В объятьях зверя
Шрифт:
Хотя Елена знала о том, что скоро должен был прийти Деймон, увидев его на пороге, она все равно ощутила, как моментная встреча их взглядов взбудоражила в ней чувства, которые она пыталась в себе заглушить. По спине прошел холодок.
— Доброе утро, — произнес Сальваторе, улыбнувшись своей фирменной кривоватой, но такой обаятельной улыбкой.
Когда Елена смотрела на него, ее не покидало ощущение, что он — не воплощение «обычного» зла, о котором мы имеем представление благодаря сказкам или встречам с не самыми приятными людьми.
Он был, кажется, удивлен увидеть перед собой жену брата, потому что дверь, если приходили гости, обычно открывал сам Стефан, но умело справился со своими эмоциями и скрыл их от девушки.
— Привет, — едва заметно кивнула она, закрыв дверь. — Проходи. Стефана нет, он обещал вернуться через пару часов.
«Стефана нет? Как же ты согласилась остаться дома одна, зная, что приду я? Инфаркт не хватил? Хотя, видно, что боишься: белее полотна…» — думал Деймон, не отводя взгляд от лица Елены, изучая, кажется, каждый его контур. Разумом он понимал, что пора остановиться, что эта девушка, кроме внешности, не имеет ничего общего с той, чей образ никогда не сотрется у него из памяти. Но оторваться от таких знакомых черт лица было невозможно.
— Ну, ничего страшного. Думаю, не заскучаю, — ответил Деймон, и в его глазах появился уже знакомый Елене огонек саркастической усмешки. Под таким пристальным взглядом ей становилось не по себе, и спасения от него не было: она могла бы отвести глаза, но все равно будто бы кожей ощущала, как он внимательно наблюдает за каждым ее движением и мимикой.
— Ты будешь завтракать? — рассеянно пробормотала Гилберт, когда Деймон вернулся из ванной, помыв руки и по пути столкнувшись с Энзо и Тайлером и обменявшись с ними парой слов.
— От твоей кухни никогда не откажусь, тем более, что я не ел со вчерашнего вечера.
Елена жестом пригласила мужчину за стол и не произнесла ни слова, пока доставала чистую посуду и накладывала ему на тарелку омлет с сыром и луком. У нее самой от голода сводило живот, от запахов, казалось, вот-вот потекут слюни, но поесть перед визитом Деймона она не успела, а вот садиться с ним за один стол совсем не хотелось. Поэтому, видимо, самой Елене с завтраком нужно было повременить.
— Чай будешь?
— Да, можно черный?
В моменты таких бытовых диалогов Деймон был очень даже мил и в целом вел себя, не переходя никакие границы, поэтому забыть о том, кого он из себя представляет на самом деле, хотелось еще сильнее.
— Ты очень хозяйственная, — сказал Сальваторе, когда Елена накрыла на стол, и уголки его губ изогнулись в полуулыбке. — Спасибо.
— Не за что, — пожала плечами она и уже хотела было выйти из кухни, но Деймон ее задержал.
— А ты куда? — в его голосе слышалось искреннее изумление, будто бы он и правда предполагал, что Елена тоже что-нибудь съест.
— Я уже перехватила пару бутербродов, — соврала девушка.
— М-да? — скептически поднял бровь Деймон. — А
Услышав последнюю фразу, Елена встрепенулась.
— В каком положении? — негромко проговорила она, не желая, чтобы Деймон о чем-то знал, хотя и так было понятно, что это уже, скорее всего, бесполезно.
— Да ладно, — сказал он, проглотив небольшой кусок омлета. — Можешь не скрывать уже: счастливый отец мне все рассказал. Поздравляю, кстати. Дети — это круто.
Елена не знала, какое чувство в ней сейчас сильнее — какой-то внутренний мандраж оттого, что она находилась с ним один на один, или искреннее удивление неожиданной заботе с его стороны: с ней он всегда вел себя иначе.
— Спасибо, — кивнула она. — Но я, правда, не голодна.
С этими словами Елена вышла из кухни, заставив Сальваторе, читавшего ее, как открытую книгу, усмехнуться. Завтрак он продолжил в одиночестве.
— Ты так старательно меня избегаешь, — сказал Деймон, столкнувшись с девушкой в гостиной, когда она возвращалась из ванной, загрузив вещи в стиральную машину. — Чувствую себя Синей Бородой, ни больше ни меньше.
— А ты ожидал какой-то другой реакции на то, что ты говоришь и делаешь? — потеряв терпение, произнесла Елена, подняв на него взгляд.
— Позволь тебя поправить: я с тобой ничего еще не делал, — невозмутимо возразил Деймон. — Я говорил об этом, еще когда мы встретились на дне рождения моей матери, и с того дня ничего не изменилось. Я просто выразил свою симпатию.
Его последняя фраза вовсе не звучала как оправдание, и от этого по коже пробегал холодок: похоже, Деймон действительно не видел ничего предосудительного в своих поступках, для него это было нормальным.
— Тебе должно быть как минимум лестно знать, что на тебя обращают внимание другие мужчины, даже несмотря на обручальное кольцо на пальце, — сказал он.
В этот момент Елена почувствовала, как у нее мгновенно вспыхнули щеки. Она густо покраснела, и Деймон заметил это, ощутив внутри невероятное чувство удовлетворения. Но виду ей он не подал.
— Извини, не вижу поводов для гордости, — с презрением ответила Гилберт. — Это всего-навсего показывает, что ты беспринципен.
Деймон поджал губы.
— Вот как? Надо же. Знаешь, — мужчина прошагал к дивану и сел на него, — мне интересно наблюдать за тем, каким ты рисуешь мой образ у себя в голове: сначала ты говорила, что я милый и интересный, потом — что я озабоченный ублюдок, а теперь я еще и беспринципный. Убийственный микс, ты не находишь?
Каждое его слово было пропитано сарказмом, а на губах играла очень лукавая, но такая обаятельная улыбка.