В капкане у зверя
Шрифт:
— Он догадается, что ты была со мной.
— Неа. — Девица затушила сигарету о землю и встряхнула волосами. — Сейчас я сполоснусь в озере, а потом еще приму душ дома. Мне Анфиса Павловна подарила цветочное мыло. Даже он не учует, что ты ко мне прикасался. Главное — не попадайся ему на глаза. И тоже искупайся.
— Зачем он тебе нужен? Моя семья тоже богата.
— Денис, ты — идиот. Что у вас? Пара магазинчиков? А у Озеровых — алмазные прииски. К тому же, Давид скорее всего станет новым вожаком, так что…
— Если кто-то не оспорит это!
— Уж не ты ли? Тебе мало было? Если бы его тогда не оттащили, ты бы превратился
Денис зарычал, подскочил к девушке и схватил ее за волосы. Она вскрикнула, а потом пнула его ногой в живот и зарычала в ответ.
— Думаешь, он захочет тебя, дрянь?! Да он чокнутый!
— А ты? Жалкий слабак. Лучше жить с чокнутым. У меня будет все, понял? За такие деньги и главенство в стае можно и потерпеть. Не переживай, возможно, после свадьбы мы продолжим встречаться.
Денис выглядел растерянным:
— Ты же вешала ленту…
— Ну и что? Какова вероятность, что кто-то из нас встретит суженого? Да еще и без помощи Ведающей. Да мне это и не надо. Всю жизнь прожить только с ним одним? По-моему, ему вообще никто не нужен.
— И ты ему не нужна.
— Никто, кроме меня. — Безымянная девушка лукаво ухмыльнулась и не стесняясь своей наготы встала с земли, демонстрируя совершенное тело. — Дурачок влюблен в меня. Пусть женится и катится к чертям. А я буду развлекаться.
— Ты все спланировала.
— Да.
— А как же я?
— Ты не вожак, и у тебя нет таких денег, как у него.
— У него их тоже нет. Это деньги его семьи.
— Да. Но когда-нибудь станут его. И моими. — Она рассмеялась. Но в этом смехе не было ни легкости, ни веселья.
— Посмотрим, нужна ли ты будешь ему попользованной…
— Что ты?..
Она не успела договорить, когда Денис повалил ее на землю, грубо раздвигая ноги.
— Отпусти, я все ему расскажу! Скажу, что ты…
Он наотмашь ударил ее по лицу. На изумрудно-зеленые листья брызнули капельки крови.
— Ничего ты ему не скажешь! Я тебя за патлы к нему притащу, с дырой между ног и расскажу, что я это сделал с твоего согласия.
Новый голос был как внезапная гроза среди погожего дня. От его опасной бархатистости по коже Ани побежали мурашки.
— Не нужно мне ничего рассказывать. Я и сам все прекрасно вижу.
Аня бы узнала его где угодно и когда угодно. Даже лет на пятнадцать моложе. Он был юн, но лицо уже утратило подростковую открытость и беззаботность. В карих глазах затаилась злость, и уже начали проявляться складки вокруг рта и между бровей. Наверное уже тогда он чаще хмурился, чем улыбался. Аня задержала дыхание, следя за каждым его движением. Сильное гибкое тело блестело от пота. От смуглой кожи исходило золотистое сияние. Он был похож на древнее божество. Лесной дух, показавшийся людям. Те же черты лица, как и сейчас, но все же не такие суровые и резкие. Волосы небрежно растрепаны, и ветер приводит их в еще больший беспорядок. Ане хотелось протянуть руку и пригладить буйные пряди. Казалось, что он только что выбрался из постели любовницы. Хотя, нет. Вот его любовница, нелепо застыла под своим дружком-насильником. Аня успела возненавидеть их обоих. А Давид, как ни в чем не бывало, шагнул к ним, наклонился, схватил Дениса за шею и одним движением откинул его к высокой сосне. Послышался жуткий треск.
— Еще раз тронешь кого-то, и никто меня не остановит. — Давид говорил спокойно, даже как-то лениво, растягивая слова. — А тебе, — он повернулся к девушке, — лучше вернуться домой.
Она неловко поднялась с земли и, даже не думая прикрыться, начала кричать, тыкая пальцем в Дениса. Тот так и сидел под деревом, ощупывая окровавленный затылок.
— Давид! Если бы не ты… Эта мразь пыталась…
— Домой, Кристина. — Даже тогда Давид был спокоен. Похоже, он уже родился с железным самообладанием.
— Но он… Он угрожал…
Знакомая ухмылка скривила губы молодого Давида. Он покачал головой, как будто поражался, как можно не понимать очевидного.
— Я слышал. — Улыбка стала шире, но выглядела жуткой. — Только не пойму, зачем тебя насиловать: ты и так шире некуда.
Тактичностью он не отличался никогда. Но сейчас Аня не могла винить его. Она испытывала… гордость за Давида. Кажется, у него было не самое легкое детство и не такая беззаботная юность, как ей могло показаться. Денис и Кристина что-то кричали, но Давид ушел. Он плавно двигался, не задевая ни одной ветки или листочка, как будто был бесплотным призраком. На несколько секунд Давид замер, прислушиваясь к чему-то, и Ане показалось, что он смотрит прямо на нее. В его глазах мелькали отчаяние и злоба. Нет, он же не может ее видеть, потому что она… Аня пыталась понять, где она и почему видит все это. Но чувствовала лишь обжигающую легкие пустоту. Она пыталась сделать вдох, но ничего не получалось. Было больно. Очень больно. Она задыхалась…
Сильные руки вытащили из-под воды. Аня сделала спасительный глоток кислорода, но горло словно было истыкано сотней иголок.
— Выплевывай воду!
Чей-то голос приказывал, разлетаясь громким эхом над головой, и Аня не могла ему противиться.
— Дыши, ну!
Ее заставили перегнуться через бортик. Спустя мгновение все тело сотряс жуткий кашель. Вода рвалась наружу, пока Аня пыталась сделать хотя бы короткий вдох. Боже… Она вспомнила. Подняв голову, она сразу же увидела Давида. Он сидел на коленях возле ванны, удерживая ее за плечи. Его насквозь мокрая рубашка жадно облепила тело, подчеркивая каждый мускул. Какой же он красивый. Она бы и нафантазировать лучше не смогла. К черту все! Ну, зачем? Зачем она сопротивляется?
— Ты утопиться решила?
В его голосе слышалось такое явное беспокойство, что Аня едва не рассмеялась. Он переживал за нее. И плевать, по какой причине. Хотя нет, не плевать.
— Боялся остаться без Ведающей ваши грязные тайны?
— Ты такая идиотка…
Слова вместе с кашлем и водой вырвались раньше, чем она смогла их обдумать.
— Кристина была тебя не достойна.
— Откуда ты..?
Аня ухмыльнулась, пытаясь подражать ему.
— Но я не она. Не нужно так со мной обращаться.
— Все ясно.
Давид встал и, взяв ее под мышки, вытащил из успевшей остыть воды.
— Ничего тебе не ясно!
Аня попыталась оттолкнуть Давида, но он подхватил ее под попу одной рукой, а второй обнял за спину, как маленького ребенка. И Аня действительно ощутила себя хрупкой и маленькой. Не говоря ни слова, он принес ее в свою спальню. Аня набралась смелости и тихонько шепнула ему на ухо:
— Я вся мокрая.
Давид вздрогнул и внимательно на нее посмотрел. Его лицо нельзя было прочитать, но глаза снова зажглись золотом. Значит, он испытывал какие-то сильные эмоции.