В клетке
Шрифт:
— Стоять! — хватает ее за руку и тянет на себя.
Девушка врезается в обнаженную грудь и поднимает вверх испуганный взгляд. Кажется, она вмиг протрезвела, точно так же как и он. Даже боль ушла на второй план. Сейчас, это казалось совсем не важным.
Глава 24
Эва Баво
— Если ты шутишь Эва, я убью тебя прямо на этом месте! — рычит сквозь зубы.
Как я вообще могла такое произнести?
Отхожу назад до тех пор, пока мои икры не упираются в матрас. Сажусь на кровать,
Что случилось с ним? Почему он выглядит, будто по нему проехались асфальтоукладчиком?
— Это не шутки! — произношу тихо, когда парень опускается передо мной на корточки.
Все это время, после разговора с Джаспером, я закрылась в этой комнате и просто вливала в себя вино. Когда алкоголь закончился было не так паршиво. Но, когда в комнату вошёл Бруно, внутри что-то щёлкнуло. Мне захотелось вылить на него всю грязь, которая закипала во мне. И вот к чему это привело.
Маркус узнал, что у него есть ребёнок.
Судя по его внешнему виду, эта информация стала не то чтобы шоком, но точно на несколько секунду выбила почву из под ног.
Я не могла представить, подобной реакции. Я была глубоко убеждена, что парню никто не нужен, кроме его эгоистичной натуры. А сейчас, в его глазах вспыхнул тусклый огонёк неравнодушия.
— Так какого черта ты сидишь передо мной, а не воспитываешь дочь?
Его слова приводят в настоящий шок. Как он может говорить подобное? Он сейчас обвиняет меня?
— Где она сейчас? — поднимается на ноги и меряет шагами комнату.
— С моим родителями, — отвечаю на автомате и тут же прихожу в себя срываясь на крик: — Не смей, слышишь меня? Не смей меня обвинять в том, что я бросила дочь. Ты понятие не имеешь, что творится у меня внутри!
— А о чувствах маленького ребёнка, которого кинула на произвол судьбы, ты не думаешь?
Мне кажется, или в нем говорит обида. Нет не говорит, а кричит. Молит о помощи. Для него эта тема болезненна, иначе не было бы такой острой реакции.
— Ты слышишь себя? Ты виноват в этом! Ты меня изнасиловал не думая о последствиях, эгоистичный ты ублюдок! По твоей вине девочка лишилась родителей и сейчас ее воспитывает не менее опасный деспот...
Упоминание отца в искажённой форме, проходится острым лезвием по сердцу. Это стало пиком всего. Внутри все сжимается от безысходности, душа отчаянием. Слёзы оставляют горячие дорожки на щеках, а из груди вырывается неконтролируемый всхлип.
Я сползаю на пол истошно рыдая, будто плотина треснула и меня сейчас смоет болью, которую я столько лет копила в себе. Обняв ноги, я уперлась лбом о колени, давая эмоциям выйти наружу.
Вздрагиваю, когда на плечи ложатся мужские ладони. Маркус перемещает одну руку под мои колени и поднимает на руки. Слышу протяжной выдох. Ему больно.
Несколько шагов и мы вместе приземляемся на твёрдый матрас.
Выкручиваюсь, пытаюсь отстраниться от него. Но у меня ничего не получается. Маркус применяет слабую силу, удерживая меня в своих объятьях.
Облокачиваемся на изголовье кровати и я чувствую как робкими движениями, Маркус начинает гладить меня по голове. Успокаивая.
— Чш-ш-ш...
Произносит после очередного всхлипа и его движения становятся настойчивыми. Рука перемещается на спину и оглаживает выпирающие позвонки.
Неосознанно льну к нему. Я по-прежнему ненавижу его. Призираю. Но сейчас, мне стало немного легче. Наверное, это все же шок после сказанного или от его поведения после услышанного.
Дыхание становиться ровнее. Рецепторы улавливают запах алкоголя и его кожи. Будоражащая смесь.
Закрываю глаза, наконец-то расслабляясь. Перестаю вырываться и противиться близости.
— Давай просто поспим, Эва! — гладит меня по спине. — Я просто хочу, чтобы этот чертов день поскорее закончился.
***
Вздрагиваю от глухого звука. Открываю глаза и несколько минут пытаюсь прийти в себя.
Приподнимаюсь и первое, что вижу — это Маркус. Он аккуратно натягивает на себя футболку, морщась от боли.
— У тебя полчаса на сборы, — кидает взгляд на огромную гору вещей на краю кровати. — Одевайся! В твоих интересах выбрать скромный наряд, чтобы лишний раз не провоцировать меня. Впереди у нас длительное путешествие в компании друг друга.
— Куда мы едем? — хмурюсь. Не до конца понимаю, что происходит.
— Для начала в аэропорт Палермо. — Лукаво подмигивает, собираясь уходить.
— Зачем? — обеспокоено произношу ему вслед.
Маркус останавливается. Цепким взглядом проходится по моему лицу и подходит ко мне. Упирается ладонями в матрас, максимально приближаясь.
Улавливаю запах кофе и туалетной воды.
— Если ты хочешь, чтобы до тебя добрался Лука и сделал с тобой самые жуткие вещи, на которые он только способен, чтобы привлечь внимание твоего папаши, оставайся!
— О чем ты говоришь? — произношу шёпотом. — Я ничего плохого не сделала. Никому.
— Зато Энзо сделал, сделал и мой отец, и Кемаль. И когда я наигрался бы тобой, ты бы отправилась прямиком в руки Луке. Но я передумал. — Отталкивается от кровати и выравнивается. Тише. Будто сам себе: — Планы поменялись. Одевайся. Полчаса.
В последний раз кидает взгляд на вещи и выходит из комнаты.
Оставшись одна, кидаюсь к вещам. Выуживаю первый попавшийся длинный сарафан и иду в ванную.
В голове не укладывается услышанное. Как бы я не крутила, я не могу соединить слова Маркуса воедино. Он держал меня здесь, чтобы вдоволь насытиться, а потом я должна была стать орудием мести? Надо мной бы издевались, чтобы привлечь внимание отца? Доставить ему боль?