В объятьях зверя
Шрифт:
— А ты, как я понимаю, тоже не из Вест-Вилледжа?
— Я из Нью-Йорка. Помню, Деймон долго крутил пальцем у виска, когда я рассказала ему о том, что собираюсь переехать сюда, — хихикнула Роуз. — Для него Нью-Йорк — лучшее место на земле. Что уж говорить, Деймон — человек урбанизации, у него день расписан по минутам, он привык к такому ритму жизни. Правда, пять лет назад, судя по всему, он несколько изменил свою точку зрения по поводу пригорода, и купил этот дом. Но как-то не сложилось… — когда девушка произнесла последнюю фразу, ее голос стал заметно тише, и из него исчезла всякая ирония. Что послужило причиной такой резкой перемены, Елена не поняла, но что-то внутри подсказывало ей, что дело совершенно не в том, что Роуз просто хотела видеться с другом чаще. — Мой
— Но теперь, думаю, он привык?
— Еще бы. Знаешь, к такому уюту невозможно не привыкнуть. Есть в таких маленьких городках что-то завораживающее. Здесь как-то… Душевнее.
Елена кивнула в знак согласия и отпила из своей чашки, взяв кусочек торта.
— Значит, ты врач… — после некоторой паузы проговорила Роуз. — Это мечта, по крайней мере, моих последних лет обучения в школе.
— Почему лишь мечта?
— Химия… Химия ломает людские судьбы, — рассмеялась девушка. — С биологией я еще кое-как ладила, но одолеть какие-то нитриды и сульфаты — это было выше моих сил. Сейчас только и помню, что хлорид натрия — это поваренная соль.
— Какое… Знакомое чувство, — хохотнула Елена, поджав губы. — У меня было то же самое, только с геометрией. До сих пор не могу понять, как я расправилась с ней в курсе высшей математики в вузе…
Разговор с Роуз увлек Елену, и она сама не заметила, как пролетело время. Они разговаривали буквально обо всем на свете, начиная с работы и рецептов каких-то блюд и заканчивая той самой сантехникой, которая накануне испытала на прочность нервы их обеих. Роуз новая знакомая Деймона показалась милой и приветливой и понравилась ей, но, как ни старалась, она все еще не могла скрыть удивление во взгляде каждый раз, когда смотрела на нее. Те же изящные черты лица, изгиб губ, цвет волос, разрез глаз, даже оттенок кожи… Какой-то голос внутри кричал: такого не может быть! Но все доводы и убеждения разбивались, когда Роуз видела перед собой эту девушку и понимала, что ее зовут не Кэтрин. Она о многом хотела бы спросить у Елены, но понимала, что, может быть, она совсем не знает обо всей этой истории, из-за которой у Роуз до сих пор щемило сердце, когда она встречалась с давно потерявшим искренность взглядом своего друга, когда она видела, как отчаянно он искал в каждой девушке ту, разлюбить которую так и не смог. Поэтому Роуз решила поговорить обо всем с Деймоном.
Деймон вернулся в Вест-Вилледж в пятницу, расправившись со всеми делами на работе и вырвавшись из офиса к четырем часам дня.
Когда он вошел в дом, в нем было очень тихо, и сначала Деймон подумал, что Елена куда-то ушла, но затем увидел, что она спит на диване в гостиной, почти с головой укрывшись мягким белым пледом. Сальваторе встал как вкопанный перед ней, не в силах двинуться дальше, будто парализованный.
Деймон почувствовал, как сердце пропустило пару ударов. Это был любимый плед Кэтрин. Деймон помнил, что она купила его на какой-то рождественской ярмарке во время одного из их путешествий в Лондон и с тех пор, кажется, не расставалась с ним: часто укрывалась им, если засыпала в гостиной, брала его с собой в самолет, когда они с Деймоном отправлялись в отпуск. Деймон помнил, как кутал ее в этот плед, когда о себе начала давать знать химиотерапия, и высокая температура у Кэтрин начала сменяться ужасным ознобом. В этот момент он вспомнил, как до боли в пальцах сжимал его в руках, когда лечащий врач едва слышно прошептал ему: «Сердце остановилось». Еще несколько минут назад она была рядом с ним, разговаривала, смотрела ему в глаза… Эти страшные мгновения, когда Кэтрин вдруг замолчала, закрыла глаза — будто бы уснула, и начала дышать все тише, когда он, словно обезумевший, выбежал из палаты и начал искать дежурного врача, когда в голове промелькнула страшная мысль, — слились в единый неразличимый поток, который накрыл его, кажется, с головой. А теперь ему остался лишь этот плед, до сих пор хранивший тепло ее рук.
Видеть, как сейчас спит, укрывшись им, девушка, похожая, как две капли
В этот момент в голове почему-то прозвучали слова Стефана, которые тот сказал ему на дне рождения Изабеллы: «Ты же понимаешь, что Елена и Кэтрин похожи лишь внешне. Елена — совершенно другой человек…» Так сильно почему-то захотелось крикнуть: «Да как же это возможно? Как же принять, что они — совершенно разные люди, если даже голос Елены так напоминает Кэтрин…» А может быть, ему это только казалось… Понять он уже не мог. Однако вместе с желанием выплеснуть хотя бы часть отчаяния, которое терзало его сердце каждый раз, когда он находил в Елене черты, напоминавшие ему о Кэтрин, в этот миг в нем загорелось чувство, похожее на ревность. Захотелось отобрать этот чертов плед, разбудить Елену и сказать, словно маленький ребенок: «Это не твое!»
— Деймон, — Сальваторе услышал сонный голос и вздрогнул.
Видимо, Елена почувствовала, что в помещении кто-то есть, и проснулась.
— Я не думала, что ты так рано приедешь…
— Где ты нашла этот плед? — перебив ее, произнес он.
— Что? — непонимающе переспросила девушка, еще не успев окончательно отойти ото сна.
— Где ты взяла его? — повторил Деймон.
— В гостевой… Он был в шкафу, — пролепетала Елена, поднявшись на локтях, совершенно не понимая такой реакции. — А что случилось?
— Отдай мне его, — хрипло проговорил брюнет, подойдя ближе.
Елена, не сводя взгляд с Деймона, у которого от напряжения начали ходить желваки на лице, стянула с себя плед и несмело протянула ему. Он смотрел куда-то в пустоту, будто бы сквозь нее, и казалось, что еще секунда — и он сорвется на нее.
— Прости, я не…
— Не бери его больше, — сквозь зубы процедил он. — Ладно?
Гилберт, опешив, кивнула.
Деймон прошел в спальню. Он с полминуты держал плед в руках, рассматривая замысловатые узоры вязи и чувствуя тепло, и сердце вновь начинало болеть. Сальваторе устало потер глаза и положил его в комод, а для Елены достал другое шерстяное одеяло и отнес его ей.
Елена хотела спросить у Деймона, что произошло, но его угрюмый вид напугал ее, и она решила, что этого лучше не делать. Усталость и то, что организм еще не полностью восстановился от продолжительного лечения, давали о себе знать, поэтому, несмотря на беспокойство, она вскоре вновь ушла в сон.
Деймону понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Он старался забыть об этом, казалось бы, ничего не значащем моменте, который взбудоражил в нем столько чувств, поэтому неожиданное приглашение Роуз заскочить на чашку чая с ее фирменной шарлоткой пришлось весьма кстати. Роуз улучила момент, когда Деймон был без Елены, потому что поговорить с ним хотела наедине. Она знала, что, если дать ему возможность, Деймон точно начнет хитрить и в конечном итоге уйдет от ответа, поэтому решила не подводить друга к интересовавшей ее теме постепенно.
— Деймон, что происходит? — напрямую спросила Роуз, пока Деймон за обе щеки уплетал пирог, запивая чаем.
— В каком смысле? — с трудом проглотив внушительный кусок, переспросил он.
— Я думаю, ты понимаешь, о чем, а точнее, о ком я говорю, — произнесла Роуз, внимательно посмотрев Сальваторе в глаза. — Елена.
— Съемщица моего дома, — усмехнулся Деймон.
— Об этом я знаю. Только вот… Где вы встретились? Деймон, это же невозможно… Когда я впервые увидела ее, то подумала, что у меня галлюцинации…
— Да я тоже, — еле слышно пробубнил себе под нос Деймон, но подруга, кажется, не разобрала, что он сказал.
— Честно, я не верю, что ты не искал ее специально.
— Елена — бывшая девушка моего двоюродного брата, — пробормотал Сальваторе. — Они недавно расстались…
Пока он не хотел рассказывать Роуз всю эту историю. Она не была знакома с его семьей, поэтому такая версия оказалась вполне приемлема.
В этот момент Деймон поймал на себе недвусмысленный взгляд девушки.
— Поверь, не из-за меня, — со смешком уточнил он.