В Каталонию
Шрифт:
Хотя вдвоем в составе их можно было увидеть часто. Робуста добавляла крепости душистой арабике.
Казалось, что в центре Москвы люди только читают и едят, а лечиться сюда никто не ходит. Вокруг возвышались трех– и пяти-этажные строения, на первых этажах которых снимали помещения кафе разной национальной кухни сувенирные лавки и магазины странных и антикварных вещей, книжные бутики и закусочные Аптеки нигде не было видно.
«Так вот кто заболеет, так и не найдёт лекарства, – подумала девушка. Но ей-то фармацевтический магазин нужен был не для лечения, а скорее для «усугубления». Но последнее тоже считалось спорным, так как препарат, который она искала, в оптимальных дозах способствовал облегчению болей в организме человека, улучшению памяти и активизации мышечных двигательных процессов для тех, кто испытывал в этом необходимость.
Помог ей в этом знакомый профессор из университета.
Сергей Иванович Толбин работал фармацевтом в одной из сети аптек, разбросанных по разным округам Москвы. В той, которую сейчас искала его студентка, рассказавшая ему о болезненных передвижениях ее матери, – соврав, конечно, об этом – работал его компаньон, коллега и просто хороший знакомый.
Странно, что в центральном округе большого города Анна не могла заметить ни одной аптеки.
Наконец перед глазами мелькнула красная вывеска, и это оказалась как раз нужная ей аптека.
– Октаболлин, – перечитал фармацевт с листка и крайне удивленно перевёл взгляд на Черчину, – думаю, что Сергей Иванович что-то перепутал, девушка, – причмокнул он. – Такое лекарство выписывают людям с нарушенной нервной системой. Будет гораздо лучше, если вы обратитесь к психиатру. А ваша мама, по вашим словам – вполне адекватная женщина с…
Он не успел окончить, как Анна перебила его, пустила в ход свое фирменное обаяние и приблизилась к мужчине поближе, чтобы что-то прошептать. Она рассказала фармацевту о том, что мама страдает редким случайным расстройством, которое не могут диагностировать в их поликлинике.
– Мама, конечно, на прохожих не кидается. Вы не подумайте, – улыбнулась она, – но каждый раз, когда у неё начинают ныть суставы в коленях, она (Анна пригнулась ниже, чтобы прошептать как можно тише) разговаривает с моей умершей бабушкой.
Анне надо было любыми способами одурманить своего босса. В голову лезли всевозможные варианты, исчезающие по мере осознания тяжести последствий. Об убийстве речь не шла однозначно. Благо, пример собственной жизни играл здесь главенствующую роль. Аня знала не понаслышке, как тяжело терять близких тебе людей. Суеверная на этот счёт, она полагала, что поступи она так же, как когда-то поступили с её родителями, она автоматически превратилась бы в героя криминального чтива. Тем более что моральные устои сложившегося характера не влияли положительно на такие раздумья. Она поступала на юридический, чтобы расследовать криминальные происшествия, а не участвовать в их подготовке. Но, тем не менее, подсыпать своему боссу галлюциногенный препарат в день проведения очередной презентации тоже считалось преступлением, и она это прекрасно осознавала. И только обнадёживание себя в том, что купленный ею препарат не усугубит жизненные естественные процессы Виктора Шемякина, успокаивало её и направляло сознание на более приятные представления о готовящейся афере. Подставляя Виктора, она получала крупную сумму безналичного перевода, полную анонимность и уверенность не только в завтрашнем, но и последующих днях, ведь материальная сторона оплатит ей недостающие в финансовом отношении семестры и машину, а нежелание Левина засветиться в проекте – полный разрыв отношений с ним и начало своей новой безоблачной карьеры.
Препарат она не получила. Знакомый её профессора ей не поверил и отправил за рецептом.
***
С мыслью о галлюциногене и улыбкой на обведённых безупречно губах Анна прошла через стеклянную вертушку офисного здания, миновала ряд облачённых в синюю униформу сотрудников охраны и проскользнула в закрывающийся лифт.
– Куда же вы так спешите, девушка? – томно и одновременно строго спросил мужчина в полосатом костюме.
Черчина бросила на него равнодушный взгляд, но тут же поймала себя на том, что их глаза как-то странно остановились друг на друге, и невидимая искра, пройдя по всему телу и задержавшись где-то в середине, ударила обоих. Лёгкий холодок пробежался приятными мурашками по телу, сменив совершенно противоположный ему налетевший вихрем жар. Анна покосилась, как ей показалось незаметно, на гладкие блестящие туфли мужчины и брюки-карандаш. А затем приметила легкую щетину, под которой едва заметно вздёрнулись ямочки, что явилось знаком несомненной интриги и симпатии к ней.
Андрей Лукенко сегодня был одет с иголочки, подобающе заместителю проектного отдела своей весьма солидной компании. Аня почувствовала слегка уловимый аромат.
«Georgio Armani Aqua Jio».
Он мог исходить от любого другого мужчины в этом лифте, но она уже знала, что этот притягательный и неожиданный набор свежих и сладковатых ноток принадлежит именно Лукенко.
Прошло всего лишь две минуты, как офисный лифт поднял их на пятый этаж. Но за эти сто двадцать секунд Анна посмотрела на Андрея совершенно иначе, нежели она смотрела на него до этого. И как это она раньше не замечала, как он хорош собой. Это же совершенно не его стиль – эти брюки, галстук, рубашка… Ах, как же они ему к лицу.
Вместе с Виктором он должен скоро выступать, представляя проект элитной «ЯТУ-345», у которой было второе – более привлекательное имя – ЯПС «Гавана».
На секунду Анна залилась багрянцем.
Но отнюдь не оттого, что ей понравился Андрей. Он же должен выступать с Шемякиным. Он отличный профессионал своего дела. Если Виктору станет плохо, и он удалится с арены, то Лукенко может не растеряться и произвести впечатление на покупателей…
7.
Легче любить воспоминания, чем живого человека.
Пьер Ля Мюр
Лена лежала и смотрела в выбеленный в два слоя потолок. Её безразличные серо-голубые глаза смотрели в одну точку, точно стеклянные шарики с застывшей сердцевинкой. Губы немного подёргивались, будто повторяли какой-то текст; пальцы рук автоматически закручивали несколько волосков, создавая не получающийся, но воображаемый локон. В голове крутилась нескончаемая канонада отрывков фраз и предложений; значимых и незначимых звуков – шум капающей воды, взмах крыльев голубя за окном, реклама на телевидении и мужской смех. Казалось, конца этого шума не было предела, хотя в реальном времени проходили лишь короткие минуты.
Она думала о нём.
О человеке из её прошлого.
Мысль о котором была последним оплотом, который она не могла просто взять и выбросить; подарить и оставить. Эти мысли являлись её последней надеждой хоть как-то поддерживать с ним связь – пускай и на уровне воспоминаний, фантазий и воображаемых картинок. Николай Даримов был тем самым героем её прошлого, к которому она каждый раз возвращалась, оставаясь подавленной сегодняшними неурядицами. Она придумала его нынешний образ, его внешний вид, взгляд и даже ответы на интересующие её вопросы. Когда-то, до встречи с Алексеем, он её очень любил и верил в их нескончаемый союз. Она была с ним 10 лет… Десять долгих лет, наполненных его любовью, уважением и преданностью. Он отдавал ей всё, что мог отдать, и любил её одну, как любят дети своих матерей, – беспричинно.
Как любят лебеди свою избранную лебедку, готовые чистить ей сухие от мороза перья. Он любил её за то, что она жила и дышала, – это всё, что ему было необходимо, не исключая верности ему…
Алексей явился той мужской непосредственностью, которой Лене всегда не хватало в Николае.
Она полюбила его за гордость и убеждение в том, что надо стремиться изменить мир к лучшему. Его идеалистические идеи влюбили в себя не только Елену. Алексей был как гуру и маэстро, рисующий невозмутимые правила жизни, которым влюбившаяся в его внутренний революционизм женщина хотела потакать. Тогда он работал бизнес-тренером, был центром внимания хорошеньких девиц. И, посвящая каждую свою ученицу в свои глубинные познания о том, как правильно составить бизнес-планы и вырваться на рынок предпринимательских уловок в первые ряды счастливчиков, он не заметил, как Лена начала в нём растворяться, рисуя себе воображаемые иллюстрации их возможного будущего. Она чётко знала, что пришла тогда на эти тренинги, чтобы, наконец, поймать свою удачу и вылезти из круга усреднённых девиц гораздо выше. Но что она могла поделать со своим удваивавшимся желанием заполучить в качестве награды собственного бизнес-тренера? Он бы ей рассказал в приватной беседе, как стать лучшей из лучших…