В оковах льда

Монинг Карен Мари

— «Капля».

— Старый фильм, когда еще снимали немое кино.

— Не такой уж старый, — говорит Джайн. — Я его в детстве смотрел.

— А детство было во времена немых фильмов, да? Ты вообще не должен со мной говорить. Не говори со мной. И нечего было сюда являться. Жаль, что я тебя не убила. Тебе повезло, что я сейчас тебя не убиваю. Ты оставил меня умирать. — Я смотрю на Риодана. — А ты ему позволил. Гады. Все вы.

— Я немедленно отправился в Честерс и сказал Риодану, где ты, — отвечает Джайн. — Я не собирался позволить тебе умереть. Я не хотел тебя оставлять. Но мне нужен был меч. Я не мог позволить себе рисковать.

Он сказал Риодану, где я?

— Повторяю:

не разговаривай со мной. И что, помогло оно тебе, а? Сколько лет у тебя ушло бы на то, чтоб убить пару сотен Невидимых? — Я прожигаю Риодана взглядом. — А ты не говорил мне, что он рассказал тебе, где я. И сам не пришел. — Разве ему плевать на то, что я могу умереть?

— Босс отправил меня за тобой, как только Джайн появился, — говорит Лор. — Когда я пришел туда, тебя уже не было. Я шел по кровавому следу, но он оборвался.

— Текстура, — говорит мне Риодан.

— В смысле, была ли она у него? Я не смогла увидеть.

— Тогда что случилось.

— Оно полезло на склад, все такое тягучее, наблевало туманом, и мы ничего не видели. Заморозило там все хуже, чем во всех остальных местах. То есть, чувак, сталактитов и сталагмитов выросло столько, что туда даже не зайдешь! Мы никогда не видели такого в других местах.

— Уточни, почему все замерзло хуже.

Я думала об этом на пути назад. И нашла только одно важное отличие.

— Там было больше людей и Фей, чем в любом из мест, которые мы осматривали. Там были сотни Невидимых в клетках, и все они замерзли. Возможно, эта штука сегодня почему-то сильнее. Мы тоже заледенели, но слой был тонкий, и, едва мы зашевелились, он сломался. Как только движение прекращалось, мы замерзали снова, так что я начала прыжки на месте, и все, как овцы, которые не могут ничего придумать сами, начали за мной повторять. Мы все стояли на улице и прыгали. Меня беспокоило, что вся эта толкотня привлечет внимание этой штуки, и она пойдет за нами, но она нас даже не заметила. Словно мы были рыбой, а она хотела чипсов. Или мы вообще для нее не входили в разряд еды. А потом она исчезла. Внутри открылась еще одна щель, весь белый туман втянуло туда, а штука пролезла следом. И когда щель закрылась, мы снова смогли слышать. Вроде.

— Уточни.

— Там не было шума. Никакого. Ну, ты думаешь, что там везде лед и все те замерзшие Невидимые должны потрескивать, как свежий лед, когда застывает, потому что они же были теплыми до того, как замерзли. Но треска не было. Когда мы шли, наши шаги по брусчатке звучали как-то не так. Когда мы говорили, слова были… плоскими. Даже хуже того. Было ощущение тишины. Очень плохое ощущение.

— Истолкуй, — говорит Риодан.

— Я только что это сделала. Кажется, ты имел в виду — поразмысли.

Лор фыркает. Риодан на меня пялится. Иногда я не знаю, почему вообще ему отвечаю. Может, мне нравится звук собственного голоса. Я могу рассказать много интересного.

— Ты же знаешь, что звук — это на самом деле движение, что мы слышим именно вибрацию? Что, по ходу, совершенно противоречит определению звука, потому что если в мире наступит мертвая тишина, он же все равно будет двигаться, только бесшумно. Но я вот о чем: когда эта штука ушла, вещи не пришли в норму. Они словно больше не вибрировали. Или, может, звуковые волны от них отражались не так, как надо. Или сами источники звуковых волн были неправильными.

— Короче и по делу.

Я пожимаю плечами.

— Получено недостаточно данных для достоверных выводов.

— Сколько прошло времени от возникновения до исчезновения.

— А вот это самое странное. Все ощущалось как в замедленной съемке, но от начала до конца прошло две секунды. Оно пришло. Заморозило.

Ушло. — Иногда у меня не совсем нормальное ощущение времени, потому что я нахожусь на грани ускоренного и обычного режимов, хотя сама этого не осознаю. Часто мне кажется, что все вокруг происходит медленно. И я уверена, что, когда оно пришло, я уже накрутила себя почти что в стоп-кадр. Я смотрю на Лора, он кивает.

— От двух до трех секунд максимум, босс. Повалил туман, возникла эта штука, туман всосался назад, и она ушла.

— Предполагаю, это была Фея, — говорит Риодан.

— Однозначно, — соглашаюсь я.

— Ты ши– видящая. Это значит, что ты должна была прочитать ее, как Мак в свое время с Синсар Дабх.

— Я могла, в определенной степени.

— Разум.

— Огромная осознанность. Поражающая. — Жаль, что я не чувствовала Короля Невидимых. Было бы с чем сравнивать.

— Эмоции.

— Ничего ярко выраженного. Не злобное. У меня создалось такое впечатление, словно разрушения были побочным продуктом, не целью.

Я замечаю, что все на меня смотрят.

— Чуваки, — добавляю я и сверкаю лучшей хулиганской улыбкой в их направлении. — А-фигеть, как было классно!

Надо быть осторожнее с моей тенденцией говорить заумными словами, когда волнуюсь.

— Ты считаешь, что у него была цель.

— Была… я не знаю… какая-то целеустремленностьв том, что оно делало. Я ее чувствовала. Некоторые Феи ощущаются простыми, когда я на них концентрируюсь ши– чутьем. Они тупые, действуют инстинктивно, способны на случайные разрушения. Есть штуки, как Папа Таракан — тот Фейри, который рассыпается на мелкие кусочки, — напомнила я ему на случай, если он пропустил мой особо выдающийся выпуск «Дэни дейли». — Папа ощущается… структурированным. У него есть планы. У Ледяного Монстра также. Только есть большая разница между Папой и Ледяным Монстром. У Папы крошечный мозг. А эта штука — безграничная конструктивная целеустремленность.

— Мотив.

Я вздыхаю.

— Понятия не имею. Оно просто есть.

— Идеи. Как оно выбирает место, почему замораживает все.

— Ни малейших. Оно ничего не касалось, насколько я видела. Оно вроде как парило надо всем. Может, оно высасывает из народа жизненную силу и неумышленно замораживает все в процессе. Не знаю, мне нужно больше времени за ним понаблюдать. Дольше его прочувствовать.

Джайн начинает ругаться и говорит, что никто не будет проводить больше времени с этой штукой, потому что это слишком опасно, и даже Лора, кажется, не радует перспектива новой встречи с Ледяным Монстром. Что напоминает мне…

— Почему тыбоялся? — спрашиваю я. — Не думала, что вас, чуваков, вообще что-то может напугать.

Лор смотрит на меня, как крутой, словно я не видела того, что видела, и говорит:

— О чем ты, мелкая? Единственное, что меня волновало, это как босс разозлится, если та штука тебя убьет.

Фигня. Я знаю этих чуваков. Им плевать на все, кроме них самих, а он перепугался, значит, та штука как-то угрожала ему самому. И я хочу знать, как. Я хочу знать, каков криптонит у Риодана. Я знаю парочку общих правил: тот, кто может что-то уничтожить, тот и контролирует это что-то. Не то чтобы я многое уничтожала, но когда тебя прижимают к стене, то единственный выход — отстреливаться из обеих рук. Я хочу получить достаточно силы, чтобы обнулить контракт и уйти с работы навсегда. Я готова уволиться. Я хочу иметь преимущество, которое позволит мне вытащить Джо из зоны Школьниц, если она, конечно, захочет уйти.