В кольце твоих рук
Шрифт:
Брат уже давно скрылся из виду, а она стояла все так же неподвижно, пока Питер не вывел ее из забытья:
— Что приуныли, мисс? Не навек же, я думаю, уехал хозяин!
Августа, выйдя из оцепенения, притворно рассмеялась:
— И в самом деле, что это я стою как дура! Меня же ждут тети!
Подобрав юбки, она поспешила к дому. Питер с невозмутимым видом последовал за ней:
— Не стоит, мисс, так беспокоиться за брата — ведь не может же он и в самом деле всю жизнь просидеть дома!
Августа знала, что скрывать
— Саймон заставляет меня делать то, к чему у меня совершенно не лежит душа, и никак не хочет этого понять.
В глазах Питера мелькнул сочувственный огонек:
— Да, мисс, так иногда бывает: больше всего мы мучаем именно тех, кого сильнее всего любим. Саймон привык уж слишком опекать вас.
Августа кивнула:
— Я знаю… Но как он не понимает, какое мучение для меня все эти балы! Да на меня там смотрят, как на дрессированного поросенка…
Глаза Питера сердито сверкнули:
— Послушайте, мисс, я не позволю, чтобы вы так говорили о себе!
Августа закусила губу.
— Извини, Питер, — проговорила она, — просто у меня сегодня нервы не в порядке. Я представляю, как скучно будет этим летом без Саймона!
— Не преувеличивайте, мисс. У вас так много друзей — и здесь, и в городе! А среди них так много молодых людей…
Августа усмехнулась:
— Например?
— Да хотя бы ваш кузен Кристофер.
— Кристофер Гейтвуд? Он друг Саймона, а не мой.
Питер посмотрел на нее слегка удивленно:
— Разве? Мне казалось, он вам очень даже нравится!
Глаза Августы погрустнели:
— Питер, не смеши! Да этот Кристофер обращает на меня внимание лишь потому, что я сестра Саймона. К тому же он такой дурачок…
Питер улыбнулся:
— Когда вы узнаете побольше о мужчинах, мисс, вы, несомненно, придете к выводу, что все они дурачки и что если бы не женщины, история человечества вообще пошла бы вкривь и вкось!
Тут Августа весело рассмеялась и сразу забыла все свои горести. Невозможно было оставаться грустной рядом с этим веселым, сильным человеком, от которого пахло лошадьми, сеном и простым, честным трудом. Питер уже одним своим присутствием заставлял ее смотреть на мир и на себя благосклоннее.
— Впрочем, и среди женщин иногда встречаются порядочные дуры, — продолжал, усмехаясь, Питер. — Я думаю, вы легко согласитесь со мной; мисс, после того как проведете целый день в душной гостиной с этими болтушками сестрами Трелон и их огромной мамашей. — Он хмыкнул. — Кстати, вы заметили у нее усы? Она пытается их запудривать, но от этого они лишь получаются седыми, как у старика. Неудивительно, что Саймон ее боится!
Они подошли к крыльцу, и Питер почтительно остановился:
— Однако ничего не поделаешь, придется вам целый день
Улыбнувшись, Августа подобрала юбки и поспешила на крыльцо:
— Саймон теперь скачет во весь опор в Уильямсберг. Ему и дела нет до того, как я обращаюсь с нашими гостями, — лишь бы самому не встречаться с ними. — Она чуть задержалась. — Ты всегда подбадриваешь меня, Питер! Что бы я без тебя делала?.. — Проговорив это, Августа скрылась за дверями.
Питер еще долго стоял у крыльца неподвижно. Улыбка медленно сошла с его лица, уступив место грустному выражению. Наконец, очнувшись и рассердившись на себя за столь продолжительное безделье, он повернулся и пошел к лошадям.
Глава 3
Через два дня Саймон прибыл в Уильямсберг, столицу Виргинии. Прием, который оказал ему Александр Спотсвуд, был, как всегда, самый радушный. После ванны и отдыха с дороги Саймона ожидал ужин, состоявший из изысканных кулинарных шедевров и лучших вин.
То, что Спотсвуд принимал Саймона в своем роскошном, только что отстроенном губернаторском дворце, было продиктовано тонкими тактическими соображениями. Датский хрусталь, огромные сверкающие канделябры, роскошная мебель, обитая тончайшим ирландским шелком, блестевший, словно зеркало, паркет — все это не могло не произвести впечатления на Саймона, который сам обладал безупречным вкусом. Губернатор ожидал, что, ублаготворенный всей этой роскошью и радушным приемом, его гость безоговорочно согласится на все, что он собирается ему предложить. Но Саймон был не из тех, кому можно так легко вскружить голову, — какая-то часть его сознания постоянно была начеку.
Александр Спотсвуд всегда воспринимал свой титул губернатора Виргинии как честь, оказанную ему за заботу о процветании британских колоний. Все эти годы он активно убеждал тех, кто хотел переселиться в соседнюю Северную Каролину, не покидать Виргинию, предлагая им отличные земли. И однажды даже предпринял вооруженный поход против Северной Каролины, чтобы захватить часть земель у нее. Именно Спотсвуд, желая выслужиться перед королем, взял в плен знаменитого Эдварда Тича, более известного как Черная Борода, который до этого жил под открытым покровительством губернатора Идена.
Одни считали Спотсвуда настоящим патриотом, заботившимся лишь о благе Короны, другие, напротив, обвиняли его в том, что он печется только о собственном кармане. Саймон же склонялся к тому, что истина лежит где-то посередине — между этими двумя полярными мнениями. Впрочем, его мало беспокоило, какими соображениями руководствуется Спотсвуд в своих действиях, равно как и сами эти действия, ибо, по большому счету, важным для Саймона всегда было лишь собственное благосостояние и благосостояние его сестры.