В кольце страха
Шрифт:
Следующим шагом стало разведение костра на заднем дворе, подальше от монахинь. Подвесив котелок, я высыпала травы в воду и, закутав лицо платком, принялась ждать, когда варево закипит. Когда процесс был почти завершен, в поле зрения появилась монахиня — вчерашняя возмутительница моего спокойствия. Изучив мой более чем странный вид, она подозрительно принюхалась к котелку и удалилась, не сказав ни слова. Я с некоторым лукавством посмотрела ей вслед.
Закупорив содержимое в склянку с плотной крышкой, я поспешила в мастерскую свечей. Заполучив в свое распоряжение миску с растопленным воском и паклю, добавила к будущим свечам часть отвара и
Оставив свечи и склянку в келье, я достала из шкафа новую рясу и, не удержавшись, заглянула в соседнюю дверь. Любопытная монахиня спала, приоткрыв рот и наполовину свесившись с кровати. Столь вопиющее нарушение дисциплины, как отдых среди бела дня, волновало ее сейчас меньше всего.
С трудом подавив мстительную усмешку, я быстро ретировалась на подворье и юркнула в баню. Наскоро умывшись холодной водой, сменила пыльную рясу, и наконец почувствовала себя человеком.
Переделав за оставшееся время кучу мелких дел по хозяйству (на заднем дворе монастыря в изобилии водились птица и домашний скот), вечером я вновь воздала должное ужину. Выспавшаяся соседка вяло ковыряла ложкой в тарелке, и периодически во взглядах, обращенных ко мне, читалось многообещающее «убью». Стойко игнорируя ее молчаливые выпады, я закончила трапезу, и в нарушение этикета подчистила тарелку куском хлеба, после чего удалилась с гордо поднятой головой, всем своим видом давая понять, что «нечего лезть куда не просят».
Разум и тело вновь жаждали только одного: спать. Добравшись до кельи, я с блаженным стоном нырнула под одеяло и по обыкновению скрючилась вдвое, отчаянно сожалея, что не обладаю искусством тизарров спать, свернувшись в клубок, подобно змеям.
— Уже наслаждаетесь отдыхом? Я принесла то, о чем мы договаривались.
Услышав знакомый голос, я не удержалась от недовольной гримасы и, протестующе сопя, глубже зарылась лицом в подушку.
— Ваше величество! Лайса! — Крохотное ложе протестующе заскрипело под двойной тяжестью, чувствительный толчок острого бедра плотно прижал меня к стене, вынуждая открыть глаза. — Я принесла адрес и прочие мелочи, которые вам могут пригодиться.
Понимая, что вожделенный отдых летит ко всем чертям, отодвигаясь на неопределенный срок, я с неудовольствием взглянула на настоятельницу, не сразу вспомнив о цели визита. Память соизволила проснуться лишь тогда, когда мне на колени упал сложенный вчетверо лист.
Развернув его, я с любопытством пробежалась взглядом по строкам. Действительно, похоже, целью вероятных возмутителей спокойствия моей семьи был Райлен и только Райлен. Во всяком случае, первый маг не стал отказывать себе в удовольствии и расположился в относительной близости от дворца. Интересно, если он обладает большой силой, то почему Талейн не заметил магического всплеска в пределах города? Не на лошади же этот маг издалека прикатил.
— Полагаю, вам может понадобиться что-нибудь из этого. — Монахиня поставила мне на колени небольшую корзинку. — Как будете готовы, постучите в келью напротив. Я снарядила помощницу, которая проведет вас тайным ходом. Остальным монахиням ни к чему знать ни о нашем разговоре, ни о вашей миссии. Несмотря на замкнутый образ жизни сестер, я бы не стала полностью доверять им. Учитывая тот факт, что многие живущие здесь в миру являются дочерями и сестрами высокопоставленных лиц города,
Я кивнула, не отрывая взгляда от листа и размышляя над тем, как нелепо буду смотреться в монашеском платье, если окажусь пойманной магом. В этот момент до меня донеслись следующие слова настоятельницы:
— Советую выйти отсюда в платье, а переодеться в переходе.
Недоуменно вскинув голову, я посмотрела вслед монахине, но успела увидеть лишь закрывающуюся дверь. Пожав плечами, подняла плетеную крышку с корзинки и восхищенно ахнула. Внутри лежала небольшая связка амулетов, которые монахини, по-видимому, заботливо прихватили из дворца, не поставив никого в известность. Когда я вытряхнула эти сокровища на кровать, на дне обнаружился мой удобный, привычный и такой родной костюм. На мгновение повеяло домом и теплом, сердце тут же запело от радости, но я довольно быстро вспомнила, при каких условиях покидала этот самый дом, и взяла себя в руки.
Амулеты, свечи, кресало, кремень, а также склянку с ценным содержимым я завернула в костюм и, накинув ненавистную рясу, вышла из кельи. Без стука открыла дверь напротив. Помощницей оказалась уже знакомая мне сестра Климентия, одна из тех монахинь, которых я видела во дворце. Приветливо улыбнувшись, она взяла факел, подошла к стене у кровати и, нажав на невидимый рычаг, поманила меня в открывшийся проем.
В узком коридоре было прохладно, но сухо. Климентия шла впереди, явно торопясь, отчего факел в ее руке подрагивал в такт шагам, рассыпая искры и бросая неровные блики на каменную кладку стен стены и низкий потолок. Казалось, монахиня чем-то напугана.
— Впереди нас ждет засада? — пошутила я, желая разрядить обстановку.
— Нет, что вы! — Монахиня на мгновение обернулась, сбавив шаг. — Просто коридор такой узкий и низкий, что, кажется, еще немного, и он сдавит нас со всех сторон. А у меня, знаете ли, боязнь замкнутого пространства еще с детства.
Я сочувственно присвистнула про себя — монашеские кельи немногим отличались от этого коридора, но вслух сказала другое:
— Может, стоит рассказать настоятельнице о вашей проблеме?
— Матушка Лавиния знает. — Климентия улыбнулась, робко повела плечами. — Но она мне одной доверяет, а я из уважения не могу предать ее доверие.
Я сдержала тоскливый вздох и деликатно промолчала. Когда действуешь в ущерб себе, но во благо другого, это уже не просто доверие, это самопожертвование. А бедную монашку того и гляди удар хватит. Вряд ли доверие окажется равноценным сердечному приступу. Лавиния, если уж настолько ценит свою помощницу, могла бы и сама меня проводить. Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
Дальнейший путь, к счастью недолгий, мы проделали в полном молчании. Коридор окончился небольшим расширением — подобием комнаты и дверью.
— Переодевайтесь, а платье оставьте мне. Путь держите прямо и никуда не сворачивайте. Выйдете к деревне. — Климентия установила факел в держатель на стене и, отвернувшись, принялась утирать пот со лба извлеченным из складок рясы платком.
Быстро сбросив платье, я надела костюм и блаженно зажмурилась от удовольствия. Потом рассовала по карманам свечи, принадлежности для разведения огня, поскольку магия была мне больше недоступна, пузырек и амулеты, вытащила из рясы свой головной платок и передала монахине оставшуюся одежду. Та сунула сверток под мышку и, прислонившись к стене, достала молитвенник.