В объятиях страсти

Финч Кэрол

– Вы действительно считаете меня бессердечным не­годяем, который желает вам смерти, мадам?

– Признаться, у меня возникла такая мысль, – хмык­нула она, прежде чем спрятать стакан под вуаль и сделать Добрый глоток.

Спиртное обожгло ей горло, и Сирена, задохнувшись, резко втянула воздух. Трейгер опустился перед ней на ко­лени с выражением сочувствия на смуглом лице, но тут же отпрянул, когда из-за кресла с сердитым ворчанием высу­нулся Барон.

– Вероника? С вами все в порядке?

Ей наконец удалось сделать вдох, и она утвердительно кивнула.

– Я надеялась,

что бренди принесет облегчение моим старым костям, но, боюсь, лекарство оказалось слишком сильным, – просипела она.

Вообще-то Сирена рассчитывала, что спиртное успоко­ит нервы и поможет сладить с Трейгером, но сказалось отсутствие привычки к крепким напиткам.

Он несколько смягчился при виде страданий немощной вдовы.

– Я хотел бы извиниться за бесцеремонное вторжение в комнату Сирены. Просто не сообразил, что могу вас напугать.

– Не стоит, мистер Грейсон, – безразличным тоном произнесла она. – Я получила удовольствие, угостив вас тростью. Думаю, моя внучка была бы счастлива проделать это сама, представься ей такая возможность.

Трейгер чуть не вскипел от подобного откровения. Итак, они снова на ножах. Ну как можно быть любезным со старой ведьмой, которая не перестает кусаться, будто бе­шеная собака? Проклятие, да это просто невозможно!

– Я старался быть снисходительным, миссис Уоррен, и позволял вам клевать себя с остервенением коршуна, пожирающего добычу, поскольку вы стоите между мной и Сиреной. Но я всего лишь человек, и терпение мое не беспредельно. Я согласился ждать назначенного вами дня в надежде, что вы поступите достойно, позволив мне уви­деться с женой, – твердо произнес Трейгер, решив, что настало время бросить ей вызов, несмотря на свирепого стража за креслом.

После долгого натянутого молчания старая дама корот­ко кивнула.

– Что ж, раз вы выполнили свою часть сделки, я выпол­ню свою. – Она медленно встала, опираясь на трость. – Я пришлю ее сюда через несколько минут и советую вам дер­жаться от Сирены на расстоянии, молодой человек. Она стала весьма подозрительной и циничной, что, впрочем, вполне по­нятно.

Трейгер сел в кресло и задумчиво уставился в огонь. Примет ли Сирена его объяснения или отвергнет их, как предсказывала вдова? Оставалось только надеяться, что жена испытывает к нему хоть какую-нибудь привязанность, в противном случае с таким же успехом можно взывать к каменной стене.

Сирена сбросила платье и накладки, стерла с лица на­рисованные морщинки. Руки ее дрожали при мысли о том, что придется предстать перед Трейгером без маски. Боже, зачем только она согласилась? Должно быть, в минуту помрачения рассудка, решила Сирена, натягивая свое пла­тье и причесывая волосы. Проклятие, ей ни к чему очеред­ная стычка. Будь ее воля, она предпочла бы любое наказание перспективе выслушивать лживые увертки Трейгера. Что ж, Сирена позволит ему высказаться, а затем сообщит, что требует расторжения брака любой ценой. В конце концов, она дала обещание Анне и сдержит его.

С этой мыслью Сирена заперла Барона в спальне, ко­торой пользовалась в последнее время. Когда она появи­лась на пороге, Трейгер вскочил, завороженный прекрасным видением.

Сирена

настороженно застыла в дверях, готовая со­рваться с места и бежать при малейшей угрозе. В воздухе повисло напряженное молчание, от которого кожа Трейгера покрылась мурашками. Хотя он много раз представлял себе это мгновение, Сирена оказалась еще обворожитель­нее, чем образ, хранившийся в его памяти. Несмотря на намерение оставаться на месте, Трейгер невольно сделал шаг к ней, испытывая неодолимое желание коснуться ее шелковистой кожи. Сирена стала его наваждением. Он должен завоевать эту женщину, которая подарила ему тело, но не отдала сердце и душу.

Сирена подняла руку, останавливая его, и скомандова­ла холодным тоном:

– Выкладывай что хотел прямо оттуда!

Трейгер опустил голову, собираясь с мыслями, прежде чем облечь их в слова.

– Сирена, я догадываюсь, почему ты убежала из Уайт-Плейнса, и могу себе представить, что ты думаешь обо мне…

– Переходи к сути. Я не позволю морочить себе голову.

– Я оставил тебя в Уайт-Плейнсе, потому что дей­ствовал по приказу Вашингтона. Мне было поручено про­следить за деятельностью Ангуса Болдуина. Ты оказалась совершенно права. Майор снабжал британцев сведениями о силах патриотов. Я встретил его, когда он выходил из ставки Уильяма Хау. Майор пригрозил разоблачить меня перед британцами, если я воспрепятствую его подлой дея­тельности. Кроме того, он угрожал, что сообщит генералу о твоем пребывании у повстанцев. Думаю, Болдуин дер­жал эту карту в рукаве, выжидая, пока награда за твою голову возрастет.

Сирена молчала. Трейгер нахмурился и тяжело вздох­нул, прежде чем высказать свое предположение:

– Остается только гадать, не он ли донес на тебя как на сообщницу Натана. Я заявил Болдуину, что не намерен поступаться своими убеждениями ему в угоду. Естествен­но, что после этого только один из нас мог остаться в живых. Он выхватил пистолет, но я опередил его. На вы­стрелы прибежали солдаты, и мне пришлось уносить ноги.

Казалось, что Сирена его не слышит. Трейгер сделал глоток бренди и повернулся к огню.

– Мне пришлось через тайный ход пробраться в твою комнату и отсидеться там, пока патруль не прекратит поис­ки убийцы Болдуина. Я был ранен в плечо, потерял много крови и так устал, что заснул у тебя в спальне. На следу­ющее утро я намеревался поговорить с твоим отцом, чтобы сообщить ему, где ты, и выяснить, имел ли он отношение к заговору против тебя с Натаном.

Трейгер перевел дыхание. На лице Сирены не дрогнул ни один мускул. Она напряженно ждала чудовищных под­робностей об убийстве отца.

– Ночью меня разбудил звук выстрела. Сначала я решил, что мне это приснилось, но потом вспомнил, где нахожусь. Я не убивал твоего отца. Когда я вошел в каби­нет, он лежал на полу лицом вниз, а парадная дверь была настежь распахнута. Я погнался за убийцей, однако он ус­пел скрыться в темноте. Мне ничего не оставалось, как продолжить свой путь.

Облегчение Сирены было так велико, что слезы навер­нулись ей на глаза и скатились по щекам. Она поверила Трейгеру, хотя и не ожидала, что муж сумеет убедить ее в своей невиновности.