В капкане у зверя
Шрифт:
— Хорошо.
В наступившей тишине были отчетливо слышны две пары шагов. Вадим подскочил и бросился к дверям:
— Я открою!
Наверное рад был избавиться от его компании. Давид равнодушно пожал плечами. Стоило Стасу с Андреем войти, Давид сразу же ощутил напряжение, исходящее от них. Андрей психовал из-за Светы — это можно было понять. Но какого хрена Стас решил показать свой характер? Неужели из-за Ани? Не позволяя этим мыслям развиваться дальше, Давид сразу же начал:
— Охот не будет. — Он почувствовал волну гнева, исходящую от всех троих. — У вас был шанс бросить мне вызов. — Давид насмешливо приподнял бровь. — Но вы им не воспользовались.
Стас скрестил руки на груди:
— Еще никто и никогда не отменял Охоты.
Давид оскалился:
— Люблю во всем быть первым. А теперь засуньте все свои возражения в задницу и слушайте меня внимательно. Сегодня я уезжаю в Питер. Нужно решить кое-какие
Вадим не дал договорить:
— В смысле?
Раздраженно Давид рявкнул:
— В прямом! Описываете все, что случилось с Мариной, но меняете ее имя на мое. Сообразили? Еще скажете, что меня увезли в Питер, я в тяжелом состоянии и не могу регенерировать. Короче, придумаете что-нибудь. Намекнете, что пока ваш любимый вожак сражается за жизнь, никаких Охот. Заодно посмотрите, кто как будет реагировать.
Андрей сразу понял, что он имел ввиду:
— Ты все-таки считаешь, что это кто-то из наших?
— Не знаю. Вы как раз и выясните. Заодно предупредите, чтобы никто не ходил в лес. И Артуру скажите, чтобы не трепался о Марине. — Давид на несколько секунд умолк. — Если кто-то хотел навредить именно ей и Эмме, то ему и так все известно.
Андрей покачал головой:
— Я все проверил еще раз: никаких даже самых далеких родственников. Марина ни с кем не встречалась. В институте подруг не было, парня тем более. Среди наших сама по себе. У Эммы то же самое. Больше всех общалась с Юлей. На работе никаких отношений.
Давид задумчиво почесал подбородок:
— И все-таки ленту Марина хотела повесить.
— Я сегодня схожу к ним, посмотрю вещи Марины, может, найду что-то. Думаешь, это мог быть кто-то ею отвергнутый?..
— Сначала попытался убить ее, а потом и Эмму? Сомневаюсь.
— Может, Эмма была против этого парня? — Андрей задумался, очевидно пытаясь выстроить версию. — Марине пришлось с ним расстаться, и он слетел с катушек.
— Ты сам-то в это веришь? — Давид покачал головой. — Она собиралась повесить ленту — хотела призвать суженого. Ты бы поперся в лес, если бы тебе только что запретили общаться с любовью всей твоей жизни? — Давид иронично усмехнулся.
Андрей бросил на него недовольный взгляд:
— Я рассматриваю разные варианты!
— Вот и рассмотри их дом, как планировал. И еще: завтра я пришлю службу безопасности. В Питере объясню им ситуацию. Вместе снова прочешете весь лес. Но! Если это кто-то не из стаи, то мы можем спугнуть его.
Стас, до сих пор молчавший, напрягся:
— И как нам не подставиться? Ты ведь уже все придумал? Как нам не облажаться?
Давиду не понравился его взгляд и полный сарказма тон. Стараясь не размышлять о причинах, он улыбнулся:
— Конечно, придумал. Соберетесь в общем доме под видом празднования дня рождения любого из вас. Это должно походить на пьянку в отсутствие вожака. Постарайтесь, чтобы от вас разило алкоголем. Загоните какое-нибудь животное. Желательно, покрупнее, чтобы он учуял запах крови. Пусть думает, что у вас Охота по пьяни. А вы прочешете всю территорию. Где-то должен остаться его запах.
Вадим сосредоточенно закивал:
— Это не сложно провернуть. Мы точно так же разделим территорию на сектора и под предлогом праздничной охоты еще раз проверим. Нужна хорошая погода. И я тут подумал… Если мы не можем почуять его запах, может, он где-то рядом с водой?
Давид согласно кивнул:
— Вполне возможно. Я пришлю еще людей, чтобы сосредоточились на озере.
— Нам нужно найти тело Эммы.
— Вот и займитесь этим.
Андрей недовольно скривился:
— Не нравится мне все это.
Давид поднял брови:
— Странно, если бы ты получал удовольствие.
— У меня плохое предчувствие. — Андрей скрестил руки на груди. — Очень плохое.
— Отправь Свету в Питер. Мы не можем заставить уехать всех. Это посеет ненужную панику. И нет гарантий, что хитрая мразь не отправится за нами.
Стас тяжело вздохнул:
— Ты прав. Даже если уедут… Мы не знаем, что у него на уме.
Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть. Давид быстро взглянул на экран: Антон. Уже нашел шуструю художницу? Давид взял телефон и встал, показывая, что разговор окончен.
— Это все, что я хотел сказать. Все ясно?
Андрей и Стас кивнули, молча поднимаясь. Вадим снова уткнулся в планшет.
— Тогда все свободны. Каждый день отчитываетесь мне о результатах. Я постараюсь быстро решить все дела.
Не обращая внимания на их прощания, Давид отвернулся и ответил:
— Да?
— Давид Александрович, мы нашли ее…
ГЛАВА XIII. ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ ДЕВУШЕК В ПЛЕНУ
Самым смешным оказалось то, что ей просто некуда было идти. Как получилось так, что в шумной толпе не желающего засыпать Питера, у нее не было никого? Ни родственника, ни друга. Она дышала воздухом с детства знакомого города и понимала, что в легкие попадает нечто инородное. Ей нужны были свежие ароматы Крельска. Прохлада и свежесть утра, яркая хвоя, сырость земли. Столько мест она еще не увидела, не нарисовала. Ей хотелось посмотреть на слепящую зелень холмов, искупаться в прохладной воде небольшого озера, зарыться влажными ступнями в теплый песок. Хотелось… чтобы рядом кто-то был. Кто-то сильный, способный за нее постоять, поддержать, когда плохо. Кто-то с длинным кривым шрамом на руке.
Аня прижалась лбом к рулю. Перед глазами тут же возникло хищное лицо Давида, его почти звериный оскал и лихорадочно блестящие глаза. Аня видела, как стекает капелька пота по его виску, слышала его тихий вкрадчивый голос. «Скажи, как ты любишь, чтобы тебя трогали?» «Хочу прикоснуться к тебе…» Она горела. До сих пор. Даже сейчас, когда его не было рядом, чувствовала непреодолимую, какую-то нездоровую тягу к нему. Это ненормально. Неправильно. Но вспоминая его переливающиеся золотом глаза, она могла думать только о том, как его пальцы касались ее лона. Как нежно раздвигали набухшие складки и на контрасте грубо врывались внутрь. Растягивали, даря боль и удовольствие — дикое опасное сочетание, сумасшедшее, подчиняющее. И сейчас, в окружении его запахов, чудом сохранившихся в салоне, Аня чувствовала, как моментально становится влажной. Она в отчаянии сжала ноги, пытаясь унять боль внизу живота. Боже… За что ей это? Она ощущала, как набухает плоть, как становится скользкой от смазки, лишь подумав о Давиде! Одной дозы его прикосновений хватило на то, чтобы она стала жалкой зависимой наркоманкой. И вопреки всему, всем его ужасным словам о ней, оскорблениям и унижениям, Аня хотела его. Она прочно подсела на отраву его прикосновений и хриплого голоса. Дура! Зачем она ударила его? Нужно было остаться, позволить ему дотрагиваться, целовать ее. Он и так считал ее шлюхой. Так какая разница, если бы она повела себя именно так? Даже денег бы с него не потребовала — только несколько часов наслаждения. Чтобы узнать, каково это — когда тебя касается мужчина, потому что хочет, а не потому что поспорил. Что она доказала ему и себе? Ничего. Чего лишила себя? Чего-то невероятного, неизведанного и порочного. Она была не слишком опытна в сексе, даже боялась его, но почему-то чувствовала: с Давидом ее ждало что-то запредельное. На грани боли, насилия и ослепляющего наслаждения. Теперь ей уже никогда этого не узнать. Лишила себя воспоминаний, которые согрели бы ее и прохладным питерским летом, и морозной сырой зимой. Она бы нафантазировала, что между ними есть какие-то иные чувства, кроме взаимной неприязни и почти ненависти. Представила бы, что значит для него чуть-чуть больше, чем продажная девка, нагло вторгшаяся на его территорию. Что она, не одна из многих, а одна… Для него. Аня подняла голову. Она точно сходит с ума. Нужно было понять это, когда в первую же ночь ей приснился идиотский сон. И когда она зачем-то сняла зеленую ленту. И когда пошла в лес на зов призрачных голосов… Аня украдкой взглянула на телефон, который бросила на соседнее сидение. Яркая точка на корпусе без устали мигала, напоминая о пропущенных звонках. О семнадцати пропущенных звонках. И все от Давида. Из горла вырвался истеричный смешок. Еще никто и никогда так настойчиво не стремился с ней поговорить. Сначала она просто не желала брать трубку, кто бы ни звонил. Но потом что-то заставило ее найти исходящие вызовы и проверить. Она хорошо помнила недавнюю ночь в амбулатории, когда Стас потребовал ее телефон. Номера совпали. И сердце почему-то быстрее застучало в груди. От глупой наивной радости. ОН звонил ей! Но эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Давид мог звонить ей лишь по одной причине: беспокоился о своей жутко дорогой тачке. Аня коснулась пальцем блестящего металлического трезубца в центре. Даже ей, совершенно далекой от мира роскоши, было ясно, что его машина стоит миллионы. Мягчайшая кожа сидений, подсветка, сенсорный экран — все вопило о деньгах. Весь мир выворачивался наизнанку, чтобы служить ему. Аня даже думать боялась, чем еще он мог владеть. Для него даже человек был всего лишь вещью, собственностью. Ведь так он ее назвал? Может подобные ему считали обычных людей сбродом? Аня все еще боялась думать о том, что сказки реальны. Она старалась не вспоминать огромного темно-серого волка. Но пальцы уже начинали подрагивать от желания его нарисовать. Мягкость его шерсти и ее невероятный голубоватый отлив могла передать только пастель. Нежная и осыпающаяся. На ее ладонях остались бы цветные следы, переплетение ярких вихрей. Измаранными руками она прикоснулась бы к Давиду, окрашивая его бронзово-золотистую кожу в серо-голубые тона, покрывая его сильное тело яркими насыщенными штрихами. Отпечатки ее пальцев были бы повсюду. И он бы уже не считал, что она его собственность. Он бы думал так о себе!