В огне
Шрифт:
Сколько бы Падме не напрягала воображение, не могла вспомнить знакомого лица. Его не было… Будто кто-то стер, проведя кистью по влажному холсту. Изображение было слишком размазанным, слишком неживым.
«Кто ты?» - задала она немой вопрос, однако, так и не получила ответа.
Лишь любовь, растекающаяся внутри мощным, сплошным потоком… Не было ничего, кроме этого всепоглощающего ощущения, окутавшего ее. Любовь размораживала каждую клеточку тела, наполняя ее каким-то странным, грустным счастьем. Впервые за последние дни Падме вдохнула звездный воздух полной грудью. Этот человек,
«Кто бы ты ни был… Помоги мне, прошу», - проговорила она, ощущая, как по щекам течет что-то теплое.
Слезы.
Удивительно, но она плакала не от обиды, не от ощущения собственной жалости. Это было нечто среднее между счастьем и сладкой, будто нереальной болью. Сердце разрывалось. Казалось, оно сейчас лопнет, порвется на кусочки от этого ощущения, наполняющего ее всю с головы до ног…
Один раз она испытывала такое с… С кем? Имя тоже было выжжено, как и лицо. Там еще были два маленьких солнышка… Татуин? Нет. Это были живые, маленькие искорки света… Но кто был ими? Кто был тем загадочным человеком?
Звезды стали угасать, расплываться. Ее вытягивало из сновидения будто порывами ледяного ветра.
«Нет, не уходи! Прошу, не уходи!» - закричала Падме, пытаясь уцепиться за сладкое ощущение, витающее совсем близко.
Сон таял… Через несколько секунд, открыв глаза, она увидела перед собой лишь темноту… В душе была странная, будто выжженная пустота. Ощущение любви испарялось, оставляя за собой лишь боль…
Хотелось ухватиться за него, остановить его исчезновение… Но разве могла она сделать то, что было нереальным? Разве можно остановить ветер, или ухватиться за воздух?
Понимая, что бессильна перед стихией, Падме разрыдалась, закрывая глаза руками. Вновь боль, вновь темнота… вновь камера.
«Возвращайся. Прошу, возвращайся» …
Ответом ей была лишь тишина, нарушаемая редкими всхлипами. Влажные от слез руки терли глаза… Но это не приносило облегчения.
Даже глаза, которые всегда смотрели на нее, сопровождали в этом мраке, отвернулись, исчезли, оставляя ее наедине с всепоглощающей болью. Впервые в жизни показалось, что когда ты сходишь с ума, боль переносить легче.
Раскрывая глаза, Энакин еще чувствовал ее, ощущал все эмоции, все мысли. Ангел была на грани, однако, его присутствие, его посыл нежной Силы сквозь все эти парсеки смог помочь ей, помочь отойти на несколько шагов подальше от пропасти.
«Обещаю. Я приду еще», - проговорил он, однако, сон уже был разрушен.
Где-то вдалеке выросла громада «Дома-1», куда он и направил свой шаттл, все еще чувствуя любовь и счастье, что подарило ему присутствие Амидалы.
– Борт PH2330 запрашивает посадку, - проговорил он в маленький микрофончик. – Высылаю вам зашифрованный код доступа.
– Не нужно. Ваш док 19, адмирал Скайуокер, - сразу ответили ему, даже не дожидаясь пароля.
Заводя шаттл на посадку, Энакин покачал головой.
С такой безопасностью они долго не протянут… А что было бы, если бы его захватили в плен имперцы, а потом решили проехать на этом шаттле прямо к лайнеру? Нужно было серьезно
«Нужно срочно наведаться к Мон Мотме», - подумал Скайуокер, выключая все приборы.
Внутри что-то подсказывало, что Сидиус отплатит Падме за каждое нападение Альянса по полной… Но разве мог он хотя бы заикнуться об этом руководству, особенно теперь, когда понимал, сколько во флоте было людей, жены и дети которых сейчас были под гнетом Империи?
Однако, сердце все равно брало верх над разумом. Йода был прав. Сидиус уже играет на его чувствах. Одним ходом, оставив ангела в живых, он брал Скайуокера под свой контроль, будто предупреждая. Прямо сейчас каждый его жест отразится на ангеле. Каждая мысль могла причинить ей боль… Разве может он в таком состоянии возглавлять захват верфей?
Это сложная, крайне сложная и опасная операция. Если он будет в таком состоянии, нечего там и делать.
Продвигаясь по белоснежным коридорам к Мон, он неосознанно потер правой рукой виски, будто надеясь, что это сможет помочь мыслям двигаться яснее. Энакин еще не понял, что именно имел в виду Йода в пророчестве – а от него уже требовали в срочном порядке нападать на Империю… Самое страшное крылось в том, что он уже дал свое согласие. Вертеть колеса назад – себе дороже.
Помнится, Йода говорил о том, чтобы он слушал свое сердце. Но оно лишь разрывалось на кусочки, моля своего хозяина поскорее спасти любимую. Оно боялось этой атаки, но понимало, что она необходима. Хотя бы ради тех, кто погиб в попытках сколотить Альянс… Нельзя создать идеальную военную машину и просто сидеть в ней, ожидая, когда враг сам сдастся на твою милость. Это абсурд, перемешанный с безумием…
Безумие.
Внутри что-то болезненно скрутилось, заставляя сердце пропустить удар. Падме была практически изломана. Она была на грани пропасти безумия, стояла, готовая туда упасть, разбиваясь о камни… Сейчас он ничем не мог помочь ей. Палпатин сводил ангела с ума… Что ж. А он сведет его.
Атаку на верфи не отменить – ее можно лишь возглавить. Что он и собирался сделать.
Сила метнулась вперед, сканируя кабинет Мон. Даже не стучась, Энакин вошел внутрь, зная, что сейчас ждут только его. Очередное собрание… Очередные военные перепланировки. Они сомневались, боялись…
Сила окутала его будто кокон, заставляя кровь в жилах вскипеть.
– Мы нападаем, - громко проговорил Скайуокер, заставляя всех обернуться. – Император ответит за то, что сделал.
Короткая, тягучая пауза, допущенная специально для того, чтобы дать всем присутствующим усвоить информацию.
– Я говорил о десантной группе, о том, что планета не защищена от нападения изнутри, что не защищены орбитальные верфи…
Молча, ничего не говоря, Палпатин вновь смотрел в ночное небо, пытаясь понять, как остановить предполагаемую атаку на верфи. У него не было даже искры информации, которая могла бы подсказать, с какой стороны ожидать нападения. Куат был защищен со всех сторон… Предполагалось, что верфи могут выдержать любую атаку.