В оковах льда
Шрифт:
Парень лежит на ней, опираясь на ладони и колени, его лицо склоняется к ней так близко, словно он ее целует.
Риодан выглядит так, будто готов оторвать ему голову. Я подхожу ближе и вижу, что парень дышит теплом на ее нос и рот, позволяя дыханию проникать в ее ноздри. Я дрожу от ярости. Руки снова сжимаются в кулаки с такой силой, что с них капает кровь.
— Она продолжает сворачиваться в клубок, — говорит Риодан.
— Инстинкт. Замерзающие люди делают так перед самой смертью.
— Если ты позволишь ей умереть, —
— Ты достал то, что мне нужно? — Парень протягивает руку назад, игнорируя мою угрозу. — Алюминиевое одеяло. Быстро. И осторожнее, когда ее двигаешь, — говорит он через плечо, словно не знает, что два маньяка-убийцы наблюдают за каждым его движением и хотят его смерти только потому, что он так близко к ней. — Никаких резких движений.
— Зачем алюминий? — Я хочу четко понимать, что он делает, чтобы в следующий раз я мог справиться со всем сам. Я бы с удовольствием сказал, что следующего раза не будет, но после Падения Стен всегда бывает следующий раз.
— Сверхмощная изоляция. Удерживает тепло. Не пропускает ничего другого.
Риодан и я осторожно перекладываем ее на одеяло, а пацан снова вытягивается над ней сверху. Она неподвижна. Я даже не вижу, чтобы ее грудь поднималась и опадала. Она бледная и неподвижная, как сама смерть. Это странно меня заводит. Я никогда не видел принцесс Невидимых, но подозреваю, что они такие: белые, холодные и прекрасные.
— Она дышит?
— Еле-еле. Ее тело тратит все силы на то, чтобы спасти функциональность мозга и внутренних органов. Ей нужно помочиться.
— Ты не можешь этого знать, — говорит Риодан.
Парень даже голову к нему не поворачивает, говорит прямо ей в нос.
— Она постоянно ест и пьет. Ее мочевой пузырь всегда как минимум наполовину полон. Ее тело тратит драгоценную энергию на то, чтобы не дать моче замерзнуть. Нам нужно направить эту энергию к ее сердцу. Следовательно, ей нужно помочиться. Чем быстрее, тем лучше. Для этого ее нужно привести в сознание, если ни у кого из вас под рукой нет катетера.
— Приведи ее в сознание, — рявкает Риодан.
— Ты не будешь совать в нее катетер, — рычу я.
— Я сделаю все, что потребуется, чтобы спасти ей жизнь. Вы. Хреновы. Идиоты, — отвечает пацан.
Он раскрывает пачку компрессов, сует их в ее подмышки и в пах. А затем ложится рядом с ней.
— Закатайте нас в спальные мешки.
Я смотрю на Риодана, он смотрит на меня, и на миг мне кажется, что мы оба сейчас убьем этого пацана. У Риодана лицо закаменело больше обычного, если такое возможно без превращения в бетон; клыки выдвинуты наружу. Я смотрю вниз. Член у него такой же большой, как у меня.
— Какого хрена ты не носишь белья? — Для принца Невидимых чужой обнаженный член — это вызов к бою.
— Раздражает. Слишком узко и сдавливает.
— Пошел
— Чуваки. Уймитесь, — говорит парень. — Заверните нас. Или вы хотите, чтобы она умерла?
— Ты не должен был вообще вести ее туда. За это я тебя прикончу, — говорю я Риодану, помогая ему укутывать почти голого пацана с моей девушкой.
— Я говорил ей ничего не трогать, — отвечает Риодан. — Я знал, что это выбьет ее из нужной скорости. Напоминал каждый раз, когда мы заходили в такое место. И валяй, попробуй, горец. В любое время, как только решишь, что готов.
— Все мы знаем, как она умеет слушаться, — сухо напоминает пацан.
Риодан отвечает взглядом, от которого заткнулся бы и взрослый вооруженный психопат.
— Ей незачем было чего-то касаться.
— Очевидно, ей показалось иначе, — совершенно спокойно отвечает парень.
— Я был там вместе с ней. Я решил, что смогу ее вытащить.
— Неправильно решил, козел, — говорю я.
— Я не думал, что это произведет на нее такой быстрый эффект. Когда я пробовал сам, подобного не было.
— Она не такая, как ты. И заткнитесь, оба, — говорит парень и снова прижимается к ней лицом, дышит, ладонями удерживая тепло между ними.
— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю я.
— Теплый воздух. Гипоталамус. Регулирует внутреннюю температуру, это поможет ей очнуться. Мне нужно, чтобы она пришла в себя и пописала.
— Я бы растер ее, чтобы согреть. Восстановил кровообращение.
— Додумался. Ты бы ее убил. Ее кровь слишком холодная. У нее остановилось бы сердце.
— Я не понимаю, зачем она разделась, — говорит Риодан. Я смотрю на него. Он занят тем же, чем и я. Он узнаёт, что нужно делать, если это случится снова. Мы оба рванулись бы с места, чтобы отнести ее в тепло. По словам пацана, мы убили бы ее.
— Кровеносные сосуды расширились. Она подумала, что ей жарко. Альпинистов все время находят в горах мертвыми, раздетыми, со сложенной рядом одеждой. Они просто путаются. Мозг пытается упорядочить хаос.
— Откуда ты все это знаешь? — Меня бесит то, что он это знает, а я нет. В данной ситуации это делает его лучше меня. А я хочу быть для нее лучшим в любой ситуации.
— Мама была врачом. Я сам однажды чуть не умер в Андах от гипотермии.
— Я почти убил тебя, — говорит Риодан.
— Она тебя не слышит, — отвечает пацан.
— Я говорю не с ней.
— Дайте мне еще компрессов. Проклятье, она холодная!
— Пару недель назад. Я почти убил тебя.
Парень смотрит на него. А мне интересно, какого черта такой молодой пацан смеет рычать на меня и смотреть таким взглядом на этого урода?
Риодан продолжает:
— Я стоял в тени аллеи, по которой ты шел. Ты не успел бы меня заметить. Если бы я убил тебя тогда, сегодня она бы погибла.
— Это что, извинение? — издевательски спрашиваю я.