В мечтах о тебе
Шрифт:
– Мистер Кравен, – едва могла вымолвить Сара. – Я нахожу ваше поведение неприличным и оскорбительным, не говоря уже о… – Тут девушка изумленно замолчала, потому что Дерек протянул руку и снял с нее очки. – Мистер Кравен, как вы можете… – Она потянулась за очками. – Отдайте! Они мне нужны… Дерек спрятал руку с очками за спину и внимательно посмотрел на Сару. Так вот что она прятала под личиной старой девы…Бледную, светящуюся кожу, сочные, пухлые губы, маленький вздернутый носик. Над чистыми, ангельскими голубыми глазами темнели ровные полукружия бровей. Она была прекрасна. Он так бы и съел ее всю, как спелое яблочко.
– Я уверена, что это отстирается, – сухо и явно обиженно сказала Сара.
"Она ужасно милая”, – подумал Дерек, не в силах сдержать улыбку. Возвращая Саре очки, он нарочно коснулся ее руки, затянутой в перчатку. Прикосновение было мимолетным, но сердце словно подпрыгнуло у него в груди. Кравену вдруг захотелось сказать Саре что-нибудь очень и очень приятное.
– Не стоит закрывать такие роскошные волосы, мисс Филдинг – не придумав ничего лучшего, проговорил он.
– Мистер Кравен, полагаю, мне не следует принимать близко к сердцу ваши комплименты, – стараясь казаться невозмутимой, отвечала Сара и помолчав добавила:
– Бросить мой любимый чепец в грязь!..
– Он упал, – мрачно проговорил Дерек. – Я не бросал… Я куплю тебе другой.
Сара нахмурилась.
– Извините, но я не разрешаю мужчинам покупать мне одежду.
– Прошу прощения, – буркнул Дерек, всем видом стараясь продемонстрировать раскаяние.
Снова задул холодный ветер, напоминая о приближающемся шторме. Мисс Филдинг посмотрел на серое небо и отерла каплю дождя, упавшую ей на щеку.
– Ты простудишься, – озабоченно произнес Кравен.
Нащупав локоть девушки сквозь плотную ткань плаща, Дерек подтолкнул ее к двери. Сара шагнула в теплую, светлую кухню.
– Что ты собираешься делать утром? – поинтересовался молодой человек.
– Я буду завтракать с мистером Ворзи. Он обещал рассказать о женском комитете, организовавшим сегодняшний бал.
Дерек нахмурился.
– Кто разрешил ему рассказывать о моих клиентах? Тебе незачем знать о наших внутренних делах! Неужели, черт побери, так важно, что делают мои люди, сколько у меня денег и какую щуку я первой брею по утрам?! Более достойного для изучения предмета ты не нашла? – Судорожно вздохнув, Кравен помог Саре снять плащ. Взяв у нее испачканный чепчик, Дерек сунул его в руки пробегавшей мимо горничной. – Сделайте что-нибудь с этим! – Затем он повернулся к Саре и снова взял ее под руку:
– Пойдем со мной!
– Куда?
– Я покажу тебе, как украшен бальный зал.
– О! Это бы было замечательно, – обрадовалась девушка. – Я так жду сегодняшнего бала. У нас в Гринвуд-Корнерз не бывает ничего подобного.
– Если захочешь посмотреть, то лучше всего это сделать с балкона на втором этаже – там будут играть музыканты.
Но Сара была иного мнения:
– Может, там и правда хорошее место, но если я буду стоять в уголке общей залы, то меня никто не заметит.
– Нет, так дело не пойдет.
– Хорошо, тогда я у кого-нибудь попрошу маску и спущусь вниз в ней, чтобы как следует все рассмотреть.
– У тебя нет подходящего платья, мышка.
"Мышка”…Всем
– Я могла бы подыскать что-нибудь, – храбро проговорила она.
Кравена развеселила ее бравада.
– Здесь вечером будут лишь представители полусвета. Аристократы, известные своим скандальным поведением, и иностранцы, потаскухи, актрисы… – Но ведь о них я и пишу!
– Нет, ты не впишешься в такую компанию. Все напьются и распустят руки. Кому взбредет в голову, что ты пришла сюда с иной целью? А поскольку ты вроде бы не собираешься спать с ними, то для тебя будет безопаснее стоять наверху.
– Я в состоянии о себе позаботиться.
– Вас не будет на сегодняшнем балу, мисс Филдинг.
Сара от удивления широко распахнула глаза:
– Вы запрещаете мне прийти на бал, мистер Кравен?
– Нет, скажем иначе. Я не хочу, чтобы ты ходила туда, – прошептал он тоном, от которого дрогнул бы и Наполеон.
Но тут они вошли в центральную залу, и Сара, позабыв об их споре, ахнула. Ей еще не приходилось видеть помещения, убранного столь экстравагантно. Зал был превращен в подобное царство, что-то вроде затонувшей Атлантиды, которой Сара так увлекалась в детстве. Стены были задрапированы темно-синим и зеленым шелком. Написанную маслом картину украшали настоящие морские раковины – для большего сходства с морским дном. Сара медленно бродила по залу, переходя от картин к гипсовым скульптурам, изображающим рыб и русалок с обнаженной грудью. Над самым большим игорным столом свешивался огромный сундук со сверкающими стразами. Голубая дымчатая ткань с серебренными прожилками, развешанная под потолком, создавала еще большую иллюзию подводного царства.
– Как необычно, – прошептала девушка. – Великолепно! Все сделано с такой выдумкой… – Сара медленно огляделась. – Придут гости, женщины в сверкающих платьях, в масках… Я никогда не была на балах. Не считая, конечно, деревенских праздников с танцами. – Девушка рассматривала шелковые драпировки, совершенно забыв про стоявшего возле нее Кравена.
Всю жизнь Сара была спокойным, ответственным человеком и жила, опираясь на опыт других. Ей хватало общения с семьей и друзьями, ведь занятие литературой занимало все ее время. Но теперь она впервые начала сожалеть о том, чего не успела испробовать. Самой серьезной провинностью в жизни девушки было несвоевременное возвращение взятой у подруги книги. Ее сексуальный опыт ограничивался поцелуями Перри. Ни разу за всю жизнь она не пьянела, ни разу не танцевала до утра. А мечтать о платье с декольте ей и в голову не приходило. Кроме Перри, все мужчины в их деревне считали Сару своей сестрой или подружкой. Другие женщины внушали страсть и любовь. Сара – только дружбу.
Однажды, находясь в таком же странном состоянии, как и сейчас, Сара бросилась в объятия Перри. Ей вдруг так страстно захотелось близости с мужчиной, что она стала уговаривать молодого человека заняться любовью. Но Перри отказался, сухо заметив, что порядочной женщине не пристало такое поведение.
– К тому же мы ведь скоро поженимся. Вот только мама даст “добро”… Вслед за этим последовала долгая нудная лекция о грехе и терпении, о вреде экзальтированной страсти и сиюминутного наслаждения. Таков был Перри.