В объятьях демона
Шрифт:
– Ну, так что ж? Ты не дашь мне книгу? – я смотрела на него в упор.
– Как же я могу запретить? Это не моя личная вещь. Хотя, может, будет лучше, если ты её прочтёшь. Ты ведь всё равно не успокоишься? – он продолжал меня сверлить взглядом, от которого дрожь по телу стала ещё сильней.
– Я пишу курсовую по этой теме, поэтому мне нужно знать всё.
– Ну, а если тебе не понравится это «всё», что будешь делать тогда? – не унимался Тан.
– Тогда и посмотрим.
Он опустил руку, в которой держал книгу, я выхватила её, пока он не передумал.
Тан встал со стола и медленной походкой направился
И вот передо мной лежала та самая таинственная книга, в которой, я чувствовала, были все ответы на мои вопросы. Я открыла её и погрузилась в иной мир…
«Босфор, как всегда, успокаивал. Таинственный и прекрасный в любое время, он и сейчас манил своей древней дивной красотой, которая так много говорит сердцу, рисуя в воображении сказочные картины: русалок на обрывистых скалах, караваны кораблей с товарами из заморских стран. Луна, купаясь в проливе, всё дальше и дальше удалялась, оставляя за собой след, который играючи пытались смыть волны, с шумом плескавшиеся о берег. Любой, увидевший эту картину, оставался навсегда пленённым проливом.
Только здесь он чувствовал себя спокойно, стоя на летней веранде и любуясь сим творением всевышнего. В домашнем одеянии, ярко-красном шёлковом халате в пол, подвязанном золотым поясом, и без надоевшей и столь неудобной чалмы на голове, он, как давний пленник пролива, не мог отвести от него глаз, погружённый в свои мысли, которые вот уже несколько дней не давали ему покоя. Он и сам был всевышним. Именно это и удручало его ещё больше. Ведь именно от него зависела сейчас жизнь человека. И не просто человека – жизнь наложницы, сумевшей покорить его сердце. По законам страны, он должен был казнить предательницу, но, по законам сердца, он мечтал бы простить ту, которая сумела это сердце растопить.
И сейчас два человека боролись в нём: правитель всемогущей державы и простой смертный, полюбивший первый раз за свои тридцать лет, полюбивший навсегда и бесповоротно.
Мысли его нарушил шум и копошение за дверью. Султан обернулся.
Послышался стук в дверь.
Медленным шагом, держа руки за спиной, чинно и благородно, как и положено повелителю, падишах направился в покои.
– Войдите!
– наконец, ответил он, приподняв полы халата и усаживаясь всё так же не спеша и осторожно в своё кресло из чистого золота и красного бархата, стоявшего троном посередине комнаты.
Дверь в покои распахнулась, и на пороге появился его верный слуга, его правая рука, его преданный помощник и товарищ – Корай-паша. Он подошёл к трону султана, склонил перед ним свою голову:
– Мой господин, пришли главный евнух Али-ефенди и Небахат-калфа.
– Пусть войдут!
– не шелохнувшись и не моргнув, ответил султан.
Через пару минут на коленях перед троном султана стояли его верные поданные.
– Вы приняли решение, мой господин?
– с дрожью в голосе, взяв на себя смелость начать первым столь важный и неприятный разговор, спросил Али-ефенди.
– В гареме переполох. Все только и говорят, что о произошедшем. Наложницы бунтуют, мой господин, прося наказать предательницу и изменницу. Боюсь, я больше не в силах сдерживать их гнев.
Султан, превозмогая болью в сердце, разрывавшемся в тот момент, принял, наконец, решение, которое от него ждали несколько дней, для него
– Корай-паша!
– обратился он к своему слуге.
– Слушаю, мой господин.
– Пишите приказ! И пусть завтра все готовятся к казни!
Он поднялся с места, и чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слёзы, быстрым шагом направился к окну. Встав спиной ко всем находившимся, скрестив по привычке руки, он вновь обратил свой взор к проливу, дав понять, что не желает больше никого видеть в своих покоях. Все поспешили удалиться. Последним выходил Корай-паша, плотно закрыв за собой тяжёлые двери.
Султан вновь остался один на один со своими мыслями. Правильно ли он поступил? Тут же успокаивал себя, изменившись в лице, с которого уходила жалкая задумчивая улыбка, уступая место строгому уверенному взгляду:
– Я – султан, правитель Османской империи. Я не могу поступить иначе. Как бы не болело моё сердце, моя страна превыше всего. Она предала меня, а, значит, предала и народ. Поэтому она должна умереть, ибо предателям не место на этой земле!
… В это же время далеко от роскошных покоев султана на холодном каменном полу темницы, закованная в цепи, сидела та самая наложница, о которой не мог забыть повелитель. Она и не подозревала, что её судьба была уже решена. И эта луна, на которую любовалась она в маленькое отверстие темницы, мало похожее на окно, светила ей в последний раз.
Мысли её были далеко отсюда. Айнур, как звали наложницу, вспоминала свою прошлую счастливую жизнь, ту жизнь, когда она была просто Анной.
… - Согласна ли ты, раба божья Анна, взять в супруги раба божьего Елисея и быть с ним вместе и в горе, и в радости…- эхом для неё звучали слова священника в маленькой церквушке на краю деревни.
Она смотрела на того единственного, кому давно уже отдала своё сердце. Он тоже не сводил с неё глаз.
С нетерпением ждала она этого дня, долгими вечерами с подружками вышивая себе приданное. И всё ещё не могла поверить, что он наступил.
Все близкие и родные были рядом. Отец ласково обнимал за плечи мать, плачущую от радости и гордости за свою старшую дочь. Младшая сестрёнка улыбалась, еле сдерживая себя, чтобы не подбежать и заключить в объятья свою любимую сестру. Двое младших братьев сидели, насупившись, видно, обижаясь, что сегодня всё внимание досталось не им.
Душа её пела, а она улыбалась той беззаботной и по-детски наивной улыбкой, которая заражала всех хорошим настроением.
… Вдруг входная дверь заскрипела, и одно слово, брошенное с отчаянным криком соседским мальчишкой, нарушило все её мечты, перечеркнув не только этот счастливый день, но и всю её жизнь.
– Татары!!!
Дальше было, как в тумане…. В глазах помутнело, всё расплывалось кругом. Через секунду церковь наполнилась людьми, страшными людьми в чёрных плащах и высоких, лохматых, закрывающих пол-лица шапках, с шашками в руках и луками за спиной… Они кричали не человеческим голосом, скорее, он был похож на звериный рык. Как и сами незваные гости мало походили на людей…. Как шакалы, они рыскали повсюду и, не давая людям опомниться, направо и налево махали своими шашками так, что вскоре весь пол в церкви был залит кровью ничем не повинных людей…. А на светлых деревянных стенах повсюду были ярко-красные брызги….