В гвардейской семье
Шрифт:
вызову начальства.
— Вам лично приходилось ставить дымовые завесы? — поинтересовался комдив, сделав ударение на
слове «лично». [186]
— Три раза, товарищ генерал: один раз — в составе группы, дважды — самостоятельно, — ответил я, уже догадываясь о предстоящем боевом задании.
Степан Дмитриевич Прутков взглянул на Стрельцова, тот утвердительно кивнул головой и добавил:
— Вряд ли кто-нибудь справится с этим делом лучше него.
Находившийся здесь же новый штурман
подтвердил это мнение.
Комдив сразу же перешел к делу:
— Так вот, задача состоит в следующем: шестью самолетами надо создать дымовую завесу на песчаной
косе Фрише-Нерунг и обеспечить этим высадку нашего десанта. Детально обо всем вас известят в
армейском штабе. Полетите сейчас туда на По-2. Он указал на карте точку посадки.
— Есть, товарищ генерал...
По-2 уже был готов. Чудесная это была машина! В каких только целях она ни служила! На ней учились
летать, ее применяли для разведки и для аэрофотосъемки, на ней вывозили раненых в тыл и
перебрасывали грузы для партизан. Ее с успехом стали использовать в качестве ночного
бомбардировщика. Пятьсот килограммов бомб несли врагу плоскости, обтянутые перкалью. Как только
ни называли ее — и «кукурузник», и «стрекоза», и «полуночник», и даже «швейная машинка»...
На этой машине, прежде называвшейся У-2, я выполнил свой первый самостоятельный полет. Теперь в
честь ее создателя, талантливого советского авиаконструктора Николая Николаевича Поликарпова
самолет был переименован в По-2.
Итак, По-2 ждет меня. Сел в заднюю кабину, передал пилоту:
— Жми, дорогой коллега!..
Затарахтел мотор, машина пошла на взлет.
Летели с полчаса — и вот он, указанный нам район посадки. Круг, второй...
— Не сядем здесь! — кричит мне обескураженный летчик.
Внизу, действительно, только небольшой зеленый квадратик, ограниченный с одной стороны лесистым
холмом, а с другой — шестами с натянутыми на них проводами. [187] Пилот прав: садиться на этот
крошечный «пятачок» рискованно.
— Что будем делать, товарищ капитан?
— Садиться! — спокойно отвечаю ему, будто речь идет о чем-то привычном и самом обыденном.
— Врежемся в столбы или в деревья!..
— Врезаться каждый может. Это дело нехитрое! Сам буду сажать машину...
Беру управление на себя. Снижаюсь. Как только прошел над проводами — сразу же убрал газ. Посадка
прошла благополучно.
— Ну и ну! Еще бы на центральную площадь населенного пункта пригласили сесть! — всердцах
произнес я.
У приземистого кирпичного здания стояла группа армейских и флотских офицеров. Среди них — уже
пожилой
— А мы вас уже ждем! — сказал генерал, пожал мне руку и подвел к большому ящику с песком, где был
воспроизведен в миниатюре весь район боевых действий.
— План операции состоит в следующем, — начал генерал. — Поставить дымовую завесу вдоль косы по
самому урезу воды и ослепить огневые точки противника, — указка пробежалась по «артиллерийским
установкам» и «пулеметным гнездам», втиснутым в песок. — А потом мы уже сами постараемся
разделаться с ними! — улыбнулся генерал. — Задача для ваших летчиков выполнима?
— Вполне, товарищ генерал! В назначенное вами время дымовая завеса будет поставлена.
Я тут же пометил на своей полетной карте место, где должен ослепить врага.
После этого контр-адмирал повторил с командирами в деталях высадку десанта.
— Все ясно? Вопросы есть?..
— Ясно, товарищ контр-адмирал!
— Что ж — в добрый час!
— Одна просьба: сесть-то мы сели, а вот взлететь без помощи мы не сможем.
В наше распоряжение выделили четырех крепких «хлопцев», и они весело потащили самолет за хвост к
самым вешкам. [188]
Взлет я выполнял сам. По-2 разбежался, взмыл и словно повис над самыми верхушками деревьев, взбиравшихся по склону высокого холма. Впечатление было такое, что самолет вот-вот либо колесами, либо левой плоскостью зацепится за макушки сосен. Но тут деревья словно отпрянули, отдалились.
Теперь можно было уже передавать управление.
...В указанный нам день и час шестерка «ильюшиных» была на подходе к цели. Внизу — Кенигсберг, пепельно-серая полоска залива, белые барашки на гребнях волн. Впереди прорисовывается извилистая
кромка косы Фрише-Нерунг. В южной части залива, у самого берега, сгруппировались наши десантные
суда. Справа — необозримый темно-зеленый простор — Балтийское море...
«Пора», — подсказало мне чутье, — и я повел группу к косе.
В воздухе спокойно — вражеских истребителей не видно. Непривычно лететь над водным простором. Но
длится это совсем недолго: вот уже и коса. Группа наших самолетов подходит с юга, правее «нашего»
участка, — чтобы фашисты не разгадали замысел. У берега делаю крутой, почти на девяносто градусов, разворот, и все самолеты поочередно повторяют маневр. Идем вдоль желтого берега. Внезапно ударили
зенитки.
— Я — «Коршун»-ноль три! Внимание. Пуск!
По этой команде все летчики нажимают кнопки бомбосбрасывателей, и одна за другой по четыре от
каждого отделяются от самолетов «сотки».