В капкане у зверя
Шрифт:
— Список распоряжений получен?
Он вздрогнул, словно не ожидал ее вопроса, а затем покачал головой:
— Вы очень… Неосмотрительная девушка.
Аня рассмеялась. Неожиданно для самой себя. Внутри бушевали ярость, бессилие, отчаяние, а она смеялась. Амбал справа неодобрительно буркнул:
— У нее истерика.
Услышав его слова, Аня пришла в себя. Смех прекратился так же внезапно, как начался. Она повернулась и злобно сощурившись представила, как ее кулак врезается в его физиономию. Тяга к насилию и пугала, и завораживала. Аня хотела обладать достаточной силой, чтобы оказать им сопротивление. Ногти впились в ладонь, сжимаясь…
Он потянулся, чтобы дотронуться до ее руки, но Аня отпрянула, чтобы в результате врезаться в Антона. Он в очередной раз нахмурился и открыл дверь. Водитель и двое других сделали то же самое. Антон почти выволок ее наружу, в розовато-голубой
— Убежать не получится. Это — территория офиса. Вам не пройти датчики движения и забор. Следуйте за мной.
Господи, здесь еще хуже, чем в деревне. Это настоящая цитадель. Датчики движения? Что у них тут еще есть?
Аня обернулась и застыла. Белый камень, потемневший от времени. Широкая арка с углублением над входом, парящие под небом фронтоны, стройные ряды окон, расчерченные темными рамами. Изящный балкон над аркой… Растительные барельефы и широкие полосы ступеней. Она очутилась в параллельной реальности где властвовали старина, роскошь и непоколебимость. И парк, утонувший в сумерках, и белый особняк буквально вопили о богатстве владельцев. Здесь все пропиталось запахом денег. Как никогда сейчас Аня ощутила себя никчемной и слабой. Молчаливая охрана окружила ее, и ей снова захотелось смеяться. Боже, да ей и бежать-то некуда! Не к кому пойти. До единственного дома теперь не добраться. Она шла в темном кольце, а на смену смеху уже спешили слезы. Антон быстро преодолел ступеньки и нажал на дверной звонок. Почему-то это показалось Ане до ужаса глупым. После всех датчиков о которых он рассказывал. Но уже спустя пару секунд она вновь почувствовала себя дурой. Искусственный женский голос равнодушно произнес: «Голосовое подтверждение личности», и Аня вздрогнула. Антон наклонился к звонку, возле которого она только сейчас разглядела несколько крошечных отверстий, и четко произнес:
— Антон Занаев.
Тут же в сторону отъехала панель, открывая два небольших экрана. К одному из них Антон приложил ладонь. Экран тут же загорелся зеленым, а на соседнем появились квадраты с цифрами. Охранник ввел какой-то код, и все тот же голос возвестил: «Личность подтверждена. Добро пожаловать в Роскарбо». Послышался тихий щелчок.
Аня хмыкнула:
— Вы тут органами торгуете?
Четыре пары глаз снова повернулись к ней. На лицах всех читалось: «Идиотка».
Черная дверь, которую украшала только простая резьба, отворилась, и на пороге показался самый большой человек, которого Аня когда либо видела. Он был огромным. Точно выше двух метров, с плечами такой ширины, что перегородил собой вход. Он, молча, отошел в сторону, пропуская их вперед. В окружении своих тюремщиков Аня шагнула в офис. Здесь все выглядело не просто дорогим. А очень дорогим. Баснословно. Гладкие поверхности, бежевая, почти интимная подсветка, огромные экраны во всю стену, на которых мерцали три треугольника и угловатые буквы под ними: «Роскарбо». Аня старалась слишком сильно не вертеть головой. Но окружающая роскошь притягивала смотреть. Ее провели в просторное помещение с лепниной на потолке, огромной люстрой, больше подходящей для дворца, и черно-белыми фотографиями бриллиантов, в равных промежутках развешанных на стене. За белым столом сидел парень лет двадцати-двадцати пяти и изучал какие-то бумаги. Заметив вновь прибывших, он подскочил со своего места и довольно улыбнулся:
— Добрый вечер, а я вас уже жду. Давид Александрович дал мне все указания. — Он светился радостью и энтузиазмом.
Аня внимательно осмотрела его худощавую фигуру. Строгий деловой костюм сидел на нем идеально. Волосы аккуратно уложены, даже не смотря на поздний час. А очки стоят, наверное, столько, сколько Ане и за десять лет не заработать. Все те же тонкие хищные черты лица.
— Прошу за мной!
Он энергично проследовал к белым двустворчатым дверям в другом конце помещения. Судя по ряду диванов, это была приемная. Послышался тихий писк, щелчок и скрежет. Аню накрыло странное чувство: если сейчас она войдет в эти двери, то обратного пути не будет, не выберется на свободу уже никогда. В каком-то странном сумасшедшем порыве она развернулась и бросилась из приемной. Ее тюремщики не сразу поняли, что произошло. Аня слышала их ругань и топот шагов, но продолжала бежать. Ее настигли у дверей. Так глупо… Она и пяти метров не преодолела. Сильные руки впечатали ее в стену, вцепились в предплечья. Аня дергалась и пыталась вырваться. Она понимала, что это бессмысленно, глупо, не имеет никакого смысла. Но продолжала сражаться.
— Да успокойся ты, дура! Отсюда не убежать!
Аня вздрогнула от боли в руках. Все тот же Антон сжимал пальцы, едва ли не ломая ей кости.
— Пусти меня… — Она задыхалась, а перед глазами мелькала темнота.
Грубо ее потащили к белым дверям.
— Ненавижу вас всех!
Ее впихнули в темный кабинет, и Аня едва удержалась на ногах. Она отбросила с лица волосы, чтобы видеть своих тюремщиков и представлять, как они истекают кровью у нее на глазах. Сквозь строй прорвался паренек в костюме. Он тут же кинулся к Ане, но она отшатнулась от него, врезавшись в стол. Он ничего не сказал — только загородил ее собой, а затем отвернулся и высокомерным тоном выдал:
— А вот это уже было лишним.
На мгновение он умолк, а потом растерянно проговорил:
— Думаю, вам лучше обратиться к врачу… Боюсь вы запачкаете паркет. А беленый дуб, знаете ли, не дешевый…
Аня собиралась уже послать его, но поняла, что врача он предлагал не ей. Выглянув из-за спины, она с удивлением смотрела на то, как у всех четырех тюремщиков из носа толчками выходили сгустки крови. Они обескураженно трогали пальцами переносицы. Шустрый парнишка пришел в себя первым. Он начал выталкивать их из кабинета, размахивая руками и по-старушечьи причитая:
— Все, идите. Мы сами разберемся с Анной Вячеславовной. И не запачкайте тут ничего. Уборщица только час назад навела порядок.
Аня отвернулась, не желая больше смотреть на них. Вместо этого она завороженно разглядывала кабинет. Так вот где вы зарабатываете свои миллиарды, Давид Александрович. Как-то скромно для большого начальника. И все же… До зуда под кожей любопытно. Как будто шанс узнать его лучше. Если хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте. Неизвестно откуда, но Аня чувствовала, что сейчас имеет возможность увидеть те стороны его натуры, которые были скрыты ото всех. Собрать из маленьких подсказок его настоящий портрет. Вот же, на виду у всех он оставил часть себя. Аня старалась запомнить каждую деталь. Похоже, Давид питал слабость к окнам. Огромные, от пола до потолка, они были скрыты за плотными серыми жалюзи. Сквозь бреши виднелась нежная зелень парка. Стерильно белый стол, на котором стояли сразу два ноутбука, лежали стопки папок и каких-то документов. Белое кресло небрежно отодвинуто. На стене справа в одинаковых белых рамках, под стеклом, висели гравюры. Насколько из них были вполне безобидны: густой лес, замок на скале, и даже копия Доре (1) — наивная Красная Шапочка в постели с переодетым волком. Аня усмехнулась. Чувство юмора у него определенно своеобразное. Дальше шутки заканчивались. Либо он пытался запугать всех, кто входил в его логово, либо… Кипящие в котле грешники и демоны, их пытающие. Танцующие в огне мужчины и женщины, и два чудовища аккомпанирующие им. Сжигаемая на костре ведьма. Работы средневековых мастеров, пусть даже репродукции, обладали своей особой магией. Затягивали, поглощали, затуманивая разум. Может так они действовали только на нее? Пришла и другая мысль: Давид не производил впечатление человека, поглощенного искусством, или разбирающегося в нем. Кажется, до подобных вещей ему вообще не было никакого дела. Еще одна загадка, которую ей почему-то хотелось разгадать. Аня отвернулась от жуткого зрелища. Напротив гравюр висел огромный экран. А сама белоснежная стена была украшена простой и незамысловатой фреской — ветвями с изящными резными листочками.
— Приезда Давида Александровича вам придется подождать в комнате отдыха. — Бойкий парнишка юркнул к еще одной белой двери в углу кабинета. — Кстати, я — Дима. Вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами и поручениями. Я все сделаю. — Он улыбнулся так, словно исполнять ее просьбы — цель всей его жизни.
Но Аня видела то, что прежде от нее ускользало, — волчий оскал, притаившийся в уголках губ, более длинные, чем у обычного человека клыки, хищную грацию в порывистых на первый взгляд движениях. Он вставил тонкую карточку в незаметную прорезь, и дверь с тихим, едва слышным щелчком, открылась.
— Проходите, Анна Вячеславовна. Располагайтесь.
Аня прошла мимо, чувствуя себя жертвой, добровольно отдающейся во власть монстра. На стеклах Диминых очков мерцали загадочные блики, он беззастенчиво разглядывал ее, даже не пытаясь скрыть свое любопытство. Аня рассерженно тряхнула головой:
— Гадаете, зачем я понадобилась вашему великому, могучему и страшному хозяину?
Дима улыбнулся, растерянно и одновременно восторженно:
— Вы — первая женщина, о которой он так беспокоится. — Но сообразив, что ляпнул лишнего, тут же снова затараторил. — Проходите и устраивайтесь. Ночь придется провести здесь.