В объятьях зверя
Шрифт:
Сальваторе внимательно посмотрел на нее.
— О чем?
Елена на секунду замялась, будто бы размышляя, правильно ли она делает, прося об этом Деймона, но, сделав глубокий вдох, все же решилась.
— Ты же вхож в дом Стефана… Ты часто у него бываешь, — тихо сказала она. — Я понимаю, что вряд ли ты поможешь мне забрать Никки до того момента, пока не пройдет этот год. Но ты не мог бы заехать к нему… Под каким-нибудь предлогом… И проведать ее? Я не видела ее почти два месяца… — в этот момент голос Елены дрогнул. — Мне просто нужно знать, что с ней все хорошо.
Деймон отложил нож и вилку и сделал пару глотков апельсинового сока. Кажется, Елена на то время, что он молчал, даже перестала дышать,
— Я не смогу сделать это сегодня, — откашлявшись, наконец произнес он. — У меня в семь вечера совет директоров, а потом, судя по настрою моего генерального, капитальная попойка.
Испугаться, приняв эти слова за отказ, Елена не успела.
— Я заеду к нему завтра, — быстро и решительно проговорил Деймон.
Елена вновь подняла на него глаза, и в этот момент он увидел в них столько теплоты, сколько не видел за все это время, как бы он ни помогал ей.
— Спасибо, — одними губами прошептала она, но в этом шепоте было больше счастья и искренности, чем в самом радостном крике.
Деймон лишь обессиленно кивнул.
====== Глава 22 ======
Деймон сам не ожидал такого, но весь следующий день из головы у него не шел сон Елены. Конечно, он знал, что она его боится. Понимал, что презирает и, возможно, даже ненавидит. Но все же он не думал, что ее чувства дошли до такой степени. Неужели в ее глазах он — бездушный убийца, монстр, для которого самый сладкий звук — слезные мольбы жертвы о пощаде? Мысли об этом что-то тронули в глубине его души, посеяли в ней чувство, похожее на смесь злости и обиды.
Сальваторе никогда не считал себя светлым человеком: несмотря на самолюбие и непомерный эгоизм, которые развились в нем еще в детстве, когда он не знал нужды ни в чем — родители, хоть и старались воспитывать его в строгости, все же редко говорили единственному сыну твердое «нет», — он очень ясно видел все свои недостатки и прекрасно понимал, как ощущают себя рядом с ним окружающие. Деймон часто совершал неприглядные поступки: обманывал, шел по головам, порой давал волю слабости и позволял страху овладеть собой. Однако при всем этом для него все равно существовали четкие границы, которые он не переступил бы никогда. Деймон часто предавал девушек, которые искренне его любили, верили ему и шли ради него на самые безумные поступки, партнеров по бизнесу превращал в пешек в игре, в которой он всегда привык добиваться своего, чему бы ему это ни стоило, но каждый, кого он называл другом, знал: подлость и лицемерие — последнее, чего от него можно ждать в дружбе, — и пусть таких людей можно пересчитать по пальцам. Если случится так, что друг предаст его, Сальваторе не ответит «взаимностью» и не вонзит нож ему в спину. Но он дождется момента, когда он повернется к нему лицом и уже тогда вонзит его в самое сердце. Это никак не вязалось с образом, возникавшим в сознании тех, кто когда-либо имел что-то общее с Деймоном, но он никогда не позволял себе поднимать руку на девушку, если только дело не касалось случаев, о которых он рассказывал Елене, — но и так понятно, что в постели все происходило по обоюдному согласию.
Деймон не был ангелом. Равно, как не был и дьяволом. Себялюбивый, властный, циничный, порой жестокий, но все же человек. Елена этого пока так и не увидела. А может быть, просто боялась увидеть: противостоять абсолюту всегда легче, потому что предугадать, чего от него можно ждать, очень просто.
Несмотря на то, что слова Елены укололи его, как бы он ни пытался это отрицать, Деймон сдержал свое обещание и, когда у него появилось свободное время, к Стефану все-таки поехал — не только чтобы выполнить ее просьбу, но и чтобы понять, что брат собирается делать дальше.
Оказавшись в доме у Стефана, Деймон в очередной раз понял,
— Не трудно одному с таким маленьким ребенком? — спросил Деймон, когда они разговорились под…бутылку какого-то лимонада: Деймона все еще мучила головная боль после шумной вечеринки накануне, а Стефан, находясь рядом с Никки, старался не пить.
— Ну, я не совсем один, — ответил парень, сделав несколько глотков напитка с приятным цитрусовым вкусом. — Когда я на работе, с Никки остается няня, на выходных иногда приезжает Ребекка. Недавно мне звонила Изабелла, — вдруг сказал он, и Деймон, услышав имя матери, поднял взгляд на брата. — Она сказала, что, если мне понадобится помощь с Никки, они с Грейсоном рады будут помочь. У тебя замечательные родители, — произнес Стефан, похлопав его по плечу и улыбнувшись.
Деймон мысленно усмехнулся. Его родители любили Стефана и Ребекку, как родных детей, и ему постоянно казалось, что это происходит потому, что он сам их ожидания не оправдывает. Странное дело, но никаких негативных чувств к двоюродным брату и сестре из-за этого он не испытывал, но где-то в глубине души с самого детства остался неприятный осадок, наверное, и ставший одной из причин, по которым Деймон никогда не был очень близок с Грейсоном и Изабеллой.
Деймон задумчиво кивнул.
— Ну, а с Еленой… Ничего не разрешилось? — осторожно спросил он.
Сальваторе не сводил взгляд с брата. Выражение лица Стефана изменилось в одно мгновение: улыбка исчезла, а глаза стали какими-то растерянными. Это замешательство продолжалось не больше пары секунд, но все же было заметно.
— Ничего, — мотнул головой Стефан. — Пока ее побег из больницы — белое пятно.
— Ты обращался в полицию?
Стефан нервно сглотнул.
— Да, — протянул он, но это слово прозвучало настолько неуверенно, что Деймон без труда понял, как все обстоит на самом деле. — Шериф опросил персонал госпиталя… Судя по всему, охранника вырубили шокером, но он не запомнил лица нападавшего. Камеры видеонаблюдения ничего не показали. Что и говорить, Энзо отлично поработал.
Деймон вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Думаешь, это он помог Елене сбежать?
— Я не думаю, я знаю, — усмехнулся Стефан. — Он в ту ночь оставался рядом с ней, а после всего произошедшего пропал и сам. По-моему, здесь все очевидно.
— И что ты собираешься делать со всем этим? — проговорил Деймон, отпив из своего стакана.
— Понятия не имею, — Стефан мотнул головой. — Если честно, на то, где сейчас Елена, мне абсолютно плевать. Может быть, ради дочери я бы смог закрыть глаза на то, что у нее в крови были обнаружены наркотики. Я надеялся, что она сама проявит желание лечиться и все исправить. Но своим побегом она ясно показала, что ей это не нужно.
Деймон внимательно наблюдал за Стефаном и думал: «Стефан, ты отличный актер. И почему ж ты не поступил в театральный? Такой талант пропадает!..»
— Деймон, может, сменим тему? — предложил он. — Правда, я очень устал от этой ситуации.
— Да, конечно, — кивнув, пробормотал тот, поняв, что брат ему сейчас все равно ни о чем не расскажет.
— Как прошел совет директоров? — непринужденно спросил Стефан.
В этот момент в гостиную вбежала Никки, прижимая к себе плюшевого медведя. Немного растрепавшиеся густые черные волосы, ужасно озорные ярко-голубые глаза, радостный крик. Маленькое неуправляемое торнадо, несущееся через всю гостиную, пока такую огромную для нее, к своему папе. Обычный счастливый ребенок. Ее задорный смех, когда она оказывалась рядом с ним, Стефан бы не подделал, даже если бы очень захотел.