В гостях у турок
Шрифт:
Такъ прохали много станцій. Глафира Семеновна проснулась первая. Открыла глаза и съ ужасу своему увидала, что Николай Ивановичъ свалился на англичанина и оба они спятъ. Свчи англичанина погашены. Свтаетъ. Поздъ стоитъ на какой-то станціи. Она посмотрла въ окно и увидала, что надпись на станціонномъ дом гласитъ «Kabakdschi» (Кабакджи). Опустивъ стекло, она стала спрашивать по-французски бородатаго красиваго турка въ феск:
— Черкеской? Станція Черкеской далеко еще?
— Прохали, мадамъ, станцію Черкескіой, отвчалъ турокъ тоже по французски и отдалъ ей честь
— Ну, слава Богу! миновала опасность! — произнесла Глафира Семеновна, усаживаясь на мсто и крестясь. — А мой караульщикъ-то хорошъ! — подумала она про спящаго мужа и принялась будить его.
XLIV
Разбудивъ мужа, Глафира Семеновна накинулась на него, упрекая, зачмъ онъ спалъ.
— Нечего сказать, хорошъ караульщикъ! Въ самомъ-то опасномъ мст и заснулъ. Ну, можно-ли посл этого на тебя, безстыдника, въ чемъ нибудь положиться! говорила она.
— Да вдь благополучно прохали, такъ чего-жъ ты кричишь! отвчалъ Николай Ивановичъ, потягиваясь.
— Но вдь могло случиться и не благополучно, а ты дрыхнешь. Ахъ, все это коньякъ проклятый!
— Да всего только по одной рюмочк съ англичаниномъ мы и выпили.
— Выпьешь ты одну рюмочку, какъ-же… Знаю я тебя! Ахъ, какъ я рада, что наконецъ-то мы подъзжаемъ къ такому городу, гд вс эти коньяки ужъ по закону запрещены! вздохнула Глафира Семеновна.
Отъ возгласовъ ея проснулся и англичанинъ.
— Черкескіой? спросилъ онъ, щурясь и звая.
— Какое! Прохали. Давно ужъ прохали! Пассе… Дежа пассе Черкеской! махнула рукой Глафира Семеновна и прибавила:- Тоже хорошъ караульщикъ, минога длинная!
— Кель статьонъ апрезанъ? (т. е. какая теперь станція?) спрашивалъ англичанинъ.
— Кабакдже… Извольте, запомнила… Вамъ, обоимъ пьяницамъ, особенно должно быть мило это названіе станціи.
— Кабакджи?.. ce ca… Сейчасъ будетъ знаменитая Анастасіева стна, сказалъ англичанинъ по-англійски и перевелъ слова «Анастасіева стна» по-французски и по-нмецки и сталъ разсказывать о построеніи ея въ эпоху Византійскаго владычества для защиты отъ набговъ варваровъ. — Стна эта тянется отъ Чернаго моря до Мраморнаго и отъ Мраморнаго до Эгейскаго… повствовалъ онъ по-англійски, смотря въ окно вагона и отыскивая по пути остатки стны. — Вуаля… указалъ онъ на развалины четырехъ-угольной башни, виднвшейся вдали при свт восходящаго солнца.
Супруги слушали его и ничего не понимали. Англичанинъ взялъ нарядный путеводитель и уткнулся въ него носомъ. Вотъ и станція Чатальджа. Глафира Семеновна взглянула на часы на станціи. Европейскій циферблатъ часовъ показывалъ седьмого половину.
— Скоро мы будемъ въ Константинопол? задала англичанину Глафира Семеновна вопросъ по-французски.
— Въ девять съ половиной. Черезъ три часа, отвчалъ онъ и продолжалъ смотрть въ путеводитель. — Здсь вообще по пути очень много остатковъ римскихъ и византійскихъ построекъ, продолжалъ онъ бормотать по-англійски, когда поздъ отъхалъ отъ станціи Чатальджа, и вскор, увидавъ въ окно группу какихъ-то
Дале показались опять развалины Анастасіевой стны, на которыя не преминулъ указать англичанинъ, но супруги относились къ разсказамъ его невнимательно. Поздъ бжалъ по песчаной, невоздланной мстности, горы исчезли и лишь вдали виднлись голые темные холмы, ласкающія взоръ блыя деревушки также не показывались и путь не представлялъ ничего интереснаго. Супруги подняли вопросъ, гд-бы имъ остановиться въ Константинопол.
— Непремнно надо въ какой-нибудь европейской гостиниц остановиться, говорила Глафира Семеновна. — У турокъ я ни за что не остановлюсь. Они такіе женолюбивые… Все можетъ случиться. Захватятъ да и уведутъ куда-нибудь. Просто въ гаремъ продадутъ.
Николай Ивановичъ улыбнулся.
— Полно, милая, сказалъ онъ. — Прокуроръ разсказывалъ, что Константинополь въ своихъ европейскихъ кварталахъ совсмъ европейскій городъ.
— Мало-ли, что прокуроръ съ пьяныхъ глазъ говорилъ! Какъ прідемъ на станцію, сейчасъ спросимъ, нтъ-ли какого нибудь Готель де Пари или Готель де Лондонъ — и въ немъ остановимся. Непремнно чтобы была европейская гостинница и съ европейской прислугой.
— Да вотъ спросимъ сейчасъ англичанина. Онъ человкъ въ Константинопол бывалый. Гд онъ остановится, тамъ и мы себ комнату возьмемъ, предложилъ Николай Ивановичъ.
— Пожалуйста, ужъ только не выдавай себя въ Константинопол за генерала. Узнаютъ, что ты самозванецъ, такъ вдь тамъ не такъ, какъ у славянъ, а, пожалуй, и въ клоповникъ посадятъ.
— Да что ты, что ты! Зачмъ-же это я?..
Они стали разспрашивать англичанина, какія въ Константинопол есть лучшія европейскія гостинницы и гд онъ самъ остановится.
— Пера Паласъ, — отвчалъ онъ, не задумываясь. — Готель перваго ранга.
— Такъ вотъ въ Пера Паласъ и остановимся, сказалъ Николай Ивановичъ.
— А лошадинымъ бифштексомъ тамъ не накормятъ? задала англичанину вопросъ Глафира Семеновна.
Англичанинъ сначала удивился такому вопросу, но потомъ отрицательно потрясъ головой и пробормоталъ:
— Жаме…
Промелькнула станція Яримъ-Бургасъ, при чемъ англичанинъ опять указалъ на развалины древняго римскаго моста черезъ рку Зинаръ, промелькнула станція Крючукъ-Чекмендже, отъ которой можно было видть вдали полоску Мраморнаго моря, и наконецъ, поздъ остановился въ Санъ-Стефано.
— Здсь 3 марта 1878 года вы, русскіе, подписали съ турками знаменитый Санъ-Стефанскій договоръ, покончившій войну 1877 и 1878 годовъ, сказалъ англичанинъ по англійски и прибавилъ по-французски: «бравъ рюссъ».
— Да, да… Санъ-Стефанскій договоръ! вспомнилъ Николай Ивановичъ, какъ-то понявъ о чемъ ему англичанинъ разсказываетъ, и обратилъ на это вниманіе жены, но та отвтила:
— Ахъ, что мн до договора! Лучше спросимъ его, можно-ли въ Константинопол найти проводника, говорящаго по-русски. И она принялась разспрашивать объ этомъ англичанина.