В объятиях страсти

Финч Кэрол

В гробовом молчании Сирена выпорхнула из кабинета. Брендон ринулся за ней следом и рванул ее за руку.

– Ты, видимо, совсем лишилась рассудка, Сирена, – прорычал он, вне себя от ярости. – Клянусь, ты пожале­ешь, что публично унизила меня.

Девушка бесстрашно вздернула подбородок, глядя в его искаженное злобой лицо.

– Сомневаюсь. Не смеши меня, Брендон. Ты размаз­ня и трус и сделал все, что только мог, лишь бы уклонить­ся от защиты собственных убеждений. Ты бы охотно предоставил эту привилегию британцам. Если бы сила сей­час была на стороне патриотов, я бы ничуть не удивилась, узнав, что ты придерживаешься их взглядов в надежде отсидеться

и не принимать непосредственного участия в военных действиях.

И без того мрачное лицо Брендона потемнело как гро­зовая туча, и в гневе он тыльной стороной ладони ударил Сирену по лицу с такой силой, что она едва устояла на ногах.

– Проклятая сучка! – прошипел он. – Твой папаша совершил большую глупость, отправив тебя в эту шикар­ную школу. Надеюсь, скоро он это поймет. Ты слишком много о себе мнишь. – Брендон помахал пальцем переносом растерявшейся Сирены. – Мы еще встретимся, дорогая. Только уважение к твоему отцу удерживает меня от соблазна свернуть тебе шею.

Брендон вернулся в кабинет, дабы восстановить свое доброе имя, а Сирена бросилась прочь, прежде чем разра­зиться слезами. Будь он проклят, будь проклята ее соб­ственная несдержанность! Долгожданный бал оказался сплошной нервотрепкой, в которой одна катастрофа следо­вала за другой.

Выйдя на крыльцо, она горько вздохнула, смахнула слезы и попыталась взять себя в руки. Взгляд ее упал на конюшню, и Сирена, перебежав лужайку, приказала оседлать жеребца.

Она взлетела на спину Кречета с твердым намерением забыть о только что разыгравшейся унизительной сцене с Брендоном. Можно не сомневаться, что взбалмошной мисс Уоррен удалось довести свою точку зрения до сведения британских офицеров и это ей дорого обойдется. Хотя отец редко поднимал на нее голос, Сирена понимала, что сегод­ня ей предстоит выслушать немало громких слов и суровых упреков, прежде чем равнодушное солнце явит свой лик на следующее утро. «Если повезет, конец света наступит этим вечером и избавит меня от отцовского гнева», – вздохну­ла Сирена.

Осадив коня, тяжело дышавшего после бешеной скач­ки, Сирена соскочила на землю и устремила взгляд на ти­хую бухту. Лунные блики на водной глади завораживали своей безмятежностью. Искушение было слишком велико; Сирена испытывала острое желание окунуться, остыть и смыть накопившиеся разочарование и горечь.

В считанные секунды она скинула платье и вошла в воду. Смех сорвался с ее губ при воспоминании о потря­сенном лице Брендона, когда она назвала его трусом. Ко­нечно, девушка хотела поставить его на место, но распинать лейтенанта в присутствии старших офицеров не входило в ее планы. Однако вспыльчивый нрав сыграл с ней шутку, превратив снежный ком в лавину. Тем лучше, утешилась она после некоторого размышления. Теперь полковник Пауэлл знает, что ничего не приобрел, зачислив Брендона в свой отряд. Какой из него разведчик? С такой интуицией он способен найти разве что собственную кормушку. При мысли о бывшем женихе, ныряющем в кусты при первых звуках выстрелов и улепетывающем со всех ног, Сирена громко расхохоталась. Лейтенант Брендон Трус Скотт, воюющий на стороне красных мундиров, – ну чем не секретное оружие Вашингтона?

На берегу хрустнули ветки, и девушка насторожилась, пытаясь разглядеть того, кто нарушил ее уединение. Из-за кустов появился высокий мужчина и неторопливо двинулся к ней. Сирена узнала Трейгера: лунный свет освещал его красивое лицо, дьявольская улыбка открывала белоснеж­ные зубы.

– Вы пришли сделать мне внушение по поводу моего поведения, мистер

Грейсон? – поинтересовалась девушка, прежде чем он успел открыть рот. – Не тратьте силы. Я сама понимаю, что говорила чудовищные вещи, но стоит мне начать, и я не в состоянии остановиться. – И ее беззаботный смех устремился к нему, как набегающая волна.

Подойдя к кромке воды, Трейгер отвесил Сирене поклон.

– Я явился приветствовать Цезаря, а не хоронить его.

Удивленная, Сирена с любопытством спросила:

– Вы не разделяете общего убеждения, что место женщины в спальне или на кухне, но никак не на полити­ческих собраниях?

– У меня никогда не было склонности поучать жен­щин, но все-таки я посоветовал бы тебе соблюдать осто­рожность, если бы знал, что ты вознамерилась позорить британских офицеров. Я не могу избавиться от тревоги, что ты разворошила клубок гремучих змей.

– Может быть, зато я избавилась от Брендона Скот­та. Без такого фейерверка мне бы не удалось завладеть его вниманием.

– Думаю, мнение полковника Пауэлла о лейтенанте Скотте изменилось к худшему. Я слышал, как адъютант заметил, что едва ли Брендона можно считать ценным при­обретением, если он не способен разобраться с собственной подружкой.

– В таком случае моя выходка послужила благой цели. Они помолчали, пока Сирена плавала, описывая широ­кие круги в темной воде.

– Ты не собираешься выходить? – нетерпеливо спро­сил Трейгер.

– Нет, зачем выбираться на берег, когда здесь так хорошо? – сказала она, отплывая подальше.

Оглянувшись, Сирена вскрикнула, когда увидела вхо­дившего в воду Трейгера. Понимая, что добропорядочнодевушке не пристало пялиться на обнаженного мужчину, она честно пыталась отвернуться, но ее восхищенный взгляд словно приклеился к мускулистому торсу красавца. Как завороженная, Сирена наблюдала за его медленным при­ближением. Казалось, от бешеных ударов ее сердца по воде расходится рябь.

– Трейгер, держись на расстоянии, – предупредила она, опомнившись. – На мне нет даже нитки, а ты…

Но было слишком поздно. Он обвил руками ее талию, властно притягивая к себе. Знакомое прикосновение вос­пламенило до такой степени, что Сирена не удивилась бы, поднимись сейчас над водой пар.

– Какой мужчина не откликнется на зов морской си­рены? – глухо произнес Трейгер и приник к ее губам обжигающим поцелуем.

Сирена не могла противиться ласкавшим ее обнажен­ное тело рукам и, захваченная его безрассудством, рассме­ялась, отвечая на очередной пылкий поцелуй.

– Вы совсем потеряли стыд, сэр? Ваша репутация будет погублена, если кто-нибудь узнает, что вы себе по­зволяете.

– Проклятие, да ты просто олицетворение соблазна. – Трейгер внезапно нахмурился, заметив в лунном свете синяк на ее скуле. – Это Скотт постарался?

– Да, но это не важно, – заявила она, обняв Трей-гера и шаловливо теребя влажные завитки на его шее. – Я практически напросилась на это, назвав Брендона тру­сом и размазней.

– А для меня это важно. Теперь я сожалею, что не принял его вызов. Я получил бы бездну удовольствия, про­дырявив пулей сердце этого негодяя.

– К чему понапрасну расходовать боеприпасы? – бросила она, беспечно пожав плечами. – Ты не обязан защищать мою честь. Боюсь, что после сегодняшней вы­ходки от нее немного осталось. – И виновато улыбнулась, встретив его мрачный взгляд. – А еще боюсь, что лишила тебя малейшего шанса получить от отца средства на твое предприятие. Едва ли он будет в настроении говорить о делах после того, как я опозорила его.