В конце строки
Шрифт:
В тот момент Нико и Даниель были очень пьяны. На самом деле мы все были очень пьяны.
Они подняли руки, и Нико приложил свою ладонь к ладони Даниеля. Какое-то время они их сравнивали, а я не знала, смотреть на них или же на Еву с Софией, которые стали изображать Нико и Даниеля и таким образом нашли идеальный предлог для того, чтобы прикоснуться друг к другу. Было трудно сказать, которая из двух девушек раскраснелась сильнее.
Я посмотрела на Нико и Даниеля: они наконец закончили искать различия и перестали спорить
Один из них сказал что-то про змей. А другой энергично закивал головой.
И вот Нико подался чуть вперед, уперся локтями в колени, абсолютно раздавленный. Даниель закрыл лицо ладонями.
У змей не было рук.
Осознав это, они начали плакать. В это же время я пыталась переварить происходящее, а Ева с Софией так и остались с переплетенными пальцами, уже без какой-либо очевидной на то причины.
После этого мы немного расслабились; возможно, это послужило своего рода предупреждением.
Когда я села на диван рядом с Нико, у него был немного отсутствующий вид. Думаю, он пытался читать, хотя, скорее всего, ему это не удавалось; на коленях у него лежала открытая книга Джейн Остин «Гордость и предубеждение».
У него был уставший взгляд, но было в нем что-то… что-то живое, из-за чего казалось, будто он улыбается, даже когда его губы были сомкнуты.
Я подняла руку, чтобы прикрыть ему рот и проверить.
Да. Его глаза улыбались.
Кажется, Нико пытался задержать дыхание, потому что через несколько секунд я с тревожным выражением лица убрала руку, а он сделал глубокий вдох.
– Что ты делаешь? – поинтересовался он.
– Ничего, – ответила я.
Он был настолько отстраненным, что не стал меня дальше расспрашивать. Закрыл глаза и вытянул руки вдоль спинки дивана. Он едва меня коснулся, но я ощущала каждое его движение.
Нико тяжело вздохнул:
– Я бы с удовольствием испек печенье.
– У вас что, нет готового печенья? Ну знаешь, такого, какое продается в магазине.
Нико открыл глаза.
Мы оба запаздывали с ответом, зависли между фазами, пытаясь обработать информацию. Я чувствовала, что торможу.
– Но дело не в этом.
– А в чем?
– В том, что я хочу испечь печенье.
Пауза.
– Потому что твое гораздо вкуснее?.. – строила я догадки.
– Потому что мне хочется готовить.
Я замолчала. Понимающе кивнула.
– А почему они тебе не разрешают печь печенье на самом деле?
– Потому что они два тирана.
Я надавила на виски, вспоминая правила и нормы этой квартиры.
– Испеки мне печенье, – попросила я его с энтузиазмом.
Его глаза заблестели.
– Что ты сказала?
– Печенье.
– Элена, нужно, чтобы ты сказала фразу полностью, – объяснил он со всей серьезностью. – По-другому не считается.
– Прямо как с вампирами и дверьми… [6]
–
– Ничего. – Я прокашлялась. – Нико, пожалуйста, испеки мне печенье.
Он даже не успел сказать да. Мы встали с дивана и включили свет на маленькой кухне, Нико быстро разложил на длинной столешнице разные стеклянные формы, посуду и ингредиенты.
6
Имеется в виду, что вампиры не могут зайти в дом через двери без приглашения.
Послышались протесты и угрозы, и, кажется, Ева, взглянув на меня, буркнула, что сильно разозлилась, и это было сказано не совсем в шутку.
Квартиру наполнил сладкий и немного приторный запах, на несколько градусов поднялась температура. Нико готовил без рецепта, на глаз.
Получилось очень много печенья.
Я села на стул и наблюдала за тем, как он импровизировал и перемещался по кухне, не останавливаясь ни на минуту. Я только формировала печеньки, и, мне кажется, он воспринял это скорее как неудобство, нежели помощь, которую был готов принять, потому что в конечном счете он готовил благодаря мне.
Было забавно думать, как несколько недель назад я поймала себя на том, что, проснувшись, думаю о нем, о парне со скалодрома. До того происшествия с Софией мне нравилось смотреть на него и случайно с ним сталкиваться (хотя на самом деле я прекрасно знала его расписание). Интересно, он тоже замечал меня? Были ли эти улыбки и взгляды неким мостом, который мы оба сожгли, перекинувшись первыми словами в день «несчастного случая»?
Я засмеялась.
– Что случилось? – спросил он более твердым тоном, как будто бы концентрация на печенье его отрезвила.
Я все еще была достаточно пьяна, поэтому нужно было быть поосторожнее.
– Ты мне совсем не нравился.
Нико слегка удивился и с интересом посмотрел на меня сверху.
– А ты мне нравилась, – решительно ответил он.
– Да?
– Ты немного выводишь меня из себя, но кажешься хорошим человеком.
– Я вывожу тебя из себя?
Он тихо рассмеялся.
Квартира наполнилась запахом первой партии печенья. Из гостиной вместе с приглушенным смехом ребят доносилась песня Тейлор Свифт, которую я уже слышала, потому что Нико ее напевал.
Я слегка его толкнула, и он вновь рассмеялся.
Мы готовили целую вечность, а под конец, когда осталось несколько последних ложек теста, стали торопиться. Кажется, когда мы открыли балкон (тот самый, через который я залезла на крышу) и вышли на него поесть печенья, было уже очень поздно. Даниель принялся расчищать пространство. Раздвинул несколько веток и подмел листья на полу; мы притащили пледы и подушки с диванов и сели среди зарослей, которые угрожающе топорщились по ту сторону перил.