В клетке
Шрифт:
— От одного глотка ничего не будет! — цыкает брюнет. — Тем более мне нужна компания. Моя дерзкая девочка опять взбрыкнула. Я уверен итальянок соткал дьявол, и вложил в них горсть своего характера. Вы вспыхиваете как спичка, а это очень опасно рядом с такой горючей смесью как я.
— Твой итальянский совсем ужасен. — Эва сдерживает улыбку и тянется к наполненному до середины стакану.
— Серьезно? — на секунду задумывается, осмысливая произнесённые слова. — Ты меня поняла, в общем!
— В общем, поняла! — делает глоток и сразу же давится. Еле сдерживается, чтобы не выплюнуть жидкость.
— Во второй раз нормально пойдёт! — опрокидывает в себя половину содержимого. Даже не морщится. Виски входит как вода в сухую землю. — Такая реакция только в первый раз. — Подмигивает.
— Я больше не хочу, спасибо!
— Ну, тогда на трезвую голову рассказывай, в чем твоя проблема? — склоняется над стойкой, упираясь в неё локтями.
Шатенка делает глубокий выдох и снова тянется к стакану. В этот раз делает маленький глоток. Рамазан оказался прав. Уже не так сильно жжёт в горле, а во рту появился вкус древесины.
— Ты бы смог убить? — чуть ли не шёпотом, боясь своих искренних желаний.
— Да, конечно! — отвечает без раздумий, чем очень сильно удивляет девчонку.
Эва смотрит на мужчину озадачено, пытаясь понять: шутит он или нет?
— Я закурю, ты не против?
Нет, не шутит. Он произнёс эти громкие слова, будто сказал о чем-то само собой разумеющемся.
— Нет! — качает головой и делает ещё один маленький глоток.
— Ты не переживай, малышка! Если накроет, проспишься в комнате отдыха. А Кемаля завтра навестишь. — Обдаёт кончик сигареты пламенем и делает глубокую затяжку. — Так кого ты планируешь убить? Маркуса Бруно, полагаю?
— Угу…
— А папаша твой, в курсе?
— А ты как думаешь? — поднимает на него свои голубые глаза. Под действием алкоголя взгляд немного повело. Не удивительно, она почти сутки не ела.
— Думаю, нет! — поджимает губы и подливает ей ещё. — Знаешь, мне нравился твой отец. Нравился до тех пор, пока у него окончательно планка не съехала. Мне были близки его методы по приручению девушек. Что-то мне подсказывает, что тебе никто не рассказывал как твой отец, удерживал твою мать в подвале? — Мельком оценивает шокирующий вид девушки и продолжает. — Но это другая история. Мы ведь сейчас разбираем твою ситуацию? По правилам я должен вернуть тебя отцу, но так как ты уже совершеннолетняя, ты сама вправе поступать как вздумается.
??????????????????????????Делает ещё одну затяжку и предлагает сигарету Эве.
— Нет! Курить я точно не стану! — резко отказывается.
Пожимает плечами и подносит фильтр к губам.
— Если ты хочешь заказать мне Маркуса, я убью его для тебя. Но разве тебе самой не хочется убить его? Почувствовать, как по твоим венам течёт особая смесь тягучего удовлетворения?
Докуривает и тушит сигарету о ладонь, вновь вызывая на юном личике удивление. Рамазан уже сбился, какое оно по счету?
Такая милая и хрупкая... куда она вообще лезет?
— У меня очень редкостная болезнь, — быстро поясняет. — Я практически не чувствую боли. Очень высокий болевой порог. Подожги меня, и я только почувствую лёгкое щекотание.
— Вот бы и мне не чувствовать боли... — опускает взгляд на свои пальцы, концентрируясь на огромной ране в сердце. Стоит признать, алкоголь помогает подобно временной анестезии. Сейчас не так сильно ноет.
— Нет, Эва! Не советую мне завидовать, я будто бы живу в персональном аду.
На несколько минут повисает молчание. Оно совсем не неловкое. Просто каждый задумался о своём.
— Знаешь, что я могу тебе точно посоветовать? — неожиданно нарушает молчание. — Будь как чертов феникс — воскресай из пепла. Чтобы с тобой не случилось, знай, что кроме тебя, у тебя никого нет. Это здоровый эгоизм, он должен быть твоей самой сильной броней. Как бы тебя не ломали и не втаптывали в дерьмо, просто запомни: пока ты дышишь, у тебя всегда будет шанс отомстить. И намного приятнее это сделать собственными руками. Отскрести себя от пола и доказать невозможное. Сделать то, чего от тебя точно никто не ожидает. Не обязательно спустить курок, намного лучше, начать играть против правил.
Глава 18
«— Как бы тебя не ломали и не втаптывали в дерьмо, просто запомни: пока ты дышишь, у тебя всегда будет шанс отомстить. Намного приятнее, это сделать собственными руками. Отскрести себя от пола и доказать невозможное. Сделать то, чего от тебя точно никто не ожидает. Не обязательно спускать курок, намного лучше, начать играть против правил.»
Сейчас должно быть рассвет. Я видела, как крохотные лучи пытаются пробиться сквозь небольшое окошко в ванной, ища любую возможность проникнуть в дом. Рассеять тот мрак, в который я плотно укуталась.
Я чувствовала себя мертвой: нет целей, нет желаний, нет мечты. Мои эмоции выпотрошили. Растоптали мою душу, но почему-то я до сих пор дышу.
«— Пока ты дышишь, у тебя всегда будет шанс отомстить.»
В мыслях блеклыми вспышками мерцает тот день. Настойчиво пробирается через пустоту, пытаясь сказать что-то важно.
Год назад, находясь во Флоренции, я забрела в бар к Рамазану. Тогда, я так и не нашла Кемаля или Сандру. Уснув у бармена на коленях, ночь провела там. Наутро я уехала из этого города. Рамазан дал мне налички и всунул бутылку виски, которую я благополучно вылила за чертой города. Гадкое пойло, оно усыпило здравый смысл, развязало язык и вышибло память. Я практически ничего не помнила с того дня. Только какие-то ничтожные отрывки, которые я никак не могла соединить в цельную картину. Сейчас они всплывали на поверхность. Указывали верный путь, как маяк для заблудшего корабля.
Закрыв глаза, я лежала неподвижно на кровати. Мое обнаженное тело скрывало тонкая простыня. Непослушные волосы рассыпались темными прядями по подушке. Дышала через раз... Я хотела, чтобы мое сердце остановилось.
Что дальше?
На ум приходит только два варианта: ничего не делать и стать игрушкой для плотских утех. Я бессильна перед Маркусом Бруно. Моя месть, оказалась фальшивой манией для личного самоуспокоения. Возможно, я стану игрушкой не только для Бруно но, и для его шавок. Когда хозяин вдоволь наиграется мною, он выкинет «объедки» любимым псам-охранникам.