В объятиях страсти

Финч Кэрол

Вероника усмехнулась, отметив отсутствие всякого со­чувствия в его голосе.

– Не стоит беспокоиться насчет меня, мистер Грей­сон. Я достаточно долго заботилась о себе сама, чтобы не нуждаться в помощи, тем более вам подобных.

– Благодарю тебя, Господи! – пробормотал он впол­голоса.

Она неожиданно стукнула тростью об пол, и Трейгер по­чти физически ощутил холодное дуновение в уютной комнате.

– Может, я стара и немощна, но, уверяю вас, не глу­ха. А посему, молодой человек, извольте быть учтивым и не забываться.

Трейгер приподнял брови, невольно восхищаясь

харак­тером старой женщины.

– Меня всегда удивляло, почему возраст дает людям право выкладывать все, что у них на уме. Хотя большин­ство из нас приучено уважать старших, лично я не спосо­бен безответно сносить чьи-либо нападки. – Трейгер издевательски поклонился. – Прошу простить меня, ма­дам. Сирена не раз говорила, что я не джентльмен, и, возможно, она права. Я не намерен терпеть оскорбления даже от вас. Если бы мне пришлось схватиться врукопаш­ную с человеком преклонного возраста, сомневаюсь, что я позволил бы ему уложить себя на обе лопатки только пото­му, что он старше.

Кривая улыбка медленно расползлась по лицу Вероники. Казалось, она получала истинное удовольствие от пере­палки с этим мошенником.

– В таком случае, мистер Грейсон, не стесняйтесь. Пожалуй, пикировка с вами послужит неплохой трениров­кой для моих мозгов.

Из ее голоса, по-прежнему хриплого и надсадного, ис­чезли презрительные нотки. Трейгер подался вперед, наде­ясь воспользоваться ее смягчившимся настроением.

– Вероника, я хотел бы немедленно отправиться к Сирене. Нам нужно многое обсудить…

– Она не у моей дочери, – перебила его вдова. – Вы полагаете, что я настолько выжила из ума, чтобы спря­тать внучку в таком месте, где британцы станут искать ее в первую очередь? Поверьте, я выбрала самое невероятное убежище, куда никому не придет в голову заглянуть и где она будет оставаться, пока ее поиски не прекратятся. – Вероника с трудом поднялась на ноги и сделала знак сво­ему собеседнику следовать за собой. – Составьте мне компанию за обедом, мистер Грейсон. Возможно, нам уда­стся найти тему для жарких дебатов.

– Вообще-то мне пора идти, – сказал Трейгер, счи­тая, что второй раунд в схватке со сварливой вдовой ни к чему хорошему не приведет.

Вероника тяжело оперлась на трость и бросила прони­цательный взгляд на хитроумного красавчика, рассеянно теребившего треуголку.

– Возможно, если мы познакомимся ближе, я пере­смотрю свое решение отложить вашу встречу с моей внуч­кой на две недели.

Трейгер клюнул на приманку, хотя и понимал, что у него не больше шансов вырасти в ее глазах, чем у снега не растаять в аду. Тем не менее он надеялся, что лучше узна­ет Сирену, находясь в обществе Вероники и пытаясь раз­гадать ход ее мыслей. Обе женщины отличались неистовой гордостью и непомерным упрямством.

– Как вам будет угодно, мадам. Означает ли это, что я удостоюсь чести видеть ваше лицо во время обеда? – осве­домился он, сверкнув одной из своих неотразимых улыбок.

– Нет, мистер Грейсон. Я намерена носить траур це­лый год… если ангелы не призовут меня раньше.

Трейгер прикусил язык, очень сомневаясь в том, что за лихой старушенцией явятся ангелы. Скорее это будут подруч­ные дьявола. Его ядовитая усмешка не осталась

незамеченной.

– Догадываюсь, о чем вы думаете. Может, вы и пра­вы. Но если мне уготовано место в аду, молодой человек, то нам тем более следует познакомиться ближе, поскольку не исключено, что мы будем гореть там вместе.

Трейгер вздрогнул – на него дохнуло адским пламенем – и поспешил с любезной улыбкой выдвинуть для старушки стул.

– Туше, миссис Уоррен. Вы меня убедили. Если нам предстоит поджариваться на одной сковороде, то действи­тельно стоит подружиться.

Следующие два дня тянулись с черепашьей скоростью, и Трейгер начал испытывать нетерпение. Он отправился в Нью-Йорк, надеясь что-нибудь разведать, но возвращался ни с чем.

Трейгер придержал коня, пораженный странным видени­ем, материализовавшимся на склоне перед домом Уорренов. Напрягая усталые глаза, он вглядывался в неясный силуэт, двигавшийся на фоне подернутого дымкой горизонта.

Неужели это Сирена? Может, хитрая старуха спрятала внучку у него под носом, разрешив ей прогуливаться по ночам? Одно из двух: либо зрение обманывало его, либо в лесу действительно объявился призрак. Лунный свет оза­рял темную, закутанную в плащ фигуру, пока она не исчез­ла среди деревьев, а затем не появилась снова на сбегавшей вниз извилистой тропе.

Трейгер направил коня к холму, надеясь рассмотреть поближе загадочный силуэт, но тот словно растворился в прохладном мраке.

Кажется, у него появилась возможность выяснить, яв­ляются ли невероятные истории о ведьмах и духах плодом разгулявшегося воображения или результатом чрезмерного потребления спиртного…

Трейгер двинулся по тропинке, которая вела к потайно­му ходу в дом Уорренов, и бесшумно проник в туннель, ведущий в спальню Сирены. Его снедало любопытство. Если его жена прячется в доме, возможно, именно она и дала пищу для фантастических слухов о призраках в здешних местах. Отодвинув панель рядом с камином, Трейгер осторожно заглянул внутрь. В комнате было пусто, посте­лью явно никто не пользовался.

Сентиментальные воспоминания охватили Трейгера, он невольно подошел к кровати с мыслями о той ночи, когда примчался сюда спасать златовласого чертенка от британ­цев. Соблазнительный образ мирно спящей Сирены пред­стал перед его взором, пробудив страстное желание.

Если она в доме, то рано или поздно явится в спальню – нужно только подождать. Час был поздний, и уставший Трейгер, скинув одежду, растянулся на шелковых просты­нях. Он почти видел склонившуюся над собой Сирену, сияние ее шелковистой кожи при свечах. В их свадебную ночь она произнесла слова любви. Видимо, и это был очередной трюк, чтобы поймать его в ловушку и намер­тво привязать к себе! Трейгер представил себе губы, похожие на лепестки розы, и почувствовал сладкий аро­мат любимой.

Прежде чем полностью отдаться волнующим грезам, он вспомнил о событиях, которые вынудили Сирену скры­ваться. Трейгер догадывался, какое направление приняли ее мысли. Если у него хватило глупости сообщить ей о своих подозрениях насчет Митчела, то нечего сетовать, что теперь жена не испытывает к нему ничего, кроме презре­ния. Трейгер сам вырыл себе яму.