцовъ и братьевъ, которымъ въ ихъ безсиліи оставались оружіемъ одн слезы, и многіе изъ такихъ, предпочитая смерть столь возмутительному зрлищу, бросались на оскорбителей и погибали въ неравной, борьб».

148

Мсяцъ Могарремъ, съ котораго начинается новый годъ мусульманъ.

149

Джигангиръ — всемірный завоеватель, міропотрясатель.

150

Шербетъ-бярдаръ — мундшенкъ, виночерпій.

Посл Бухары та же участь постигла и Самаркандъ, который, такъ же какъ и цитадель его, былъ сравненъ съ землей, а жители, лишенные всего имущества, уведены въ рабство. Словомъ, вс цвтущіе города Средней Азіи были обезлюжены и обращены въ груды развалинъ. Трансоксанія обращена въ одну изъ провинцій громадной Монгольской имперіи подъ именемъ Чагатайскаго ханата, и властвовать въ ней остался родъ Чагатая, втораго сына Чингисова, династія котораго продержалась съ небольшимъ перерывомъ на бухарскомъ престол до самаго появленія на политическомъ поприщ Тимурленга.

Чагатай всячески старался возстановить благосостояніе разгромленной страны и строго правилъ въ дух справедливости и равноправія всхъ религій и народностей своего государства. Онъ ввелъ умренную поголовную подать отъ одной до семи тенговъ, смотря по состоянію плательщика, за исключеніемъ духовенства всхъ религій, которое было освобождено отъ всякой подати. Вслдствіе такого направленія внутренней политики, жизнь въ Бухар вскор вошла въ свою прежнюю колею, и на пожарищахъ воздвигались новыя постройки, а въ 632 (1234) году, спустя четырнадцать лтъ посл разгрома, уже до тысячи человкъ шагирдовъ (студентовъ) учились въ медрессе, учрежденныхъ Мессудъ-бекомъ и Серкути-бекомъ. «Но, замчаетъ Вамбери, уже не существовало въ нихъ прежнихъ свтилъ науки, профессоровъ, либо разогнанныхъ, либо перебитыхъ во время общихъ избіеній, либо угнанныхъ на чужбину, да и книгохранилища прежнія были уничтожены. Вмсто живой науки воскресъ ея призракъ въ вид казуистики».

Такъ какъ восточная часть тюркскихъ племенъ явилась союзницей монголовъ въ ихъ нашествіи на культурныя страны Средней Азіи, то съ тхъ поръ вообще туранскій элементъ въ этихъ странахъ начинаетъ преобладать надъ иранскимъ. Пока потомки Чингисъ-хана обладали дйствительною силой, тюрки или узбеки были ихъ покорнйшими слугами; но какъ только началось паденіе Чингисидовъ, они везд старались занять мсто своихъ прежнихъ господъ. Такимъ образомъ, когда монархія Чагатая распалась на части, то на юг ея, а именно въ Кеш и Нахшеб (Шахрисебсъ и Карши), возникло независимое владніе подъ властью узбекскаго дома Бырласъ, отъ одной изъ втвей котораго произошелъ въ 736 (1333) году Тимуръ-бекъ, впослдствіи названный Тимурленгомъ, знаменитый джигангиръ (завоеватель міра), равнаго коему, кром Чингисъ-хана, не знаетъ исторія Средней Азіи.

При Тимур городъ Бухара не игралъ никакой выдающейся политической роли, такъ какъ любимйшимъ мстопребываніемъ джигангира сдлался поэтическій Самаркандъ, украшенный имъ дивными произведеніями зодчества; но блескъ его щедрости и великолпія тмъ не мене падалъ и на оставленную столицу. Извстно, что самою дорогою частью добычи въ каждой покоренной стран Тимуръ считалъ ея зодчихъ, художниковъ, ученыхъ и искусныхъ ремесленниковъ, которыхъ переселялъ къ себ въ Самаркандъ и поощрялъ ихъ дятельность царски щедрою рукой. Поэтому, въ блестящiй періодъ его царствованія развилась такая роскошь въ сооруженіи религіозныхъ, благотворительныхъ и ученыхъ учрежденій, что ея слды и понын останавливаютъ на себ вниманіе, какъ въ Самарканд, такъ и въ Бухар. Тимуръ самъ подавалъ тому первый примръ, а отдльные члены его семейства, равно какъ визири и прочіе богачи, соперничали между собою въ устройств и обезпеченіи цнными вакуфами своихъ медрессе, читальныхъ домовъ, больницъ и мечетей. Изъ наслдниковъ Тимура боле другихъ замчателенъ былъ въ этомъ отношеніи его внукъ Улугъ-бекъ, сынъ Шахрухъ-Мирзы, который въ благородно стрмленiи къ просвщенію превзошелъ своего отца и дда. Это онъ создалъ въ Самарканд знаменитую въ свое время обсерваторію и составилъ въ 841 (1437) году Кюрекенскія астрономическія таблицы, исправившія времясчисленіе Птоломея, а самаркандская и бухарская медрессе, носящія его имя, до сихъ поръ остаются великолпными памятниками его щедрости и эстетическаго вкуса. Время его довольно продолжительнаго правленія считается въ Средней Азіи золотымъ вкомъ Тимуридовъ и сравнивается только съ эпохой великаго Саманида Измаила. Вообще, потомки Тимура унаслдовали отъ него не военный талантъ, а его вкусъ и склонность къ изящному, вслдствіе чего при Тимуридахъ вновь процвли мусульманское искусство и наука. Цлый рядъ грамматиковъ той эпохи установилъ грамматическія и синтаксическія правила узбекскаго языка, изложенныя въ учебникахъ, по которымъ и нын учатся въ школахъ многихъ мусульманскихъ странъ. Законовды и богословы того времени установили не только многія изъ обрядовыхъ и догматическихъ

особенностей среднеазiятскаго ислама, но своими толкованіями привели въ ясность и законченный видъ многіе юридическіе тезисы Шаріата, исторія, астрономія, математика и поэзія этой эпохи представляютъ цлый рядъ именъ, пользующихся и теперь знаменитостью не только въ мусульманскомъ, но и въ европейскомъ ученомъ мір. ^{18} Изъ искусствъ, кром зодчества, въ особенности процвтали полиграфія и рисованіе. Лучшія композиціи настнныхъ мозаикъ и изваяній, равно какъ лучшіе иниціалы, заголовки и виньетки, встрчаемые въ мусульманскихъ книгахъ, относятся къ этому періоду. Тимуриды хотя и были ревностными суннитами, но не стснялись снабжать свои книги цвтными иллюстраціями и украшали многія изъ своихъ зданій картинами al fresco, на которыхъ были изображены не только арабески и неодушевленные предметы, но и портреты знаменитыхъ правителей, полководцевъ и даже святыхъ. ^{19} И если Бухара, какъ уже сказано, не играла при Тимур политической роли какъ столица, за то въ его же эпоху она славилась на Восток какъ знаменитйшая школа живописи, и эта слава удержалась за нею и при его преемникахъ. Исторія того времени сохранила намъ имена знаменитыхъ живописцевъ Бехзаде и Шахъ-Муэаффара, каллиграфа Султанъ-Али, архитекторовъ Мегмедъ Себса и Кавамъ-Эддина. Музыканты и композиторы того времени тоже были въ немаломъ почет, такъ какъ придворныя пиршества не обходились безъ музыки, пнія и танцевъ. По свидтельству Султанъ-Бабера, въ особенности пользовались извстностью Ходжа-Абдуллахъ-Мурваридъ, Куль-Магометъ-Уди, Хуссейнъ-Уди и Шейхъ-Нейи, изъ коихъ одни отличались игрой на арф, другіе на гусляхъ, третьи на гитар, а Миръ-Шади, Миръ-Газу и Гуламъ были извстны какъ композиторы. Въ качеств же танцовщика и балетмейстера отличался Сеидъ-Бедръ, сочинившій много новыхъ танцевъ, изъ которыхъ «герати» остается въ Бухар и до нашего времени однимъ изъ самыхъ любимыхъ.

Произведеніями зодчества посл Тимура въ особенности были богаты правленія Шахрухъ-Мирзы, Улугъ-бека, Эбу-саида и Мирзы Хуссейна, которые и въ Бухар оставили по себ память нсколькими капитальными зданіями. Но — увы! — безпрерывныя междуусобныя войны, эта вчная исторія захвата власти побочными родичами у законныхъ наслдниковъ, вчная борьба изъ-за власти, сопряженная съ преступленіями, казнями, рзней и разрушеніемъ, и въ то же время безпрестанные набги дикихъ узбекскихъ ордъ и непремнно сопровождавшіе ихъ разгромы цлыхъ областей мало-по-малу снесли съ лица земли большую часть этихъ величественныхъ и изящныхъ зданій, такъ что теперь лишь по ихъ рисункамъ да по немногимъ кое-гд уцлвшимъ образцамъ еще можемъ мы судить о величіи и изящномъ вкус той зиждительной въ культурномъ смысл эпохи. Въ конц концовъ эти братоубійственныя войны повели къ тому, что ханъ Шейбани-Мегметъ, чингисидъ изъ рода Джюджи, нахлынулъ съ ордой своихъ отважныхъ узбекскихъ наздниковъ на раздробленную и обезсиленную страну, овладлъ въ 905 (1499) году Самаркандомъ и положилъ конецъ господству Тимуридовъ, истребивъ за одно ужъ и всхъ приверженцевъ ихъ династіи. Такимъ образомъ власть перешла къ династіи Шейбанидовъ, которые для того, чтобъ истребить въ народной памяти вс преданія эпохи Тимура и его преемниковъ, снова перенесли столицу государства въ Бухару и отвергли обрядъ возсданія при вступленіи на престолъ на самаркандскомъ кокъ-таш. [151]

151

Обрядъ этотъ въ прежнемъ своемъ значеніи при церемоніи вступленія на царство былъ возстановленъ только при Аштарханидахъ (1697–1680). Ныншнiй эмиръ былъ послднимъ изъ хановъ Бухарскихъ, которому довелось исполнить эту церемонію.

Изъ династіи Шейбанидовъ самымъ замчательнымъ и даже великимъ государемъ былъ знаменитый Абдуллахъ-ханъ благодтель своего народа. [152] Несмотря на частыя войны, которыя онъ вынужденъ былъ вести, у него находилось достаточно времени, чтобы заниматься и внутренними длами страны, ея благоустройствомъ. Имя сего государя уже неоднократно приходилось мн упоминать, такъ какъ о немъ и досел свидтельствуютъ повсюду разбросанныя его постройки — мосты, цистерны, великолпные рабаты, базары, караванъ-сараи, медрессе, горныя дороги и прочія сооруженія для общаго блага и пользы. Вамбери приводитъ о немъ слдующее, весьма характеристическое преданіе: однажды спросили у архитектора этого государя, какъ велико число зданій, которыя онъ построилъ по повелнію Абдуллаха. Тотъ отвчалъ, что число медрессе, мечетей, хаузовъ, бань, больниц, караванъ-сараевъ, цистернъ и мостовъ простирается до 1,001, хотя въ то время протекла еще только половина его царствованія. Эти многочисленныя постройки мулла Мушфики снабжалъ подобающими надписями въ стихахъ, которыя кое-гд и досел еще красуются на карнизахъ и фронтонахъ. Изъ построекъ его времени собственно въ Бухар сохранилась, во-первыхъ, медрессе его имени, потомъ большая мечеть Миръ-Арабъ, медрессе Кукольташъ, базары и тимы его же имени, и при немъ же реставрированъ бывшій подземный храмъ огнепоклонниковъ.

152

Родился въ 940 (1638), скончался въ 1006 (1597) году.

Сто-сорокалтній періодъ правленія Аштарханидовъ [153] былъ уже временемъ упадка. При нихъ погасъ и послдній лучъ того блеска и политическаго величія, въ какомъ являлась Трансоксанія при Тимуридахъ, и того народнаго благосостоянія, какимъ отличалась она въ правленіе Абдуллахъ-хана. Архитектурнымъ памятникомъ той эпохи являются мечеть и медрессе, построенныя въ Бухар въ 1020 (1611) году богачемъ Насромъ Диванъ-беги на берегу Шахри-руда; но эти постройки уже не отличаются изяществомъ прежняго стиля.

153

Съ 1597 по 1737 г.

Что до династіи Мангытъ, то о ней я говорилъ уже раньше по поводу «государственной экономіи», своеобразно понятой эмиромъ Маассумомъ, и потому нтъ надобности возвращаться къ ней снова.

VIII. Въ Бухар (продолжнiе)

^{Осмотръ городскихъ достопримчательностей. — Царское кладбище — Медрессе Заргерянъ и Иръ-Назаръ (императрицы Екатерины II). — Начальная школа (мехтебъ). — Мечети: Баляндъ, Миръ-Арабъ и Калянъ. — Столбъ Манари-Калянъ. — Кварталъ прокаженныхъ и болзни, свойственныя Бухар. — Чего намъ показать не хотли. — Отношенія къ русскимъ бухарскихъ чиновниковъ и завтное желаніе проживающихъ тутъ русскоподданныхъ — Прощальный визитъ.}

Итакъ, на осмотръ города выхали мы съ маіоромъ Байтоковымъ въ десять часовъ утра.

Въ сосдств съ посольскимъ дворомъ находится Хазряти-Ишани-Имля, царское кладбище. [154] Въ противность самаркандскому Шахи-Зинда, оно вовсе не блещетъ своими мавзолеями, а представляетъ лить тсные ряды двускатныхъ гробницъ обыкновенной узбекской формы, оштукатуренныхъ алебастромъ. Камень, вдланный въ головную часть гробницы, гласитъ объ имени и год кончины погребеннаго подъ нимъ человка, съ прибавленіемъ какого нибудь стиха изъ Корана или, иногда, стихотворной эпитафіи. А у многихъ даже и этого нтъ. У нкоторыхъ могилъ сложены въ изголовьи рога мараловъ, туровъ и сайгаковъ, а то и просто бараньи; кое-гд торчатъ высокіе шесты съ тряпицами или конскими хвостами надъ гробницами особенно прославившихся благочестивыхъ мужей, да вотъ и все. По правд сказать, мы ожидали отъ царскаго кладбища гораздо больше изящества и поэтичности. Хоть бы развсистые платаны и вязы осняли мстами эти могилы, такъ и того нтъ: просто площадка, обнесенная кое-гд полуразрушенною стнкой и довольно скудно обсаженная вдоль этой стнки ветлами и тутами.

154

По плану, приложенному къ сочиненію Н. Ханыкова «Описаніе Бухарскаго ханства» (Сиб. изд. 1843), въ данной мстности показано кладбище Гуристапи Джубаръ; но наши пристава утверждаютъ, что это не Джубаръ, а Ишапи-Имля.