В объятьях зверя
Шрифт:
— Да у меня для тебя целый фотоотчет подготовлен, — развела руками девушка. — Альбом под названием «История о том, как на Гавайях Роуз орала благим матом на все побережье» ждет своего часа.
— Умеешь заинтриговать, черт возьми! — воскликнул Деймон, перелив кофе из турки в чашку и протянув ее подруге. Между ними возникла пауза, но затем Сальваторе прервал ее. — Слушай, Роуз, я хотел тебя кое о чем попросить, — он деликатно вернулся к нужной ему теме, и она повернула голову в его сторону.
— Что-то случилось?
— Елена в этом городе впервые, а я, сама понимаешь, бываю здесь раз в год по обещанию… Поэтому, если у нее возникнут какие-то трудности…ты не могла бы ей помогать
— Оу, — Роуз встрепенулась, вновь переведя взгляд на Елену. Она помолчала несколько секунд, но затем будто бы очнулась. — Да, конечно, я буду только рада. Обращайтесь, если вдруг понадобится моя помощь, — сказала она. — Я живу в доме напротив.
Елена и Деймон поблагодарили ее за то, что она согласилась помочь, и завтрак продолжился в неспешном ритме под непринужденные разговоры о Вест-Вилледже и преимуществах жизни за городом. Елена, общаясь с Роуз, пришла к пониманию, что, внешность порой бывает обманчива и что, несмотря на свой хищнический, на первый взгляд, вид, в принципе, она достаточно открытый и дружелюбный человек: она улыбалась и шутила, и, хотя удивление во взгляде в полной мере скрыть ей так и не удалось, к ней она относилась приветливо. Было видно, что успокоиться ей помогало присутствие Деймона рядом. Елена заметила, что они вообще были «на одной волне» — вспоминали какие-то истории, смеялись и постоянно находили новые темы для разговоров, вовлекая в них и ее. Она сама удивилась этому, но сейчас ей впервые захотелось поверить в то, что Роуз и Деймон — действительно хорошие друзья, а не любовники, как она подумала с самого начала. Было в их взглядах, когда они смотрели друг на друга, что-то необъяснимо светлое и теплое, что нельзя назвать влечением, но можно — любовью, только особенной, возможно, даже гораздо более сильной, чем та, которую привыкли видеть между мужчиной и женщиной. Они были словно брат и сестра.
Деймон взял со стола свою кружку с недопитым чаем, но рядом с девушками почему-то садиться не стал и разговаривал, прислонившись поясницей к столешнице и скрестив ноги. Елена не упускала его из виду и заметила, что он тоже поглядывает на нее исподтишка, каждый раз с интересом наблюдая за ее реакцией на вопросы Роуз. Вопреки его ожиданиям, Елена быстро вжилась в свою «роль», и это не могло его не радовать.
— Елена, только давай договоримся так: если случается так, что тебе действительно становится нужна помощь, ты не пугаешься, не стесняешься, не пускаешь все на самотек и, как следствие, не попадаешь в полную задницу, а обращаешься к Роуз. Она не кусается и не откажет, — сказал Деймон, когда его подруга ушла и они вновь остались одни.
Его слова почему-то вызвали улыбку на лице у Елены. К его чувству юмора и извечному сарказму она, кажется, начинала привыкать.
— Хорошо.
— Знаешь, — усмехнулся Сальваторе, — а ты отличная актриса. Еще чуть-чуть и я сам бы поверил, что ты у меня снимаешь дом. Хотя… Как раз Роуз — наверное, единственный человек, которому можно доверить всю эту историю, — немного помолчав, уже серьезно проговорил он.
— А вы… Давно дружите? — спросила Елена.
— Со старшей школы. Однажды мы проснулись в одной постели после грандиозной попойки на дне рождения одного из наших общих друзей. Мы были одетыми, — уточнил Деймон, заметив взгляд Елены. — Секса не случилось, зато дружба вышла на пятнадцать лет.
Он только подтвердил мысли Елены о том, что между ними действительно ничего никогда не было, и почему-то в глубине души она почувствовала облегчение.
Вечером Деймон хотел уехать в Нью-Йорк, но весь день он был каким-то сонным, и, когда, в конце
— Господи, сколько я спал? — пробормотал Деймон, когда наконец проснулся и увидел рядом с собой Елену. За окном было уже темно.
— Сейчас одиннадцать, — отозвалась она.
Деймон сел на диване, протер глаза и посмотрел на наручные часы.
— Твою мать… — протянул он, откинувшись на подушки и запрокинув голову. — А ведь хотел пораньше вернуться… Да ну нахрен, я в такую позднотень уже не поеду, — в этот момент было непонятно, кому он это говорит — себе или Елене. — И так спать хочется… Придется тебе помозолить глаза, — усмехнулся он, переведя взгляд на девушку, встав с дивана и сняв футболку. — Ты еще не будешь ложиться?
— Я хотела немного почитать.
— Ладно, — Деймон пожал плечами. — Тогда спокойной ночи.
Он направился к лестнице, чтобы подняться на второй этаж, но на мгновение задержался и снова повернулся к Елене.
— Спи, где хочешь. Но, проснувшись утром, я хочу увидеть тебя в своей постели.
Когда Елена услышала эти слова, она почувствовала, как по спине побежали мурашки. Голос Деймона звучал безапелляционно и даже как-то жестко. Ответить ему она не успела: он быстро ушел в спальню — ему было явно неинтересно, что на этот счет думает она.
Soundtrack: Король и Шут — Воспоминания о былой любви
В теле — какое-то странное, необъяснимое, пугающее чувство невесомости. Очень тепло. Елена чувствовала, что у нее закрыты глаза, но какая-то сила внутри нее пыталась заставить ее открыть их. Ей сильно хотелось спать, она пыталась побороть эту слабость, но удалось ей это далеко не сразу. Наконец, собрав остатки сил и плотно сжав губы, она распахивает глаза.
Сначала кажется, что она ничего не видит: ее глаза открыты, она это точно знает и чувствует, но вокруг — темнота. Первым, что ощутила Елена, когда очнулась, был холодный пол под спиной. Прошло еще некоторое время, прежде чем к ней вернулось ощущение собственного тела и она смогла понять, что у нее заклеен рот и связаны заведенные назад руки. Через пару секунд вернулось и зрение. Помещение, в котором она находилась, было достаточно хорошо освещено и богато украшено. Потолок, где висела массивная, украшенная множеством драгоценных камней люстра, представлял собой фреску, изображавшую, судя по внешнему виду героев, картины жизни времен античности — среди персонажей можно было узнать изящную Афродиту с цветком нежной розовой розы в руках, прекрасного Париса в пастушьей одежды, держащего в ладонях яблоко, грозную Афину в полном военном облачении — с мечом, эгидой и в шлеме. Елена силилась вспомнить, что за миф изображен на этой завораживающей картине, но мысли путались, в ушах шумело, и сделать это никак не получалось. Стены были отделаны красным деревом, в свете ламп отливавшим каким-то зловещим кровавым оттенком.
У Елены в голове промелькнул лишь один вопрос: «Где я?», но понять это она не успела.
— Очнулась? — услышала она до боли знакомый бархатный голос, заставлявший внутри все замирать. Это был Стефан.
— Привет, дорогая, — улыбнулся он, присев на корточках и проведя рукой по щеке Елены.
Елена хотела закричать, но не могла этого сделать: рот был залеплен куском скотча. Она попыталась попятиться назад, но и это у нее не получилось: тело просто не слушалось.
Она делала рваные глубокие вдохи, чувствуя, как внутри все леденеет, а сердце, заходившееся в бешеном темпе, вот-вот просто разорвет грудную клетку. Елена простонала.