В объятиях тени

Моя признательность Марлин и Мэри за то, что буквально спасли меня во время урагана. «Катрина» была ужасна, но именно вы помогли мне пережить потрясение и настроиться на лучшее. И конечно, особая благодарность — Энн Соуардс, моему редактору, которая с бесконечным терпением просматривала варианты этой книги. За свои грандиозные идеи и предложения вы заслуживаете статуса соавторов, но, поскольку на титульном листе ваши имена отсутствуют, я укажу их здесь.

Если день начался в набитом инкубами [1] баре казино, которое к тому же должно изображать преисподнюю, он вряд ли закончится

хорошо. Впрочем, в тот момент я думала совсем о другом. Почему в борделе, где полно симпатичных бесов, нанятых для развлечения дамочек, такая скучища? Понурые клиентки сидели за столиками, подперев голову руками, словно мучились от зубной боли, и совершенно не обращали внимания на своих партнеров. Даже Казанова, хоть и развалился передо мной в соблазнительной позе, вид имел хмурый. Думаю, обольстительную позу он принял чисто машинально, а вот во взгляде его явно сквозила настороженность.

— Ладно, Кэсси, — отрывисто бросил он, когда один из его парней внезапно разрыдался, — Говори, зачем пришла, и забирай их отсюда ко всем чертям! Мне нужно работать.

Эти слова относились к трем старухам, взгромоздившимся на высокие табуреты за барной стойкой. Их вид вызывал отвращение даже у разносивших напитки сатиров, а уж те точно не пропускали ни одной юбки. И то сказать: каждой из старух на вид было не меньше ста, а их спутанные сальные космы, седые с самого рождения, неряшливой копной спадали до самого пола. Прошлой ночью я попыталась отмыть волосы Энио, чье имя совершенно справедливо означает «ужас», однако гостиничный шампунь не слишком помог. Когда в колтуне под ее левым ухом я обнаружила что-то похожее на полусгнившие останки крысы, я сдалась.

Грязные патлы старух отвлекали внимание от их лиц, поэтому вы не сразу замечали, что у них по одному глазу и одному зубу на троих. В данный момент Энио пыталась отобрать глаз у своей сестры Дейно («страх»), поскольку хотела разглядеть застывшего от ужаса бармена, в то время как Пемфредо («тревога») использовала единственный зуб, чтобы разорвать пакетик с арахисом. После нескольких безуспешных попыток она, потеряв терпение, сунула пакетик в рот и со счастливым видом принялась жевать.

Когда-то я думала, что грайи — лишь миф, выдуманный скучающими (и немного чудаковатыми) греками за несколько тысяч лет до изобретения телевидения. Как бы не так. Недавно я приобрела — ну хорошо, стащила — несколько вещиц в вампирском Сенате, органе управления всех вампиров Северной Америки, и ломала голову, пытаясь понять, для чего они предназначены. Первая представляла собой маленький радужный шар в черном деревянном ящичке. Едва я взяла его в руки, как он начал светиться. Одна короткая вспышка света — и у меня появились соседи.

Не знаю, почему эту троицу держали в темнице, особенно в таком глухом месте, как глубокое подземелье крепости вампиров. Старухи, конечно, были до ужаса назойливы, но особой опасности ни для кого не представляли — разве что для моего гостиничного счета. Пришлось взять старух с собой; не бросать же их в номере! Сестрички оказались на редкость энергичными, и, чтобы хоть как-то их унять, приходилось прилагать массу усилий.

Усадив всех троих перед игральными автоматами, я отправилась по своим делам. Разумеется, интерес к игре старушенции быстро потеряли — их внимание мгновенно переключалось с одного на другое, как у маленьких детей. Вскоре они притащились за мной в бар, заодно прихватив несколько сувениров, которые, несомненно, где-то свистнули. Дейно, сжимавшая под мышкой кусок красной плюшевой ткани, выронила мне под ноги стеклянный шар-сувенир с макетом казино, при встряхивании в нем поднималась снежная метель. Вот так — не хватало еще, чтобы меня арестовали за мелкую кражу!

И все же, несмотря на раздражение, вызванное необходимостью присматривать за этими жуткими созданиями, при взгляде на Казанову я поняла, что их появление может сыграть мне на руку. Улыбнувшись, я представила, как языки адского пламени снова пожирают небольшое казино.

— Если ты мне не поможешь, я просто оставлю их здесь. Помоешь их, приоденешь, и они еще… Ого-го!

Чем это может обернуться для казино, я уточнять не стала.

Казанова поморщился и залпом допил свою выпивку, на миг явив моему взору жилистое загорелое горло, видневшееся в широком вороте рубашки. Строго говоря, он, конечно, не был тем самым, настоящим Казановой. Когда в тебя вселяется инкуб, ты живешь гораздо дольше, но все же не настолько. Неудавшийся итальянский священник, который прославился своими амурными похождениями, умер несколько столетий назад, но память о нем продолжала жить — как и его репутация, в чем можно было легко убедиться, глядя на Казанову. Мне приходилось то и дело напоминать себе, что я пришла в казино по делу, хотя мой собеседник даже не пытался пустить в ход свое обаяние.

— Меня не интересуют твои проблемы, — зло сказал он. — Сколько ты хочешь за то, чтобы они ушли с тобой?

— Дело не в деньгах. Ты знаешь, чего я хочу, — ответила я, пытаясь незаметно поправить свои узкие атласные шорты, но, думаю, Казанова заметил это движение.

Трудно манипулировать мужчиной, когда на тебе костюм черта в блестках, да еще с хвостом. Тоже мне, Скарлет О'Хара, это с моими-то светлыми кудряшками и бело-розовым личиком! Я скорее напоминала игрушечного пупса, который пытается изобразить из себя неотесанного мужлана. Ничего странного, что мой образ не показался ему слишком убедительным. А мне было крайне необходимо поговорить с Казановой, причем так, чтобы в казино меня не узнали, вот я и позаимствовала чей-то костюмчик в раздевалке для обслуги. Тогда эта идея почему-то показалась мне удачной.

Щелкнув золотой зажигалкой, Казанова закурил маленькую сигаретку.

— Если тебе жить надоело, это твое личное дело, а я не собираюсь совать голову в петлю и вставать у Антонио на дороге. Когда речь идет о мести, он себя не помнит. Тебе ли не знать.

Конечно, я это знала. Антонио, вампир-хозяин и мой бывший опекун, возглавлял список тех, кто желал бы получить меня в виде урны с прахом, чтобы потом украсить ею каминную полку. И все же я должна была его найти, поскольку тот, кто был мне нужен, находился рядом с ним; в противном случае урна могла бы и не понадобиться. От меня бы просто ничего не осталось. Когда-то Казанова был первым помощником Тони и вполне мог знать, где искать старого придурка.

— Я думаю, Майра у него, — коротко бросила я.

Казанова промолчал. Ни для кого не было тайной, что именно она, можно сказать, вытащила меня из петли. Не думаю, что из каких-то личных соображений, скорее, ее интересовала собственная карьера, а я что совершила? Проделала в ней пару дырок… Нет, лучше об этом не думать.

— Сочувствую, — буркнул Казанова, — но, боюсь, больше ничего предложить не могу. Сама понимаешь, мое положение довольно… шаткое.

Ну, это как сказать. То, что Казанова занимал важное положение в криминальной организации Тони, уже само по себе было необычно. Как правило, вампиры недолюбливают инкубов, считая их своими конкурентами, но дело в том, что этот вид демонов находится далеко не на вершине иерархической пирамиды потусторонних сил. Более того, их считают чем-то вроде досадной помехи. Казанова и здесь являлся исключением.

Несколько веков назад он, заключив сделку, поселился в теле одного испанского дона, решив, что всего лишь приобрел себе новую оболочку. Как он мог знать, что вошел в тело вампира-младенца, слишком юного и слабого, чтобы изгнать его? А когда вампир понял, что произошло, между ним и демоном уже установилась прочная связь. За те несколько веков, пока Казанова соблазнял женщин, вампир научился получать нишу, а демона вполне устраивало тело, которое не старело и уж тем более не умирало. Поэтому когда Тони решил объединить инкубов, проживающих на территории Штатов, в единую организацию, чтобы потом использовать их в своих целях, Казанова стал для него настоящей находкой.