В океане "Тигрис"
Шрифт:
В последнем как раз загадки нет. В этом месте мы выливаем воду после мытья посуды, вот веревка и сопрела. Но если подобное же по другим каким-то причинам случилось и на остальных поперечинах — тогда беда. К поперечинам привязаны мачта, мостик, уключины, хижины, все надстройки «Тигриса» покоятся на них, как на фундаменте. Нужно найти возможность канаты проверить.
Делаем около трех узлов. Извлекли из воды носовую гуару, дабы не мешала управлять: сбиться с курса на такой скорости значит либо потерять парус, либо поломать мачту и рей.
Вахта в ночь с 21-го на 22-е была настоящей штормовой вахтой. Работали оба рулевых, на основном руле и на страховочном. Ветер не унимается до сих пор. Волны трехметровые. Аденский залив значительно больше похож на океан, чем сам океан.
«Именно такая погода нужна «Тигрису»!» (Жизнерадостное восклицание Тура.)
Радиограмма от Би-би-си. Все для нас подготовлено, даже лоция, которую мы не просили, судно сопровождения зафрахтовано. Но рандеву назначено на 31 марта, до него девять дней, а Джибути — при нынешних темпах — в пяти шагах!
«Куда нас несет, мы же не торпедный катер!» (Восклицание Тура, совсем не жизнерадостное.)
Нам обязательно нужна встреча, без эскорта мы не подойдем к гавани, навигационная обстановка ее района нам совершенно неизвестна. А подождать, притормозить мы не в силах, мы словно ступили на эскалаторную ленту: поймают нас — хорошо, не поймают — проскочим мимо.
Ушло слезное послание на Бахрейн.
Сроки передвинуты. Рой Дэвис прибудет в Джибути 26-го. Это нас устраивает: при пятидесятимильных (в среднем) суточных переходах у нас впереди шесть с половиной суток пути.
Кстати, все были удивлены, узнав, что со вчерашнего дня мы прошли только пятьдесят шесть миль. «Только» — а давно ли радовались, что проходим двадцать пять или тридцать?
Но, действительно, почему пятьдесят шесть, когда мчимся, как бешеные?
У берегов Аденского залива — два морских течения. То, что у южного, идет на запад, то, что у северного, — на восток, нам в лоб. Не оно ли препятствует? Не слишком ли мы удалились от южного берега?
Говорил об этом с Норманом.
Ночью мимо прошло не менее пяти кораблей, утром — еще три. Судовой ход пролегает на севере залива — да, явно мы плывем не по своей стороне.
Штурман поймал солнце и определился. Реальная скорость «Тигриса» — не больше полутора узлов, вместо трех кажущихся. Метр вперед — полметра назад. Будь ветер слабей, нас вынесло бы из залива. Зря опасался Тур — слишком ранний приход в Джибути нам не грозит.
Перед обедом — очередные научные изыскания. Тур давно хотел попробовать грести при неспокойном море. Час на пару с Детлефом ворочал веслом и остался доволен: «Тигрис» лучше приспособлен для гребли в непогоду, чем шлюпка. Правда, он упустил из виду, что мы идем под парусом и что грести в таких условиях — просто опускать и поднимать весла. Но я уж не стал его разочаровывать.
Гребля снималась на пленку; для этой цели был спущен на воду «Зодиак», на котором Асбьерн покатал Норриса, Тору, Эйч-Пи и, наконец, Германа.
Не обошлось без приключений.
Мотор «Зодиака», ушедшего довольно далеко, вдруг стал давать перебои. Моторист и пассажир сперва испугались, но потом поняли, что топливо на исходе и при задранном носе не поступает из бака. Пришлось Герману взять бак в руки и наклонить. Добрались до спасательного буя и уцепились за него, а затем подтянулись к «Тигрису».
Норман укоризненно ахал. Мы были на волосок от серьезной неприятности: «Зодиаку» без двигателя нас нипочем не догнать, оставалось бы спускать парус и поворачивать против ветра.
Не забыть выбранить Детлефа: во время гребли они с Туром непрерывно болтают. Детлеф никак не может понять, что Туру не двадцать шесть лет и гребля для него — нагрузка, и немалая.
24 марта. Вода — 27°, воздух — 27°. Ветер дует слева, оттуда же идут волны и захлестывают палубу, а также хижину и постели.
Полдня мастерили с Рашадом и Асбь-ерном брезентовую стенку, на манер той, что у нас давно уже справа. Растянули полотнища от кормы до торца хижины и от носа до обеденного стола. В промежутке остались незагороженными метра два, там, где нависают над водой, как трамплины, запасные боковые кили (сидя на них, мы моемся) и где укреплена помпа.
Теперь у «Тигриса» почти сплошной фальшборт.
Делая стенку, обнаружили, что брага продолжает отвязываться. В свое время ее чинили, но недочинили — помешали акулы. А скоро нас возьмут на буксир, и тогда без браги не обойтись. Рашад нарезал хлопковых веревочек, надел резиновый костюм и сейчас полезет ремонтировать порванное.
Чувствую себя не очень хорошо, какая-то слабость, может быть, из-за качки, хотя явных проявлений морской болезни нет. Тур говорит, что бортовая качка его раздражает и злит. Я испытываю то же самое. Любопытно.
В 17.30. стали свидетелями полного лунного затмения. Мы не знали, что оно предстоит, и поэтому, когда Герман заметил на луне странную тень, заспорили, что это. Споры разрешила лоция, в которой о затмении предупреждалось.
Луна постепенно скрылась в тени земли, и на ее месте образовался красивый красновато-коричневый шар. Особенно красив он был при наблюдении в бинокль.
Тур сказал: «Чего только мы с вами не насмотрелись! Арабский Восток, Индия — и даже затмение!»
Итоги дня.
Главное огорчение — поломка генератора радиостанции. Генератор забарахлил во время сеанса [8]. Норман пытался исправить его сам, ничего не вышло. Умелец Асбьерн, вернувшись из киносъемочных поездок на «Зодиаке», заглянул генератору в нутро и объявил, что движок тянет нормально, а по электрической части он, Асбьерн, не мастак.
Отныне нам придется туго — сможем в основном слушать и лишь изредка отвечать, чтобы экономить батареи.